Елена Пильгун - Радуга на сердце

И что-то там у них не получалось. Уже и выгнали всех из силового помещения, и замкнули все нижние помещения, и Санька лично для очистки совести прошел все коридоры, пытаясь умерить кипящую внутри лаву злости и… ревности? А с каких пор ты, Александр Валько, получил права хоть на какую-то часть Линь? А ведь частей всего две – тело и душа. Если будет драка, то будем драться за тело. С Артуром, с мужем-сухарем, который и не понимает, какое сокровище обрел. А душа – дело темное. И не про твою честь.

Санька вернулся в пультовую и просочился в толпу пришлых людей за спинами программиста и Линь, пытающихся достучаться к стойкам управления. Но пульт молчал, как Зоя Космодемьянская на допросе, и упорно рисовал черные квадраты вместо цветных огоньков индикации. А мы это с тобой уже проходили, Линь.

Девчонка молчала. Что ж, похоже, придется мне, раз ты не рискуешь.

– Проблема в плохом контакте на плате управления, – тихо сказал Санька, наклонившись к программистскому уху.

Мальчик дернулся. Черные глаза южанина полыхнули ненавистью к тому, кто знает больше тебя самого. Ну вот, еще и врага себе нажил.

– А вы, вообще, кто? – спросил программист зло. – Что вы здесь делаете?

Вокруг Саньки мгновенно образовалась пустота. От напряжения у него заныли скулы. Воистину, счастлив тот, у кого ответы на эти два вопроса совпадают. Тебе, мальчик, просто повезло. Легли карты у Госпожи Удачи, и ты делаешь то, для чего был создан. Наверно.

– Я инже… – начал Санька, но Пароёрзов, у которого тупые шутки никогда не держались на языке дольше пяти секунд, его перебил:

– Он ангел-хранитель «Софита», – начлаб коротко хохотнул, – пока он здесь, все работает и все живы.

Санька прикрыл глаза, спиной, почти ощупью, выходя из пультовой. Ах ты ж, сука такая, еще и поиздеваться решил… Зря ведь, вон уже один из этих, саровских, побежал к стойке, точно дело в том разъеме на плате.

– Александр Валько? – нудным голосом кадровика Пучковой, тетки старой и донельзя противной, врубилась в голове телефонная А-линия института. – Немедленно пройдите в административное крыло, пятьсот десятая комната.

– Зачем? – выдохнул Санька, изо всех сил пытаясь не сползти по стенке бокса как мелкое беспозвоночное.

– Психологическое тестирование. Вы что, не в курсе?

Короткие гудки. Да к черту приличия и ранги! Зайти в пультовую снова, на этот раз чеканя шаг, и бросить короткое.

– Линь, – в голосе Саньки звякнул металл. – Без меня высокое не поднимать, – и тоном ниже, – пожалуйста.

***

– Валько Александр Борисович? – практикантка поправила съезжающие на нос очки, отчего солидности в ней не прибавилось ни капли. – Проходите, присаживайтесь вот сюда…

Санька примостился на шаткий стул перед сенсорным монитором, который был встроен прямо в стену так, чтобы практикантка могла видеть всё, что А. Б. Валько, он же Испытуемый №238, будет делать в ближайший час, отведённый на психологическое обследование с целью диагностики профессиональной пригодности.

– Подпишите, пожалуйста, – подойдя слева, практикантка сунула Саньке тонкий полимерный лист планшета. Буквы сложились в слова, а слова – в короткую фразу: «Информированное согласие. Я (оставьте отпечаток указательного пальца) согласен на проведение следующих процедур…»

Далее шрифтом, словно созданным специально для изощрённых пыток слабовидящих людей, были перечислены методики предстоящего тестирования. Санька не глядя ткнул пальцем в нужное место и вернул планшет девушке.

– Хорошо, – кивнула практикантка, отчего очки вновь чуть не слетели с её короткого носика на пол. – Пожалуйста, расстегните воротник и протяните перед собой руки…

Сознание Саньки выдало запоздалое «Ахтунг, хозяин, надо было читать, на что подписываешься», но быстро смолкло, припечатанное железным «Назвался груздем – не говори, что не дюж».

– Вы не переживайте, – тихо щебетала девушка, настраивая программу. – Здесь нет правильных или неправильных ответов, есть только те, которые вы считаете верными для себя. Все результаты анонимны и конфиденциальны, так что вы можете смело выражать свою точку зрения…

Стараясь не нарушить пресловутую границу личного пространства, практикантка охватила запястья Саньки гибкими обручами, тёплыми и чуть шершавыми, словно змеи электронной эпохи. Следом её еле заметно дрожащие пальцы наклеили пару датчиков на то место, где, по предположению девушки, должна была находиться сонная артерия подопечного.

Санька дёрнулся, как от разряда, и резко развернулся на месте, от чего практикантка чуть не упала в обморок.

– Простите… Я сделала вам больно? – в глазах юной психологини набирала обороты самая натуральная паника. Санька глубоко вдохнул, вновь развернулся к экрану и помотал головой. Эх, девочка, ты как роза без шипов. Ничего, через год работы с людьми кожа твоей души загрубеет достаточно для того, чтобы не обращать внимания на такие пустя…

– Алёна, ты почему до сих пор не начала? Из-за твоих бесед весь график тестирования летит в тартарары!

За секунду до включения программы тестирования Санька, на автомате перешедший в режим «Кругом враги», успел уловить в тёмно-серой поверхности монитора отражение распахнутой входной двери, а в проёме…

Быть этого не может. Ангелина?

– Мы уже, Ангелина Павловна, – бодро отрапортовала Алёна, и только её губы, мигом потерявшие свой очаровательный изгиб, сложились в тонкую ровную линию. Что же ты за человек, госпожа Святцева, что любого, кто находится с тобой в одной комнате, неодолимо тянет нацепить на лицо непроницаемую маску?

– В первой методике предусмотрено три варианта ответов: «Да», «Нет» и «Не знаю», – вместо Алёны с Санькой заговорил компьютер. – Старайтесь не злоупотреблять вариантом «Не знаю»…

1. Я готов (а) искренне и честно ответить на предложенные мне вопросы.

(да) (не знаю) (нет)

Санька перевёл взгляд с вопросов на отражения двух Фемид, одна из которых была ещё совсем юной и неопытной, не растерявшей веру в то, что человек человеку – человек, а вторая уже давно достигла вершин мастерства в умении причинять радость, догонять и ещё раз причинять её…

Так странно – смотреть в стекло, как в другой мир: зрачки ловят фокус позади отражающей поверхности, словно бы там, за тонкой гранью, течёт и бьётся параллельным потоком другая жизнь, сшитая с этой долбанной реальностью тонкой серебристой нитью. Другая жизнь, что в разы более… настоящая?

Санька еще немного понаблюдал, как Ангелина Павловна прошла за стол с деланным равнодушием ожившей статуи. Да, конечно, отыграем чужих друг другу людей, которые встретились-то впервые в жизни на этом чёртовом исследовании и спустя час разойдутся каждый на свой маршрут… А потом он поймал взгляд Алёны.