Алексей Кононов - ЛОГИК

В этот раз я был сильно удивлен. Каким только манипуляциям с моей стороны ни подвергалась ручка, дверь так и не пожелала открыться. А потому пришлось отправиться в главную приемную и выяснить местонахождение Марка.

Секретарь – девица лет тридцати в строгом серо-черном костюме, с пышной копной каштановых волос и узкими пытливыми глазами, долго разглядывала меня. То ли она никак не могла побороть сонливость, то ли недавно заступила на смену и еще туго соображала, но ее ужасающая медлительность и нерасторопность меня жутко раздражали. Поначалу она совершенно не понимала, о ком идет речь. Только после некоторых манипуляций с бумагами и записными книжками взгляд ее наконец прояснился, и, встряхнувшись, она все-таки сообщила, что господин Марк сейчас находится в архивах.

Кивнув, я направился в архивы – место, где хранятся все важные документы, касающиеся непосредственно вопросов развития или, наоборот, нарушения эволюционных процессов. Располагались они на втором этаже Склепа, все в той же южной части. Вообще, к Марку лучше ходить именно по Южному мосту, потому что Склеп разбит на четыре части, и попасть из одной в другую, не заблудившись, весьма трудно.

С виду главное управление Крестострела похоже на единое здание, но, как только попадаешь внутрь, становится понятно, что это небольшой полноценный городок с готической остроконечной архитектурой, множеством переброшенных с одной крыши на другую мостиков, дорогих трактиров и невероятно модных магазинов. Тут есть и отдельное жилье для особо богатых, и гавань для отдыха на лодке. Район, в котором располагается Склеп, называется Темные Воды, и это единственная зона, которая не делится на улицы и является самой большой по площади. Управление Крестострела со всех сторон окружено водой, которую оно же и очищает, а протяженность одного моста, например, того же Южного, составляет тридцать с небольшим километров. Все эти факторы делают Склеп самым привилегированным местом из всех имеющихся. Лучше можно найти только на верхних уровнях.

Архивы кабинета Марка располагались весьма близко – думаю, не просто так. Должность моего работодателя до сих пор была для меня тайной за семью печатями, которую я, как ни пытался, так и не сумел раскрыть. Впрочем, узнать, кто я такой, он тоже не мог, разве только если отправит запросы на все верхние уровни, а там, я это точно знаю, не любят, когда их беспокоит Крестострел, пусть даже сам начальник Склепа.

Когда я вошел в архив, Марк сидел прямо на столе, заваленном бумагами и коробками. Сосредоточенно изучал какой-то пожелтевший от времени листок, держа его близко перед глазами. Прямые серебряные волосы едва не касались поверхности бумаги. Увидев меня, он аккуратно, словно реликвию, положил документ в папку.

– Что-то ценное? – поинтересовался я с порога.

– Да, Кира. Документ, подписанный самим Верховным Румаи, не может не быть ценным, – он был совершенно серьезен.

Я немного помедлил, оценивая его поведение: гадал, знает он уже или нет?

– Работа выполнена, Марк.

– Хорошо. Хочешь получить свою оплату? – спросил он.

– Было бы замечательно.

Марк задумался.

– Ты ведь совсем не жадный, Кира. Разве нельзя было подождать до утра?

– Ты же знаешь, что я не люблю затягивать.

Он кивнул и, спрыгнув со стола, подошел ко мне, протягивая руку.

– У меня нет сферы, устроит, если я рассчитаюсь по старинке?

– Вполне, – согласился я. На самом деле я и сам хотел получить частицы напрямую. Собственный сосуд был наполовину исчерпан после того, как я побывал в трактире «На Дне», подлатал Луну и наворожил щит.

Мы крепко пожали друг другу руки.

Процесс обмена силой – когда ее планируется передать много – возможен только через телесный контакт. Это совершенно не похоже на подпитку логоцикла, подогрев пищи или оплату общественного транспорта. Когда сила передается от одного к другому, ты чувствуешь, как огненный поток, невидимый для глаз, бушует в области твоей грудной клетки, заполняя сосуд.

Настоящий экстаз.

– И правда, – неожиданно произнес Марк, когда обмен уже был закончен.

Я вопросительно посмотрел на него.

– Знаешь, Кира, когда к тебе приходит много логиков и ты постоянно платишь за услуги, то начинаешь чувствовать особенности каждого из них. В те короткие мгновения, пока идет передача частиц Механизмов Времени, опытный логик может ощутить, как бы это сказать, – Марк потер пальцами в воздухе, словно пытаясь нащупать то, о чем говорил, – портрет внутреннего сосуда. Он воспринимается как набор ощущений, которые, проанализировав потом, можно облечь в слова.

– И ты хочешь сказать мне эти слова? – с улыбкой спросил я.

– Пожалуй, да. Я тебе скажу их, – ответил он, а потом умолк на добрых полминуты, подбирая слова поточнее.

Нельзя показывать спешку и суету. Такие, как я, делают все размеренно, четко, по инструкции, шаг за шагом. Подобное поведение не привлекает лишнего внимания. Оплата уже получена, полдела сделано, остается только убраться отсюда, залечь на дно и, не торопясь, выяснить, кто такая эта Луна. А потом, раз она того хочет, отправить ее наверх в обмен на оплату и информацию об убийце моей матери. Я терпеливо дожидаюсь, когда Марк продолжит.

– Ты, Кира, – наконец произнес он, – убийца, который страдает от пожирающей его боли. На самом деле у любого логика есть чувства, и сила его, как это ни странно, именно в них.

Потрясенный услышанным, я уставился на Марка.

– Не смотри на меня так. Все верно. Знаешь ли ты, что объем внутреннего сосуда зависит от силы чувства, к которому ты делаешься нечувствительным?

– Воспитывать нечувствительность можно разными способами.

– Можно, – подтвердил он. – Но не любые тренировки дают такой результат, который есть у тебя. Я бы даже сказал НИКАКИЕ.

– Ты говоришь так, будто объем моего сосуда бесконечен, – ухмыляюсь я.

– Мы оба знаем, что это не так, – тут же возразил Марк. – Хотя бы потому, что бесконечных объемов не бывает. Однако есть очень необычные сосуды, близкие к совершенству, и один такой мне довелось однажды почувствовать, очень давно. А спустя много лет как-то раз я проснулся посреди ночи от внезапного озарения, и в моей голове сложился портрет того сосуда. Я испытал неподдельный трепет перед логиком, который прошел настолько немыслимое испытание, что в итоге стал Верховным.

– Ты говоришь о Румаи, нынешнем Верховном? – упавшим голосом спросил я, чувствуя, как начинаю покрываться холодным потом.

Было ошибкой брать плату таким образом!

Непростительной ошибкой.

– Не думаю, что ты будешь удивлен, когда узнаешь, что портрет твоего сосуда несколько напоминает его.

– Ты ошибаешься, Марк, – только и смог выговорить я.