Елена Леонтьева - Частная практика. Психологический роман

Нетрезво покачиваясь на волнах отцовского откровения, Даша неожиданно вынырнула из внутреннего мира во внешний. Слова отца прозвучали лицемерной ложью: а бывшие жены, любовницы и их дети, интересно, – родственники?!! Come on! А почему тогда их нет за этим прекрасным столом? Почему их не пригласили сегодня сюда есть царскую уху?! Где же эти гребаные связи?!

В этот момент уха окончательно устроилась в желудке, и именинница почувствовала, что опьянела. В теле стало тепло и расслабленно. Однако из глубины поднималась горькая обида. Почему на нее никто не обращает внимания? Вообще-то сегодня ее день рождения!

Словно в ответ на обиженные мысли поднялся папа с бокалом в руках. К этому моменту уха сделалась историей, и все внимание обратилось к огромной бараньей ноге, запеченной Михаилом Дмитриевичем затейливо в травках и овощах. Василий Петрович любезно налил Даше полный бокал вина. Смутно мелькнула мысль: хорошо бы пропустить – после водки вино шло тяжело, но контрмысль: сегодня ее день рождения, и она имеет право выпить много – заставила ощутить удовольствие в руке от тяжелого хрустального бокала.

Мама этими бокалами очень гордилась, и Даше хотелось такие же. На первые бонусы купила сразу двенадцать цветных старинных бокалов, запомнив приятное чувство, что может позволить себе сразу двенадцать, а не высчитывать и собирать по одному, как мама. Все же зарабатывать больше родителей приятно. Правда, она пользуется в основном одним, пурпурным. Для себя. Зато каждый день, а мама только по особым случаям.

Михаил Дмитриевич, вдохновленный успехом ухи и бараньей ноги, захмелевший и добрый, встает напротив Даши:

– Дорогая моя Дусенька, любимая моя дочка! Вот ты и стала взрослой. Тебе, страшно сказать, 30 лет! Я иногда смотрю на тебя и вижу еще маленькой девочкой. Ты родилась такой крошечной, ела, как котенок. Мне казалось, ты есть-то начала только в школе, правда, мама?

Мама молча улыбнулась, кивнув. В мужниной пьесе у нее мало слов.

– А ты помнишь битву титанов – пианино и французский? Ты так хорошо играла на пианино, настоящий талант!

Папины слова укололи сразу, с первого слова.

«А выросла жирная бездарность, понятно, можно не продолжать!»

– Я так мечтал, чтобы ты пошла по моим стопам, ты была необыкновенно умной, одаренной девочкой! И твою диссертацию я до сих пор оплакиваю!

«О Боже, только не это! О-пла-ки-ваю дис-серта-цию! Меня сейчас стошнит!»

Вслух сказала:

– Ну ладно тебе, пап, какая диссертация? Я даже тему свою не помню!

– Зато я помню! «Сдвиг ценностной парадигмы в российском обществе на стыке тысячелетий». Очень важная была тема! Может быть, ты еще порадуешь нас, когда продашь всю газированную воду на земле.

За столом засмеялись. Брат Сережа добавил:

– Это невозможно! Есть вещи, которые невозможно продать до конца! Дуся будет продавать ее вечно!

«Как смешно! До колик!»

– Но все это ерунда по сравнению с моим главным тебе пожеланием: я очень хочу, нет, я требую, чтобы ты нашла себе достойную пару и подарила нам с мамой внуков! И желательно поскорее – пока я еще хоть что-то соображаю!

Михаил Дмитриевич подошел к Даше и театрально, будто Даша первый раз видела детей, показал рукой на спящую и вспотевшую, одетую в ужасающее розовое жабо, внучку маминой сестры.

– Вот смотри, какие замечательные дети рождаются в нашей семье!

Даша совсем расстроилась, силы удерживать оборону заканчивались. Неужели папа не понимает, что унижает ее при всех?

Гости выпили и заговорили о своем. Даша выдохнула и, чтобы отвлечься, достала телефон заглянуть в сети. На часах десять вечера, ее день рождения подходит к концу, а мужчина, на которого она возлагала так много надежд, даже не удосужился ее поздравить. В сердце без жалости поковырялись гадкими железяками. Настроение окончательно рухнуло. Даша налила еще вина.

Настало время десерта, и разговоры перешли на политику. Михаил Дмитриевич и Василий Петрович уже говорили громче обычного, но все еще сидели в креслах.

– Будет, будет война! Всегда все кончается войной. Тирану без войны никуда. Некуда развиваться! Сначала Крым, потом Донбасс, потом что? Мы будем вести войны еще лет двадцать и вы, вы, – Михаил Дмитриевич поочередно тыкал пальцем на Сережу и Дашу, – все это оплатите своими жизнями!

Михаил Дмитриевич, положивший жизнь на изучение тиранов, как и положено увлеченному специалисту, тиранию видел везде, кроме как в себе самом. Василий Петрович возражал:

– Мишка, дорогой, что ты говоришь? Да кто тиран?! Это Путин – тиран? Только потому, что он правит чуть дольше и все помнят, как его зовут? А то, что Меркель правит столько же, тебя не смущает? А ситуация в Штатах? Неужели ты не видишь, что происходит? Мир в хаосе, сплошная неопределенность! Миру нужны точки опоры! Это смешно, но он стал опорой для многих! Его можно бояться, ненавидеть, любить, знать, как его зовут, в конце концов! Зачем его называют самым влиятельным политиком мира?! Это же провокация, его накачивают энергией специально!

Василий Петрович, убежденный государственник, роль личности в истории почитал главной, а Путина обожал. Вслух сетовал только, что тот не женат. Мол, неженатый лидер слишком привлекает внимание всех женщин мира, и это создает сложную историко-биологическую турбулентность. Про себя думал ровно наоборот, гордясь своим и путинским холостячеством.

– Во-о-т! Все, что ты говоришь, и доказывает, что будет война! Лучше войны ничего энергию не накачивает и не структурирует! Но он ее хочет, он хочет принять вызов! Он вырос, окреп, он хочет большего! Ему нужна война, чтобы оставаться у власти вечно. А что потом? Что потом? Скажи мне, что потом, кто его сменит? Революция? Хаос? Феодальная раздробленность? – Михаил Дмитриевич уже подскочил к старому другу вплотную и прожигал того своими яркими, совсем не стариковскими глазами.

Василий Петрович и сам завелся, но старался сдерживаться. После того как Россия в очередной раз приросла Крымом, друзья не разговаривали друг с другом полгода.

– Большая война никому не нужна! У всех своих проблем по горло. Ты вообще понимаешь, где ты живешь? Мы обязаны иметь мощную армию. Тирану, кстати, удалось создать профессиональную армию, способную современно воевать! И, кстати, военные бюджеты американцев – это совсем другие суммы. Зачем же, ответь, твоему идеальному демократическому обществу такая невье… ая армия?! – Неприличное слово иногда нет-нет, да и срывалось с губ Василия Петровича.

Мамина сестра демонстративно закатила глаза, показав на розовое жабо. Василий Петрович недоуменно пожал плечами: «Что вы так испугались? Это ведь просто слова… А девочка их не понимает».

– Ты хочешь, видимо, голодать на старости лет! Мало тебе в детстве голода было. Эти санкции нас погубят! Низкие цены на нефть развалили Советский Союз, как ты помнишь! Народ взбунтуется, и придется давить. Поверь мне, я всю жизнь посвятил этому вопросу. Начать давить гораздо проще, чем кажется! Понимаешь, Васька, тут не надо ничего нового придумывать, все эти рецепты работают со времен царя Гороха. Это просто как дважды два!