Алексей Кононов - ЛОГИК

Калиб перевел взгляд на Луну, стоящую рядом, и сделал пасс рукой. Девчонку отшвырнуло в центр зала, попутно она сшибла своим телом несколько столов и стульев, которые под восторженные возгласы толпы с грохотом разлетелись в стороны.

– Вам всем известно, что сила понимать суть любых процессов заложена в нас природой, – продолжал он. – Наш внутренний сосуд вмещает сотни тысяч частиц Механизмов Времени. Это не просто разменная монета, на которую можно здесь, в великой Пирамиде Золтуса, купить что хочешь. Это ресурс, который мы расходуем, чтобы созидать. И внутренний сосуд тем больше, а частицы Механизмов Времени тем чище, чем меньше мы чувствуем. Потому что чувства и эмоции – прямая противоположность логике вещей и осознанию сути движения.

Калиб говорил как по учебнику. Все логики знают эти прописные истины. Каждый давно усвоил, почему закипает вода в чайнике, почему река течет в определенном направлении, почему движется время. И каждый из логиков в зависимости от объема внутреннего сосуда и качества частиц Механизмов Времени, которые в нем находятся, может обернуть любой из этих процессов вспять. Вода в чайнике заледенеет, река замрет на месте, а время замедлится до одного-единственного бесконечно долгого момента. Объем и качество вырабатываемых частиц зависят от усердных тренировок логика. Такие эмоции, как сопереживание, жалость, гнев, любовь, ненависть и другие, неизбежно перевешивают чашу весов в сторону его бессилия, а вот воспитание в себе невосприимчивости, отрешенности от чувств, другими словами, не чувствительности к окружающему миру – прямой путь к могуществу. Но путь этот многообразный. Есть тысяча возможностей обрести силу. Калиб и жители четвертой парсы выбрали способ причинения боли и игнорирования чужих страданий. И непростительно далеко в нем продвинулись.

– Сегодня, – наконец сказал он, – мы разделим с вами очередной урок. Встанем на ступень выше. Обретем долю могущества, положенного нам от рождения.

С этими словами он указал на Луну. Та уже поднялась и стояла на ногах.

Думал, все кости себе переломала, а она в очередной раз удивила… Все сильнее убеждаюсь, что девчонка не должна была тут оказаться.

– Примите свой урок! Возьмите эту женщину и с помощью нее получите законную силу. Таковы правила Крестострела, таков закон эволюции Пирамиды Золтуса! – на этой высокой ноте Калиб закончил и, после того как все уставились на Луну, медленно сел, продолжая зорко следить за происходящим.

Среди собравшегося сброда были и уже подвыпившие, и просто безумные логики, готовые к самым решительным действиям. Первые добровольцы нашлись мгновенно.

Превозмогая уже не на шутку разыгравшуюся боль, я поднялся со стула и отошел от барной стойки, чтобы не терять из виду свою жертву и выбрать подходящий момент. Шумиха была мне на руку: пока все заняты девчонкой, мой нож успеет пройтись по шее Калиба, не привлекая ничьего внимания.

Однако то, что произошло дальше, не входило в мои планы…

Это случилось в тот момент, когда бутылка, зажатая в чьей-то твердой руке, разбилась о край стола, превратившись в острую стеклянную розу. Бугай с пришибленной рожей, похрустывая костяшками пальцев, разминал кисть для ударов, два других с не менее отталкивающими физиономиями на ходу расстегивали ремни с тяжелыми бляхами, сбрасывая ненужные, по их глубокому убеждению, штаны.

Это случилось в тот момент, когда наблюдавшая за всем этим Луна рассмеялась. Да так громко, что надвигающаяся на нее толпа сначала замерла от неожиданности и лишь спустя секунду двинулась дальше. Луна плакала, понимая, что сейчас умрет в страшных муках, и одновременно смеялась, потому что глупость логиков была настолько очевидной, что не могла не вызвать смеха: они свято верили, что, причиняя страдания другим, поступают во благо.

Это видели она, я и… Луна.

Мира не стало.

Миг. Мгновение. Бесконечность… Одно всегда следует за другим. Память всегда хранит воспоминания. Какими бы они ни были. А это видение – словно живое создание – само приходит каждую ночь. Когда сумерки становятся густой, непроглядной осязаемой чернотой. Это видение – единственное живое из всего, что у меня осталось. Оно хранит фрагмент времени более чем восьмилетней давности, и фрагмент этот всегда один и тот же:

«На лице, шее, руках, ногах и животе Луны отчетливо видны синие тонкие полосы. Луна была наказана, но за что? – я гадаю об этом всякий раз, когда вижу следы наказания – очищающего Катарсиса. Луна сама выбрала такой способ очищения, а позже его выбрал и я.

Луна стоит на сырой земле, облаченная в серый боевой балахон. Лязг мечей и шепот все разрушающих на своем пути слов окружают ее как вихрь.

Луна стоит посреди поля битвы и плачет, однако улыбка не сходит с ее лица. «Она что, счастлива ?!» – недоумеваю я, не в силах поверить мыслям, посмевшим родиться в моем собственном сознании. А затем кристально чистый меч молнией проносится по ее шее. Кажется, я слышу хруст позвонков, отделившаяся голова гулко ударяется о землю и откатывается в сторону, путаясь в собственных русых волосах. От меча исходит красный пар. Густая кровь мгновенно испаряется, не оставляя следов на лезвии.

Это была моя мать… Луна – так ее звали. Интуит, убивший ее, впивается своими ледяными глазами в мои. Злость закипает у меня внутри. И продолжает кипеть еще долго после того, как я открываю свои глаза в мире».

Мир вокруг мертв. Он замер в бесконечной, крохотной единице времени. Существо, которым я стал, понимает, что Кира не так уж и далеко – всего-то на дне. Этот новый я – на самом деле чистейший логик, сознание которого погружено в багровый туман боли и неописуемого гнева, и только глубоко-глубоко под всевозможными слоями ощущений находится прежний Кира. Невозможно описать это состояние. И я, и логик, и тот Кира, который был в мире секунду назад, до видения, – одно целое. Просто сейчас посредством логика всем управляют гнев и боль, а Кира, то есть я, наблюдает.

Еще никто во всем Крестостреле не смог заморозить время в радиусе сотни метров. Впрочем, на таком пространстве его никто не смог заморозить даже на шестом уровне Пирамиды. Сотни глаз испуганно наблюдают за происходящим.

Боль от синих полос послужила проводником, и я смог почувствовать мысли Луны: она надеялась, что кто-то пришел и спасение рядом, но быстро поняла, что надежда ложная, – это просто логик остановил время.

Наблюдая за происходящим как бы со стороны, я осознавал, что мое тело медленно движется среди живых статуй, хотя всем остальным казалось, будто между ними мечется неуловимая тень — их зрение было неспособно уследить за скоростью моего перемещения. Таково колдовство, останавливающее время.