Геннадий Копытов - Сборник новелл и рассказов

Там сестры пробыли до 1947 года.

О детском доме, почему-то, у мамы остались очень теплые воспоминания. Все испортило злополучное падение зимой в речку Синетулица и ревматический порок.

Потом их отвезли на завод «Красный Октябрь» в Тулу. Поселили в заводском общежитии.

С тех пор, у мамы стойкое убеждение, что сирот и брошенных детей не должно быть! И эта уверенность, видимо, передалась и мне.

Я вел Катюшку за маленькую ручку, слушал ее непереводимое лопотание и слезы катились из глаз. Так мне было жалко её, Алёнку, маму с сестрой, бабу Катю, и всех-всех ненужных и брошенных детей. И сам себя я чувствовал ребенком, выдернутым из домашнего тепла…

Сидел на лавочке и целовал ее грязные ладошки и щечки, и сопливый носик. Она прижималась ко мне и все говорила:

– Не пьячь, дяка. Скоё мама пидёт…

Пришла медсестра и забрала Катюшку.

Я спросил: -А завтра можно я с ней опять погуляю?

– Конечно, приходи в одиннадцать, после обхода! Что, по своим, небось, скучаешь?

Я кивнул, глотая всхлип.

Я ждал весь вечер. Утром еле дождался обхода и скорее на улицу.

Катюшку не выводили. Я ждал до двух часов дня, пропустил обед. Потом решился и зашел в детскую терапию на первый этаж. Увидел пожилую медсестру – незнакомую.

– Скажите, Катя Мостовая – здесь?

– Нет, сынок, ее сегодня выписали.

– А, что она уже выздоровела?

– Конечно. Она восемнадцать дней здесь пробыла.

– Куда же ее теперь?

– Куда?.. В детский интернат.

– А где он находится?

– Не знаю точно. Где-то в станице за городом…

Вот и всё!

А вчера ночью, я развивал грандиозный план. Удочерить Катюшку и отвезти ее домой, после дембеля. У Аленки будет сестра – Катюшечка! А у меня маленькая смешная дочурка! Нас будет четверо. Мы будем счастливы! А пока, в увольнениях, буду постоянно навещать ее.

Она была здесь восемнадцать дней! А я занимался ерундой – пьянкой, гулянкой и симуляцией вместо того, чтобы направить свою нежность и любовь на малюсенького человечка, который в ней нуждался…

Приторный больничный рай померк и источился. Он стал мне, вдруг, тягостен и невыносим.

Я вернулся в часть.

«Странная штука – армия. Находясь там, клянёшь её на все лады; а уволившись, чувствуешь себя одиноким.»

Джемс Хедли Чейз «Доминико».

Офицерам, прапорщикам,

бойцам-укладчикам

Парашютно-Десантной Службы

и их подругам посвящается.

***

Где-то, в отстающем автобусном чаду, зачахли канцелярско-штабные формальности и озонирующая портянками, и кислой половой мастикой казарма.

Мы несемся на северо-запад от ворот воинской части.

Накануне. Начальник парашютно-десантной службы, заслуженный народный майор Союза Советских, Предыбайло Николай Васильевич, прозвонил мне в парашютный класс и интригующе резюмировал: -Геннадий, «ПО-9» * укладывать умеешь?

Это было напористым утверждением, но не вопросом. Попробовал бы я – «не уметь»!

За два года, я почти закончил общую тетрадь на ТТХ* людских парашютов и купольных систем.

Но теория ничто в этом деле! Все системы ПДТ*, имеющиеся на вооружении в СССР, укладывал, с полузакрытыми глазами. Почти все…

– Везём на прыжки, в станицу Красногвардейскую, школьников из нашего клуба «Юный Десантник». Хочешь с нами?.. Будешь следить за имуществом: контроль и учет. Беру тебя в качестве начальника склада ПДИ*. Подбери на группу по два «Дуба» (Д1—5у) *, по одному «З-5» *, каски и парашютные ботинки.

С командиром согласовано. Оформление документов на прапорщике Дегтяренко…

Трагично понизив голос, добавил:

– Я в больнице, но к пятнице буду. Возьми два своих Т-4*, тоже попрыгаешь!

– Есть! – тянусь я вдоль телефонной трубки.

Бунгало!!!

Странно, да? Что такое «бинго», поки ще, не видаю!

Лучший в Союзе гражданский парашютный клуб! Шеф, видимо, компенсирует то, что бросил меня в Краснодаре, в прошлом году, на «пОед» прокурорским экстрешистам.

И вот отъезд. В автобус набили полсотни парашютов и два десятка школьников.

Укладчик соседнего полка, таджик Ишанмурад, зачарованно медитирует на, копошащуюся в «бусе»? детвору. Потом выдаёт:

– Мало прыгай! Дембель за гора не ходи!

Хлопаю его по плечу:

– Яхши, Мурат…

– Кыз много, ташах береги… – грустно качает головой таджик:

– Спортивка мой возьми! Твой «техничка» – сабсэм грязный!

– Канэшна, давай! Сенк ю, Ишан!

Мы едем, ЕДЕМ!

Как волшебно, логично и трепетно, ехать в сторону противоположную от твоей воинской части.

Не важно, в какую и зачем!

В мешке из-под стабилизирующего парашюта, вместе с осточертевшей сапожной ваксой, с каской, упакована форма (о которой надеюсь забыть на ближайшие три дня), рядом с парашютными ботинками на трехсантиметровой виброподошве, со шнуровкой спереди и сзади. Старшие укладчики утверждали, что форма и идея заимствована с ботов немецких десантников, времен Великой Отечественной Войны.

Не верю! Им же не только прыгать нужно было, но и бегать. А в этих, когда идешь, ощущение, словно плывёшь в туфлях на поролоновых каблуках. Наш конструктив, может сам «Дед» – Василий Филиппович и придумал!

А еще у меня 10 рублей. Мне выдал их старший укладчик – Дегтяренко Александр Иванович, на непредвиденные расходы. И я знаю, на что потрачу их!

Уже, через пять минут поездки не чувствую себя солдатом, скорее уж «солдер оф фортун». Но начальник настоял взять форму. Я так и не смог убедить его, что за эти дни она мне не понадобится! Но будет вязким балластом в моем вещмешке, то бишь, парашютной сумке.

Он игнорил этот вопрос странным предубеждением:

– Через три недели будешь дома… Захочешь форму надеть, а не сможешь?

Я отворачиваюсь и ржу в пустоту, как Пенелопа Круз. Кто это, я представляю плохо, может дочь Каррузо, но уверен, что она, именно так смеется, своей пиндосовской рото-полостью, на предложение: – напялить на «граждАни» сапоги и формЭц!

Я думаю нечаянно-отчаянно:

– Факин тэрпаулин бутс, факин юниформ!

Мой шеф – до костного мозга мозжечка – «военнай». Полторы тысячи прыжков убедили его в этом. Жесткий командир. Но к своим непосредственным подчиненным, относится, как к братьям нашим меньшим. То есть – опосредованно-снисходительно…

«Икарус» несется мимо пустынно-зеленящихся кубанских полей. В хвосте, опылилась сизым выхлопом, станица с завалившимися лачугами… Но вот, вполне симпатическое мисце! Уси хаты красыви, впритул до шляху.

Курю, с разрешения, около кабины водителя. «Насяльника» активно грузит «рулевого». Видимо одной из своих бесконечных историй: на суше, в воздухе и в море. Треньдеть он мастер, не смотря на то, что «мастер спорта».

Дети заиграли тонко и высОко, им качественно аккомпанировал на гитаре завсегдатай клуба, ученик десятого класса Николай: