Олег Бунтарев - Было или не было. Повести и рассказы

Ну вот, закончено еще одно дежурство. Мы с Генкой, моим напарником, решили посидеть вечерком у меня. На троллейбусе доехали до площади Маркса. Правда, заболтавшись, проехали на одну остановку дальше, и вышли возле парка.

– Ну что, Ген, пройдемся через парк? Тут по прямой, до телецентра рукой подать.

– Да, прогуляемся. Вечер вон, какой хороший.

Свернули в парк. Идем по темной аллее. К сожалению, в те года парк совершенно не освещался. Предвкушаем, как придем домой, вскипятим чайку, посмотрим видак после работы. В общем, приготовились отдохнуть. А тут вдруг где-то в стороне, дальше от центральной аллеи, слышим истошные маты. Кажется, дерутся. Генка посмотрел на меня:

– Кажется, работа затянулась.

Я понимаю его, и мы бежим на шум. При свете луны, отражающемся от белого снега, мы довольно-таки хорошо видим, как пятеро или шестеро парней пинают лежащего на земле человека, сопровождая удары матами, которые я опущу. Самое цензурное, из того, что можно привести, – «чурка поганая».

Мы как бежали, так и врезались в эту толпу, раскидывая ее в разные стороны. Мы в форме, но вряд ли это было бы для нас защитой. Обезумевшие от алкоголя, разъяренные дракой, эти подростки уже не могли остановиться и, переключившись с несчастной жертвы, окружили нас.

Я так вскользь упомяну, что Генка Жуков был не только моим старшим в экипаже, но и, кроме того, еще и инструктором рукопашного боя. Щупленький, с торчащими усами. А шинель делала его еще более щуплым. Он аккуратно скрестил руки чуть ниже живота (поза Жириновского) и таким хлипеньким голосом:

– Ребята, а может, не надо?

Те, почувствовав свою силу и видя, как милиционер жалобно просит, еще больше разгорячились, почувствовав свою «власть». Тот, кто был постарше и, по всей видимости, руководил всеми, подошел к Генке и, сделав в его сторону «понтовый» замах, произнес:

– Че, ментяры, испугались?

Генка еще раз жалобным голосом сказал:

– Ну, ребята, ну не надо!

В это время главарь попытался ударить Генку, но уже был не понтовый удар. Я даже не успел сообразить, как пола шинели резко откинулась в сторону, а нападавший уже лежит на снегу. И Гена как ни в чем не бывало стоит, опустив руки, и говорит:

– Ребята, я же просил, не надо!

Потеряв своего предводителя, который не подавал признаков жизни, молодежь растерялась. А Гена так спокойненько им:

– Скорую только ему вызвать или еще кому надо?

Молодежь начала пятиться и, того и гляди, побежит. А Гена им снова спокойно:

– Вы своего дружка не забудьте, вдруг ему скорую все-таки надо?

Те подхватили своего друга под мышки, чуть ли не бегом двинулись к центральной аллее. А мы с Генкой подошли к парню, которого пинали подростки. Он теперь постанывал, приходя в себя. Лицо в крови, нос, скорее всего, сломан. Наверное, не один пинок пришелся в лицо. Приподняли, я схватил ком снега, приложил к его носу, чтобы остановить кровь. Вот он уже смог членораздельно говорить, хотя и с жутким акцентом:

– Зя што? Зя што? Я вить ниче им ни здэлал!

Мы помогли ему подняться. И так как нам было по пути (оказывается, он снимал квартиру в соседнем доме со мной), пошли по аллее вместе. Пока мы шли, я предложил ему пойти вместе с нами посидеть у меня дома, попить чайку, но он наотрез отказался. Девушка ждет. Мы расстались с ним на углу дома. Постояли с Генкой еще минут пять, дожидаясь, пока он дойдет до своего подъезда, войдет в него. Ну так, на всякий случай. А потом с Генкой пошли ко мне, поднялись на пятый этаж. Дома громким радостным лаем нас встретили Рада и Ника. Мы пили горячий чай, смотрели видак, фильм про Рэмбо. В общем, так этот день и закончился.

И кто бы мог знать, что когда-то это случайное происшествие в парке возле метро Маркса спасет мне жизнь. Говорят, что ни одно злое дело не остается безнаказанным. А ведь за добрые дела тоже приходит своя плата. Просто мы не знаем, когда ее получим.

До чеченской войны оставалось три года.

Жаркий июльский день. На улице +35. Такое ощущение, что плавиться не только асфальт, но и вообще все. Сидеть в душной дежурной части было невозможно. Я вышел на улицу в тенек, где на ветерке было хоть немного прохладнее. Увидев, что машина, которую я поставил в тень, снова оказалась на солнце и накалялась, и решил перегнать ее под дерево, чтобы она опять была в тени. Сев в душную кабину милицейского уазика, завел мотор и уже собирался тронуться, но в этот момент к машине подошла девушка. Лицо ее показалось мне знакомым, но я не мог вспомнить, где и когда ее видел. Она приблизилась к открытому окну машины и спросила:

– Вы не подскажете, кто дежурил 3 января?

– Так это давно было, спросите в дежурной части, там дежурный по

райотделу подскажет.

– Спасибо, – ответила она и неуверенно вошла в здание.

«Где же я ее видел?» – крутилось в голове…

3 января. Дежурить после новогодних праздников – это просто наказание. А меня еще плюс ко всему попросили помочь соседям, отправили на дежурство в Кировский район. Я приехал на место. Стандартная процедура приема дежурств, зачитали свежие ориентировки, и экипажи разъехались по маршрутам. День выдался в общем-то вполне спокойным. Несколько вызовов на семейные ссоры, задержали пару пьяных дебоширов. Да вот и почти все, что произошло за день.

Около шести часов вечера мы заехали в дежурную часть, чтобы пополнить экипаж участковым инспектором, который начинает работу с 18.00.

Старший экипажа ушел, а я замешкался в машине. Когда я зашел в дежурку, то был поражен. Оперативный дежурный сидит за пультом и испуганно косится в сторону. Все его движения очень медленные и мягкие. Возле стены стоит его помощник и мой старший экипажа. А в углу, на который косился дежурный, сидит здоровенная овчарка и при малейшей попытке кого-то пошевелиться начинает рычать и чуть ли не срываться с места, чтобы укусить. Увидев меня, она грозно зарычала и кинулась в мою сторону. Я прижался к стене и замер. Собака остановилась и вернулась на прежнее место в угол. Но как только я пытался приблизиться к двери, она тотчас кидалась на меня и заставляла вернуться к стене. Слава Богу, все это безобразие длилось недолго. Дверь открылась, и в дежурку вошел участковый инспектор в чине старшего лейтенанта.

– Джек, фу, к ноге!

И пес, ласково завиляв хвостом, приблизился к хозяину и сел у его ноги.

– Ну что, убедились, что может охранять?

Дежурный облегченно вздохнул и сказал:

– Да, от такого не убежишь.

Как выяснилось чуть позже, участковый привел на работу Джека, своего домашнего пса, а дежурный посмеялся над ним: как может не служебный, а домашний пес нести службу! Вот они и поспорили, что из дежурной части никто не выйдет, пока будет отсутствовать хозяин. Джек честно выполнил свою работу. Несмотря на то, что хозяин дал команду «фу», пес продолжал настороженно следить за нами. И если мы приближались, то начинал рычать и скалиться. Так что подходить к нему на близкое расстояние никто не решался и все старались обходить его стороной.