Алексей Кононов - ЛОГИК

Я поморщился от оглушительного звука.

– Да, – заметив это, повторил он нормальным голосом. – Это будет отличный, самый лучший подарок. Хотя шляпа, конечно, тоже хороша, и я бы не расстался с ней ни за что на свете.

– Тогда, может, перенесешь нас к ней? – спросил я.

– Нет, пойдем так, – возразил он. – Мне понравилось быть этим существом. Весьма необычно. А я уже давно истосковался по необычному.

Ну да, как же, истосковался он. Просто шляпу не хочет снимать, показушник хренов.

Однако спорить я не стал: язык так и чесался по дороге расспросить его о множестве вещей, потому что меня просто распирало от любопытства. У Каи он тоже, наверное, чесался, но она пребывала в какой-то прострации, вероятно, думая о ведьме и полагая, что сама судьба привела нас к ней.

И мы пошли. Сначала спустились на пятнадцать этажей вниз по, казалось, нескончаемым ступеням. Запахи прежних хозяев так и норовили забраться поглубже в нос. Хотя тут совершенно точно уже полвека никто не жил, стены впитали в себя воспоминания, и неизвестно, когда они выветрятся окончательно. Пахло едой, старыми вещами и еще чем-то необыкновенным – наверное, теми существами, что когда-то обитали в этой многоэтажке.

– Путник, откуда берутся эти здания? – наконец-то задал я вопрос, не одно тысячелетие терзавший весь Золтус.

– Из разных мест, – коротко ответил Город.

Я был в замешательстве: то, что они берутся из разных мест, и так понятно. Вопрос в том, как они сюда попадают?

– Но как? Это ты их сюда переносишь?

– Конечно, а кто же еще? – ответил он с таким видом, будто это прописная истина, которую стыдно не знать.

– Не знаю, – честно признался я, – я полагал, это у них свойство такое – просто появляются вещи в случайных местах, и все.

– Логик, ну ты даешь! Все, что есть во мне, я выбираю сам лично и порой подолгу раздумываю, прежде чем принять окончательное решение. Знаешь, как порой трудно определиться? Ведь нравиться может многое, но выбрать-то нужно одно.

– Это как в магазин сходить… – привел я нелепое сравнение.

Но Путник не обиделся, напротив, сказал:

– Почти так. – А потом добавил: – Магазины у меня тоже есть. Много.

– А этот дом с Земли? – вдруг спросила Кая.

– Совершенно верно! Его там хотели снести, полагая, что он стал ненадежным. Высотка молила оставить ей жизнь. Глупые люди ничего не слышали и, вместо того чтобы помочь ему стать крепким, собирались убить. Тогда появился я, поговорил с домом, и было принято решение – забрать его сюда. Конечно, в итоге я помог ему укрепиться, за что он мне до сих пор благодарен, хоть иногда и сетует на одиночество.

– Дома не умеют разговаривать, Путник, это всем известно! – возразил я.

– Разговор привычными для тебя словами или без них все равно остается разговором, – Путник смерил меня взглядом. – Мне пришлось выучить ваш язык, а вот вы мой почему-то запомнить не в состоянии. Хотя девчонка делает некоторые успехи – она уже поговорила с домом и выяснила, что он с Земли. Тебе следует поучиться у нее, Кира.

– Ты поняла это по запаху? Так пахло от того землянина? – обратился я к Кае.

– И да, и нет, – ответила она. – Помнишь, я говорила, что почувствовала настроение улиц в Крестостреле?

Я согласно кивнул. Сам мог его ощущать, пускай и учился этому несколько лет не в пример Кае, у которой это вышло сходу!

– Тут что-то наподобие этого. Но только… другое, – расплывчато объяснила она.

Путник расхохотался, мы его, похоже, очень развлекали.

– Не пытайся это понять, Кира. В привычном для тебя языке нет слов, чтобы описать «такой» разговор. Но ты все же, видимо, способен ощущать мой родной язык, понимать близкие тебе образы и объясняться через них.

– А как он называется? – с любопытством спросил я, когда мы уже были на улице.

Путник остановился и, не говоря ни слова, уставился на меня. Я тоже застыл, глядя на него и ничего не понимая. Наконец ему надоело ждать, и он нетерпеливо потребовал:

– Ну? Я уже три раза повторил.

– Боюсь, я ничего не услышал или не почувствовал, – смущенно сказал я.

Было действительно неловко, обычно мне все удавалось схватывать на лету. Кая, выходит, гораздо лучше может понимать Город. У нее и запах улиц получилось узнавать сразу.

– Вы, логики, вообще, творите какое-то безобразие. С вашим стремлением отречься от всех чувств, вы упустите этот мир, – недовольно проворчал Путник.

– Но иначе мы потеряем силу, – возразил я.

Путник расхохотался вновь, но объяснять ничего не стал.

– Вот с Золтусом было действительно интересно! Ни ты, ни даже интуиты не чета ему. Хотя с последними гораздо приятнее общаться, – он ласково посмотрел на Каю, а я чуть не лишился дара речи, потому что он сказал… «Золтус»!

– Неужели ты знал Золтуса? Сколько же тебе лет? – воскликнул я.

– Одиннадцать тысяч сто десятый год, скоро пойдет сто одиннадцатый. Через несколько дней, – гордо заявил Путник.

– Одуреть можно, – только и сказал я. – Так значит, это Золтус тебя сюда призвал, и поэтому ты постоянно следуешь за Пирамидой, куда бы она ни летела?

– Конечно нет! Золтус был могущественным и крайне интересным созданием. Но призвать Город – такое под силу лишь Черту, нашему создателю.

Черт – это скорее легенда для маленьких детишек, но интуиты, не сомневаюсь, верят в него по-настоящему. Черт то ли есть само совершенство, то ли крайне близок к нему. Рогатый создатель всего сущего. Некоторые утверждают, что помнят, как вели с ним беседы еще до того, как обрели телесную оболочку.

По мне, так полнейшая чушь! Глупейший фольклор. Всяким чувствительным натурам надо развлекаться – вот они и тешили себя да своих чад. Кая, наверное, выросла на таких вот сказках.

– Но тогда почему ты постоянно следуешь за ней? – спросил я.

– Почему-почему… А почему на тебе именно черная одежда? Почему ты любишь одно и ненавидишь другое? Выбирая что-то из многого, отметаешь все остальное?

Его вопросы заставили меня задуматься.

– Так тебе просто нравится наша Пирамида? – наконец дошло до меня.

– Верно. Она прекрасна. Я помню, как много сил было вложено в ее строительство, скольким пришлось пожертвовать. Меня восхитил поступок Золтуса, и я пообещал, что не оставлю Пирамиду в одиночестве.

Меж тем мы уже довольно долго шли в северном направлении. И теперь даже я ощущал бормотание нескольких голосов. Не сомневаюсь, что, чем ближе будем подходить, тем они станут сильнее. Если это та самая ведьма – вполне разделяю негодование Путника. Он-то, наверное, постоянно слышит ее треп, ибо его уши – все стены, которые тут есть.

Ветер стих, а может, его просто усмирили. Вместо ледяных порывов до нас долетали лишь слабые теплые дуновения, приятно овевающие лицо. Благодать, короче говоря. Всегда бы ночи были такими. Сам-то я, как только оказался на Крестостреле, любил порой выбираться на Открытые Балконы и с высоты нескольких миль наблюдать за луной и звездным небом. Однако скоро понял, что такие занятия до добра не доведут, а потому быстро от них отказался. Просыпающиеся чувства могли отнять силу, которую я уже тогда принялся копить для Румаи.