Анатолий Ехалов - «Родина» наша. Есть ли будущее у северной деревни?

Здесь в церковной ограде недалеко от церковной стены его и похоронили. Было это, я уже говорил, в 1907 году, через два года после героической гибели знаменитого брата, незадолго великих потрясений.

Мне рассказывали рыбаки, что время от времени вода отступает и обнажается северный склон холма. Что видели они не однажды могильную плиту Верещагина, но потом льдинами плиту ту своротило, по один год обнажился гроб, потом льдами натащило валунов и все пропало под завалами огромных камней…

Мы ехали на «Прогрессе», влетая на гребни волн и падая жестко в провалы. Где там, в глубине вод лежали безмятежно останки Пертовки и Луковца. Лежали тысячи и тысячи человеческих судеб воплощенные когда-то в крестьянские дома, поскотины, хлебные нивы, барские усадьбы, маслодельни, мельницы, мукомольни, монастыри и церкви, кладбища с крестьянскими и дворянскими останками…

Катер не берега дойти не мог, было мелко. Я разделся и пошел босыми ногами по воде, готовившейся стать льдом. Волны тревожили песчаную косу, перебирая ушедшие давно года. То и дело попали под ноги глиняные черепки, осколки кирпича, фрагменты церковной железной ограды. Я вышел на берег и перед моим взором предстали то тут, то там разбросанные горестные человеческие останки. Берцовые кости, челюсти с повыпавшими зубами, черепа, обломки досок, скорее всего гробов, крестьянская обутка, которой снаряжали в последний путь усопших крестьян…

Я поднял с песка одинокий опорок. Это была резиновая калоша, в которую когда-то был обряжен покойник… И эта сиротская калоша почему-то пронзила сердце более всего. Я подумал тогда: стоит ли ворошить прошлое? Ведь ничего же уже не поправить. И можно ли сейчас из нашего благоустроенного сегодня судить о прошлом, когда надо было вырвать Россию из разрухи, отсталости, подготовить к грядущей и неминуемой уже войне… Может быть, все правильно?

Но кости, разбросанные по всему приплеску, скорбели и молчаливо вопрошали о милости.

– Видите вот эту каменную гряду? Вот здесь, по всей вероятности, и будет могила Николая Верещагина, – сказал Виктор Красушкин, сопровождавший нас, – сейчас она под водой, но не глубоко. Там она, если от нее что-то осталось…

Вы знаете, какая страшная сила у ледохода? Льдины ворочают такие валуны… Бывает за одну весну картина меняется резко… Колокольню посмотрите, как размолола вода. Тротилом так не разбить, а волна тихая, ласковая, все размывает…

На этой каменной гряде мы и решили оставить привезенный крест и венок Николаю Васильевичу в память от создателей будущего фильма о создателе вологодского масла…

– Мистика какая-то, – сказал Татаров. – Оба брата Верещагина покоятся под водой. Один на восточном краю отечества, другой здесь вот. Под водами искусственного моря

…27 октября в Череповце в доме-музее Верещагиных мы снимали традиционные уже мероприятия в память о семье Верещагиных. Сделали театрализованное представление и погрузились во времена царствования Александра второго, а может быть и третьего. А дети из Череповецких школ приготовили свои рефераты о семье Верещагиных и выступили с ними на конференции в городской усадьбе, стены которой дышат таким уже далеким прошлым. Далеким и близким одновременно.

«Для того, чтобы объяснить, почему я занялся молочным хозяйством и притом не частным делом, а общественным, прошу позволения обратиться к тому времени, когда мне пришлось начать заниматься сельским хозяйством. По образованию моряк, я при всем желании не мог приучить себя переносить морскую качку, и из офицерских классов Морского корпуса перешел в Петербургский университет. Здесь на естественном факультете я, между прочим, посещал лекции профессора Светлова и в его горячей проповеди о травосеянии видел одну из лучших гарантий для обеспечения нашего скотоводства кормовыми средствами. Мне уже тогда рисовалось, что только усиленные заботы об улучшении скотоводства могут поддержать наше хозяйство…»

Это выдержка из письма Николая Васильевича Верещагина министру земледелия Ермолову, в котором он объясняет причины своего увлечения молочным хозяйством. Николай Васильевич родился в деревне Пертовка, родовом имении Верещагиных 13 октября 1839 года. Сегодня это древнее селение, как и второе родовое имение Любец, покоится на дне рукотворного моря – Рыбинского водохранилища. А вверху на неспокойной поверхности его скандалят чайки, сверлят пространство лодочные моторы, проплывают, похожие на многоэтажные дома, лайнеры и нефтегрузы. И всего в нескольких километрах в небо поднимаются дымные трубы Череповецкого металлургического комбината. Когда ветер дует в сторону города, кажется, что молочные реки дымов затопляют и весь город.

А именно эти речные долины, покрытые сегодня «несамородными водами», видел Верещагин источником будущих молочных рек, которые должны были вывести Россию в мировые лидеры сельскохозяйственной продукции.

В воспоминаниях Череповецкого головы Ивана Милютина есть строки о том, как в Череповец, маленький уездный городок из Пертовки, пешком по льду прибегал на работу в земское собрание Николай Васильевич Верещагин. В валенках, полушубке, с замотанном на шее шарфом, в меховой шапке и меховых рукавицах…

Николая Васильевича Верещагина сегодня чаще всего называют изобретателем технологии по производству Вологодского масла. Но скорее всего способ глубокой пастеризации сливок был известен давно и в России, и в Европе. И приглашенная Верещагиным семья сыроваров Буманов из Голштинии, организовавшие производство коровьего масла под Вологдой, так же воспользовались уже известным рецептом.

Верещагина называют организатором молочной отрасли в России. И это так. Но этого мало… Надо представить Россию, вернее, русскую деревню после реформы 1861 года, когда крепостное право было отменено. Наступила свобода, воля, тревожное, волнующее «иди куда хошь…»

Жизнь предложила многим миллионам крестьян задачу, которую большинство не могли решить самостоятельно. Как жить, чем заниматься, каким способом извлекать средства для существования? И появление Николая Васильевича Верещагина на небосклоне общественной жизни, имеющего свой собственный план развития сельского хозяйства страны, сродни божественному откровению.

Верещагин появился в самый нужный, критический для государства момент. Можно сказать, что сегодня наша северная деревня ждет своего Верещагина, потому как ситуация на селе во многом схожа с ситуацией пореформенной России 1861 года.