Алексей Мефокиров - Репка. Сказка постапокалиптической эротики

– Спокойного дежурства! – на ходу бросил Коля дежурному, и взяв Машу за руку, твёрдо вывел её на двор. Во дворе напротив входа стоял в зимнем офицерском обмундировании незнакомый абсолютно лысый мужчина, лет пятидесяти. Он весело улыбался, и при приближении Коли резко подал ему руку.

– Ну что вы, лейтенант, не расстраивайтесь. Всяко бывает! И вы, Мария Сергеевна… Проходите в машину, я отвезу вас.

Коля пожал руку. Но он никак не мог понять, что вообще происходит. Может их путают с кем-то? Может, это какая-то спецоперация. В любом случае – лучше молчать и подыгрывать, ибо никакого иного выхода просто не было. Сердце колотилось как бешенное. Они сели на заднее кресло служебной машины. Человек обернулся к ним и сказал.

– Ребят, спокойно. Я школьный друг Машиного отца. Сейчас я вас отвезу обратно на квартиру, и вы уже там, по-семейному, во всем разберётесь.

– А почему я лейтенант? – удивился Коля.

– Не обращай внимания. А лучше и вовсе обо всем этом забудь.

Машина выехала на улицу в сторону дома, где жила Маша. Дизельный двигатель тихо урчал на малых оборотах, и двигались они, несмотря на практически свободную проезжую часть, не слишком быстро.

Встретивший их во дворе управления человек еще раз повернулся к ним, и виновато улыбнувшись, сказал:

– Ой, забыл представиться! Я Александр Аркадьевич. Вам, Маш, отец никогда не рассказывал, как мы с ним в детстве ловили сомов… О, это была та еще хохма. – он совершенно искренне расхохотался.

Несмотря на свою странноватую внешность, полковник Дмитриев умел довольно быстро расположить к себе людей. После нескольких минут, проведенных с ним рядом, он казался добродушным балагуром и уже через мгновение, Коля и Маша почувствовали себя весьма расковано. Казалось, что они знают «дядю Сашу» с самого детства.

«Надо же, как странно распоряжается судьба, – думала Маша, хохоча над очередной остроумной шуткой «Александра Аркадьевича», – совершенно случайно папин знакомый оказался каким-то начальником МГБ, да еще и довольно влиятельным.

Когда они подъехали, Маша, неожиданно для самой себя предложила:

– Дядя Саша, а вы не слишком заняты. Может, зайдете к нам на чашечку чая?

– С превеликим удовольствие! – тут же согласился полковник, – Но ненадолго. Дела все-таки у меня еще есть!

Когда Сергей Федорович прибыл к управлению МГБ, сколько он не ждал у въездных ворот, ничего не происходило.

«Неужели их так и не отпустили?» – подумал он с нарастающим беспокойством. Изрядно замерзший и разочарованный, он медленным шагом отправился прочь. Решил не садиться на трамвай и пройтись до своего дома пешком, и за это время на свежем воздухе всё хорошенечко обдумать. Нет лучшего способа успокоить собственные мысли, чем одинокая прогулка по малолюдной дороге. «Что же могло произойти?».

В это время в их квартире полковник Дмитриев, Маша и Коля пили чай и весело болтали.

– Коль, – улыбаясь во весь рот, полковник едва прикоснулся рукой к его плечу. – Совсем с вами, молодыми, заболтался… так бы и увёз опять. В машине у меня есть кое-что для Сергей Федоровича. Он давно меня просил. Поможешь?

– А что там? – Коля насторожился.

– Да, собственно, рухлядь. Старые документы по одному давно рассекреченному проекту. Мы их списали в своём архиве и хотели выбросить, а Сергей Федоровичу я про них за рюмочкой проболтался… и он просил как-нибудь к нему закинуть это всё добро. Да всё времени специально на это не удавалось выделить… да и что скрывать, вылетало из головы.

Они вышли из квартиры, сначала полковник, а Коля вслед за ним. Полковник насвистывал себе под нос «Полёт Валькирий» Вагнера и двигал в такт лысой головой. Внезапно на очередной лестничной площадке он резко обернулся и буквально вжал своим телом Колю в стену. Его лицо, уже совсем не добродушное, а строгое и властное оказалось рядом с Колиными глазами. Серые глаза полковника потемнели и стали похожи на непроницаемый графит. Предплечье скользящим движением оказалось на уровне Колиного кадыка и надавливало на него с тем точно рассчитанным усилием, что любая попытка пошевелиться вызывала боль и удушье.

– А теперь послушайте-ка, гражданин Гущин Николай Дмитриевич, 2016 года рождения, идентификационный номер 708 93 456 12. Вы в весьма скверном положении. Тех дел, что провернул ваш отец, да и ваших чемоданчиков с валютой более чем достаточно, чтобы вы по Закону о чрезвычайном положении были, как минимум, заключены в особый лагерь до окончания. И смею вас, дорогуша, уверить, что это совсем не тот милый курорт, который мы устраиваем для задержанных манифестантов и подставных «лидеров».

Коля пучил глаза. И от боли в кадыке. И от удивления. И от страха.

– Но мы, – продолжил «Александр Аркадьевич», – заметьте, устроили для вас и вашей дражайшей девчушечки отменное цирковое выступление с чудесным освобождением. Думаю, даже Гудини позавидовал-бы… И, хотя бы даже из чистой благодарности, помимо того, что иного выхода мы вам не оставляем, вы должны любезно согласится на сотрудничество.

Полковник чуть приотпустил горло Коли и он закашлялся.

– Если вы спросите, что вам следует делать? – полковник опять улыбнулся с почти неподдельным радушием на лице, – а вы ведь именно это хотели бы спросить, не так ли? – Он сделал драматическую паузу.

Коля моргнул глазами, как бы подтверждая, что именно это он и хотел узнать. Хотя на самом деле больше всего в жизни он бы сейчас хотел оказаться где-то далеко-далеко отсюда, с Машей, на необитаемом острове… и вообще ничего не знать и даже не думать обо всем, что вокруг него сейчас происходит.

– Всё очень просто – приглядывайте за профессором… Всего лишь… Наш профессор – человек надёжный, но слишком важный для того, чтобы мы оставляли его без надзора. Поймите меня правильно… – «дядя Саша» опять улыбнулся, как бы притворно «извиняясь».

Перепады эмоций, неожиданные и резкие переходы от «добродушия» к угрозам, каждое движение «дяди Саши», – все это действовало на Колю таким образом, что он не мог собраться с мыслями. Этот человек, еще недавно, во время поездки вызывавший симпатию, теперь вызывал просто животный страх, и одновременно обреченную подчиненность марионетки в руках кукловода.

– А теперь, – отпустив Колю, продолжил «дядя Саша», – пойдемте-же к машине, мой юный друг. Я нагружу вас прелюбопытными документами. Они действительно стоят внимания, поверьте! И кстати, – он выразительно поднял указательный палец, – доложите мне то, как на все это богатство отреагирует наш профессор. Связь можете не искать – я сам найду вас в нужный момент и в нужном мне месте.

В багажнике машины лежали толстые картонные папки приглушенно-зеленого цвета. Папок была целая стопка, и в углубления рельефа, вытесненного на картоне, въелась специфическая архивная пыль. На титульных страницах небрежно перечеркнутый гриф «Совсекретно» и штамп «Списано по истечению срока хранения…» с датой и подписью архивариуса.