Геннадий Копытов - Сборник новелл и рассказов

– В член укусила!.. Нужно яд удалить!..

Мы начали падать с коек, Батыр ринулся за мелованную стеклянную дверь.

Но медсестра Света все поползновения Николая игнорировала.

Уроки татарского мата от Бори, не прошли бесследно. Я трещал на «ём» как сорока, к месту и не к месту. Однажды, во время просмотра ТВ, пожилая казашка осекла меня, сказав с укоризной:

– Молодой человек. Я же все понимаю. Сколько же можно ваш словесный понос слушать?!

Я извинился. Но тут же скаламбурил:

– ЗдОрово! Закончился понос простой, начался словесный!

Как-то утром, НиколЯ выпросил у своей Тани 4 рубля и заслал меня в магазин за вином. Я обул кирзовые тапки. Отворот больничной пижамы загнул так, чтобы закрыть клеймо «ИО». Спросил бойцов: -Похож я на гражданского, выскочившего, на минуту, из дома за сигаретами?

– Нет, скорее на шизА, сдёрнувшего с психушки. ГраждАне в вельветовых пижамах не бродят по улицам!

Выскочил из больницы через подсобку, втиснулся в щель в заборе. Голое поле до магазина. Глинистая стометровка. Несся по ней теряя шлепанцы.

В кассу, в «штучный», хвать бутылочку и ходу. Груз сунул в штаны, под резинку. «Портвейн Белый», по тем временам, вроде ликера «Амаретто» сейчас! Такая, вкусная гадость!

Аккуратно пробрался в палату, успел спрятать «пьюзырь» под матрас, зашла дежурная медсестра:

– Копытов, там к тебе пришли, на улице ждут.

Кого принесло? Вышел на улицу. Меня пришел навестить наш старший укладчик, лучший парашютист части и командир спасательного катера на воздушной подушке «барс», Никонец Михаил.

– Здоров, Миш! -у нас разница в три года, панибратствую.

– Здоров, Ген! Как самочувствуешь?

– Поправляюсь…

– Скоро выпишут?

Жму плечами.

– Укладки много! Новый призыв обучить, пропустить через ЛП (летные происшествия – всякие проблемы с куполом в воздухе), и всех откидать.

– Как получится…

– Вот пожуй, Парашютная Служба тебе собрала, яблоки, (меня передернуло) апельсины, грушки… И твоя получка – у старшины забрал.

– Чем мне-то тебя угостить? Кефиру хочешь, у меня целая бутылка осталась.

– Нет, хочу хлебнуть из той, что ты из гастронома принес!

– С какого гастронома? – дурковал я.

– Из такого!.. Что я не видел, как ты несся, словно конькобежец. Думал, она у тебя из штанов выпадет! Сперва, не понял, что это – боец за мотню держится, думаю: совсем одурел в больнице…

– Постой, сейчас вынесу!..

– Да ладно, вас самих там толпа! Как у Аркаши Северного: «пьют евреи поллитровку не четырнадцать персон!»

– Выздоравливай, много не пей! – он хлопнул меня по плечу и просочился в ту щель, через которую я бегал за вином. Все Мишины «ништяки» высыпал Колюну. Остальные воротили от фруктов рожи.

Вечером «батл» мы «ушатали». Я, Борян, Колян и этот… штабной феномен, «черпак» – по сроку службы. Семьсот грамм на четыре солдатских рыла – это мизер, конечно. Но, оказалось, что нашим организмам, ослабленным дегидратацией, клизмами и антибиотиками, более чем достаточно! Вскоре «захорошело». Тут же потянуло куда-то…

Коля самоуверенно сунулся в коридор, со словами:

– Сегодня у Светки, в ординаторской, заночую!

Пришел через пять минут. Мы жаждали подробностей его сексуальных страстей!

– Отшила, коза. Сказала, что у нее муж – местный участковый. Врет, сучка… Обидно, мужики!

– А пойдемте на море—купаться! – вдруг, предложил он.

– Пойдемте! – вскочил я: -Никогда не купался на море!!!

– Не пойду, -уныло пробурчал Боря.

– Как хошь! -хорохорился Колян: -валяйся тут, черт с тобой… Шайтан, то бишь!

Потихоньку на неустойчивых цыпочках, как пьяный спецназ, мы спустились на первый этаж и вышли через темную подсобку.

– Ты хоть знаешь, куда идти? – спросил я: -в какую сторону море?

– Туда, наверное! – показал он неопределенно, за подсолнуховое поле.

Мы прошли километра три. Поле кончилось. Моря всё не было!

– Мож, не туда идем, Колян?

– Мож не туда… ты с вертушки прыгал! С какой стороны море?

– Точно на юг от части!

Слева от поля, появились дома частного сектора.

– Спросим у кого-нибудь!

Около домов густо росла айва. Ребзики жадно накинулись на неё. Мои глаза не могли видеть плодоовощные культуры вообще!

Пожилая казачка, попалась нам на встречу и всё растолковала.

– Сыночки, это прямо… прямо всё, направо, налево, направо и вверх на горУшку по камушкам…

– Подождите, подождите, – взмолился я:– сколько километров?

– Почем я знаю?…Ну может километр или два… Сливки хотите солдатики?

– Мы гражданские…

– Бабкины глаза не обманете! Все как один, в короткой стрижечке, как ежики осенние.

Коля и штабной набили сливами карманы пижам, и хлопая шлепанцами по горячему асфальту, мы попёрли прямо к морю.

На курсах молодого бойца, нас подпрягали чистить пляж местного пансионата. Мы таскали по наклонному парапету корзины с вонючей дохлой рыбой и цепкими водорослями. Я подумал: – Этот город, для кого-то курорт, а кому-то каторга! Вот бы приехать сюда после армии!

Названия не менее десяти пансионатов прочитал я, пока нас везли вдоль побережья.

Стемнело, когда мы выперлись на берег. Позднее десяти вечера.

Спуск к морю был каменистым, а в воде, у самого берега, торчала каменная плита.

Штабной, скинул тапки и попытался, одной ногой «пощупать» воду, вдруг «посклизнувси» и Статуей Несвободы рухнул в прибой. Он судорожно скреб по камню, все никак не мог вылезти. Прибой, остервенело, оторвал его от опоры, скатил в море и вернул, грохнув плечом о камень. Едва не расшиб голову. Николай, сообразил первым, ухватил за руку и вытянул на берег.

– Там глина, скользко! – плевался штабник: -ноги «бускуют» встать не могу, волна херак меня… Я воды хлебанул. Фу, соленая, сука!

– Один искупался, теперь все! – крикнул Колька и скинув больничное тряпье и солдатские синие трусы, кинулся в прибой, похожий на зыбкую пену жигулевского пива.

Купаться было почти невозможно! Волны так и хотели шмякнуть нас о плоский валун у берега. Мы были, явно, не на пляже, даже не на диком. Купание было странное и страшное. Заключалось в борьбе со стихией, из последних сил. Тверёзые, наверняка, здесь купаться бы не полезли!

На берег нас втаскивал штабной. Самостоятельно выбраться было невозможно!

Собрались уходить, оделись. Хмель смыло ледяной водой. Появились тревожные мысли.

– Как бы не хватились нас в больничке!?

– Нет, Светка прикрыть должна! – заверил Мыкола.

Я оглянулся назад. Волны били между камней и вверх взлетали острые струи, похожие на лезвия мечей.

Шли быстро, чтобы согреться.

Я запел на ходу:

– Лейте, лейте ливни злые,

– Черных туч не жалейте,

– Вы не знали: может сердце

– Жарко греть

– Прижавшись к сердцу!