Виктор Кабанов - Жизнь и приключения вынужденного переселенца. Книга первая. Байки о бабайке

Вот тут-то страх, доставшийся по наследству, и стал пропадать. Нужно было цепляться за жизнь! Хочешь зубами, хочешь – ногтями. Других вариантов просто не было!

Поколение, ещё недавно уверенно глядевшее в будущее, свалилось в водоворот бандитско-рыночных отношений и финансовой вакханалии. Одни стали бандитами, другие предпринимателями. Предпринимателей было несравненно больше, а иначе бандитам было бы не прокормиться.

В чём заключалось «всеобщее предпринимательство»? Да в основном в торговле. Продавали друг другу всё, что осталось от Советского Союза. Кто лес, кто гвозди, кто оборудование, кто продукты с военных складов.

Активное участие в этом «всеобщем бизнесе» приняли бывшие руководители комсомольских и партийных структур, чиновники всех уровней. Они торговали по-крупному – фабриками, заводами, месторождениями нефти и газа, оружием – тем, чего нельзя было купить на базаре. В рынок пошли и ученые! Торговали новейшими технологиями, государственными секретами.

Ох, и било же народ в этот период – то кризисами, то дефолтами, то ещё чем-нибудь тяжелым.

При чём же здесь мы, наше поколение?

Да, наверное, именно наши ровесники в этот период составляли наиболее социально активный и работоспособный слой населения. Именно им и пришлось разгребать всю эту «вселенскую помойку».

Не знаю, как получится, но уж не обессудьте! Напишу, как могу.

Автор предупреждает, что все имена и фамилии, вымышленные. Их совпадения – случайны. Мнение автора об отдельных исторических моментах, происходивших в стране в то или иное время – его личное, и никому не навязывается.

В. М. Кабанов

Он часто приходит сюда, чтобы в одиночестве посидеть на берегу этой горной реки-шепотуньи, берущей своё начало из-под ледников высоко в горах, послушать как она, пенясь на каменных перекатах, без умолку что-то нашёптывая, несёт свои хрустальные, пахнущие снегом воды навстречу своей матери – Катуни.

Часто приходят мысли о том, что жизнь наша – это миг. Вот эта река, течёт без остановки уже не одну сотню тысяч лет. И только она знает, что происходило на её берегах за это время. Стремясь между скал, замедляя бег в горных долинах, она скупо хранит свою многовековую тайну. Она хорошо помнит и лица скифов, и древних тюрков, которые заглядывали в её гладь, поили своих необузданных коней её неиссякаемой чистотой. Сколько лиц она помнит, сколько событий?

Человек появился на Земле, когда река была ещё юной. Битвы племён и народов, зарождение цивилизаций, первые шаги человека в космос. Всё она помнит и бережно хранит! Она всегда была рядом с человеком. Опекала его как младенца. Младенец по незнанию своему пытался вмешаться в её размеренную жизнь – то русло изменит, то плотиной перегородит. Вот тогда и проявлялся крутой нрав реки. Да, как нескончаемо длина её жизнь. Уже давно нет тех, кто по незнанию своему резал её по живому! А она вон – течёт, как и сотни тысяч лет назад.

«А что я помню из своей жизни? – размышлял он. – Ну, родился, учился, служил, работал, снова учился, женился. Родились дети, схоронил родителей. Да, помню. А что будет с моей памятью, когда меня не станет?

Наверное, она превратится в такую же молчаливую память реки, в водах которой мелькнуло моё отражение. Как знать?»

Ласково грело весеннее солнце. Он никуда не спешил.

«Память, память. А что ты помнишь или знаешь такого, что нужно помнить?» – упрекал он сам себя. Так, промелькнул по жизни!

«Нет! – возмущался внутренний голос. – И большая часть жизни прошла не зря. Да и есть что вспомнить!»

* * *

Однажды, в самом конце пятидесятых годов молодая, симпатичная девушка родила сына. Его появление на свет вызвало неоднозначную реакцию у ближайших родственников. Самой главной причиной было то, что у ребёнка не было отца. Вернее он был, физически. А вот официально его не было. Но это отдельная история.

А пока, как бы родные девушки к этому ни относились, что бы там соседи ни говорили, но мальчуган уже был, и родить его обратно было невозможно.

Мама назвала малыша Гектором.

С первых же дней своего рождения он стал любимцем семьи. Ещё не старые, чуть больше сорока, дедушка с бабушкой, двенадцатилетний, хулиганистый дядя и мама – вот и вся семья.

Хотя нет, была еще куча родственников по бабушкиной и дедушкиной линии. Но среди всей многочисленной родни этот ребенок был самым младшим, поэтому нянчили, тискали и любили его все.

В раннем младенчестве мальчик много болел, как это часто бывает с большинством младенцев мужского пола. Может быть, его болезненность была связана с тем, что уже в три месяца он был отдан в круглосуточные детские ясли. А что делать? Все так жили. Несмотря на своё слабое здоровье, говорить он начал месяцев в семь.

Кстати, с тех самых пор молчать он уже больше не мог. В связи с чем, позже снискал репутацию интересного рассказчика, выдумщика и фантазёра.

Ближе к году он уже и пошел. Этот новый рубеж в его физическом развитии тоже стал каким-то уж больно предопределяющим в его жизни.

Страсть к путешествиям проснулась в нём годам к трём и уже не проходила никогда. В этом нежном возрасте его уже не раз искали с милицией. Да, он иногда один уходил погулять по городу. По дороге мог завернуть в незнакомый детский сад, где при наличии хорошей компании мог и заночевать.

Теперь представьте на минуту, что в это время происходило дома! А, что может происходить в доме, где вот уже как двое суток пропал трехлетний карапуз? Единственный, кто не очень страдал от этого происшествия, это сам «путешественник» и, конечно же, его малолетний дядя, который всё время, пока взрослые были заняты поисками ребенка, был предоставлен сам себе. Ещё бы, редкая удача!

Да, знал бы он, что в скором времени именно этот ребенок станет его «веригами», с которыми у дядьки пройдет все детство. В дальнейшем это вынужденное положение «няньки» перерастёт в привычку, а может быть, отчасти, и в любовь к своему воспитаннику.

С помощью милиции, соседей, родных и знакомых мальчик конечно находился. В то время дети никуда не могли пропасть. Они всегда находились живыми и здоровыми. Мама и бабушка плакали от счастья. Даже суровый дед с теплотой в глазах смотрел на «возвращенца».

Вскоре всеобщая эйфория радости и счастья проходила, и начиналось «воспитание». Заключительным актом всеобщей любви было помещение любимца под замок в угольный сарай, в лучшем случае – в угол между стеной и печкой. Исполнением наказания занимался дед. Благо был опыт работы старшим следователем по особо важным делам прокуратуры области.

Круглосуточный детский сад, расположенный через забор от яслей, особой новизны в жизнь ребенка не привнёс. Во время нечастых детсадовских прогулок по городу воспитательница ни на минуту не выпускала его руку. Такое ограничение свободы не могло нравиться ребёнку. С прогулок он возвращался весь зарёванный. На щеках издалека были видны размазанные кулачками русла слёз, проложенные по запылённому детскому лицу.