Юлия Савагарина - Фёдор

Ночь была тихая, безветренная и безоблачная: небо было усыпано мерцающими звездами, единственными светилами этой ночи. Трудно было идти по невидимой земле с выбоинами, камнями и прочими неровностями. Близорукая Алёна боялась упасть, особенно потому, что ей не хотелось унизиться перед Фёдором, идущим так легко и свободно, как будто был зорким котом.

Вокруг пели сверчки, издавая уютные трели. Пахло полынью и медом от луговых трав и цветов.

Погрузившись в собственные мысли, Алён не заметила, как отстал Фёдор. Обернувшись, она увидела, как он стоял, закинув голову назад, и смотрел на него.

– Что там? – И она невольно посмотрела наверх.

– Там? – Откликнулся Фёдор. – Красота.

Мириады звезд, мерцающих, казалось, разными цветами: серебристым, голубым и даже золотым. Небо было похоже на необъятную искрящую паутину.

– Видишь что-нибудь? – Спросил Фёдор.

Алёна сразу же разглядела созвездие «Малой Медведицы». Она так и сказала.

– Это же слишком просто, – он посмеялся. – Иди-ка ко мне, сейчас покажу тебе что-то поинтереснее.

Она подошла к нему, и Фёдор указал рукой на небо.

– Видишь? – Он сделал непонятные ей движения. – Это Кассиопея.

Алёна сердито нахмурилась.

– Видишь? – Допытывал он.

– Да.

– И что?

– Звезды. Я вижу звезды.

– Ох, – недовольно выдохнул он и мягко взял ее руку, поднимая ее и управляя ею так, чтобы она смогла разглядеть фигуру, которую он рисовал в воздухе. – Напоминает букву «W». Видишь?

Когда она, наконец, обнаружила это созвездие, радостный смех вырвался из ее груди. Смутившись, она отступила от него и пробормотала:

– Идем-м…, – едва ли не выговорив «идемТЕ», она осеклась, – … дальше.

Он не стал настаивать. Во всяком случае, придя домой, он сможет продолжить свои наблюдения. А вот девочке уже пора спать – вряд ли ей удастся проснуться на рассвете, если они задержатся.

Им осталось завернуть за магазин и перейти дорогу.

– И долго ты вот так к матушке приезжаешь? – Спросил он.

Алёна немного подумала.

– Три года.

– Каждое лето приезжаешь?

– Да.

– Нравится тебе здесь?

– Конечно.

– И на какой срок?

Алёна пожала плечами.

– По-разному. В прошлый раз оставалась на полтора месяца.

– Ничего себе, – сказал он просто. – В любом случае, ты очень помогаешь ей. Спасибо. Мне бы хотелось приезжать к ней каждое лето, но я боюсь, что другой такой отпуск я смогу себе позволить еще не скоро.

– Но почему? – Недоумевала девушка.

Федор вздохнул. Когда они подошли к дому, он остановился и посмотрел на нее. Холодный свет фонаря освещал его лицо.

– Понимаешь, – он сунул руки в карманы и покачал головой, пытаясь подобрать слова, – есть люди, которые работают на дядю. Этот дядя ежемесячно платит им зарплату, два раза в год позволяет отпуск. В общем, их жизнь тесным образом связана с этим самым дядей. Так вот, у меня этот дядя – я. А я слишком строгий и суровый начальник, поэтому не поощряю отдых.

– Но… – Обдумав его слова, заговорила Алёна. – Как же так жить? Ведь можно сойти с ума с такой загруженностью.

– Возможно. Но я пока в разуме.

– Но Валентина Ивановна, – продолжала Алёна, – она ведь не железная.

– Что ты имеешь в виду? – Озадачился он.

Ей не хотелось быть прямолинейной, да и сама она еще не понимала точно, о чем думала. Ясен был только страх, навеваемый этой смутной мыслью, страх, который обнимает своими ледяными цепкими руками и сдерживает так крепко, что никуда не деться. Это состояние время от времени появлялось в ее теле с того времени, когда они с Валентиной Ивановной обсуждали Фёдора на крыльце.

– Ей бы хотелось, чтобы вы… ты, – осеклась она, – бывал у нее чаще. Она скучает.

– И я, – он развел руками, – но она, к счастью, все понимает. И причины, по которым мы так редко видимся, действительно весомы. Проходи, – он открыл дверь, и она вошла во двор.

– Если ты когда-нибудь решишь воздвигать собственное дело, – продолжал он шепотом, когда они вошли в дом, – ты поймешь меня. Достижение цели во многом зависит от того, чем ты готова пожертвовать ради нее. И даже если в этот список будет входить свободное время, включая полноценный сон, впоследствии результат оправдает и это.

Никто из них не знал, сколько сейчас было времени. Валентина Ивановна специально оставила в коридоре включенным свет, чтобы Фёдор и Алёна спокойно могли пройти в свои комнаты. Перед тем, как расстаться, Фёдор улыбнулся:

– Надеюсь, ты не будешь думать над моими словами всерьез. Это тяжелая взрослая жизнь, а ты пока еще маленькая. Вот тебе совет на ночь: «Держи свою голову чистой как можно дольше». – Он наклонился к ней и негодующе покачал головой. – Но ты, кажется, уже запустила туда сор в виде гнетущих мыслей. Ты обречена.

– К-как… с чего ты…

– У тебя слишком серьезный вид. Расслабься, Шапочка. Доброй ночи.

Он закрыл за собой дверь.

Алёна тихонько прошла через гостиную, в которой спала (храпела) Валентина Ивановна, и уединилась, наконец, в своей спальне.

Переодевшись, она не легла в кровать, но запрыгнула на низкий подоконник и открыла окно, запуская благоуханье цветов и трав внутрь.

«А ты пока еще маленькая».

Эти слова задели Алёну. Почему же? Не потому ли, что ей хотелось казаться в глазах Фёдора достаточно взрослой? Но зачем? Зачем достаточно взрослой?

Эти вопросы кружили в ее голове, требуя ответа, но так и не получая его. Эти вопросы разгневались и лишили ее сна.

Вспоминая череду событий, произошедшую за сегодняшний день, Алёна невольно останавливала свое воображение на Фёдоре, которое специально усиливало все его явные достоинства. Сердце ее млело, на губах дрожала улыбка.

Что же она чувствует? И почему?

«Молния?» – первое, что пришло Алёне в голову, когда сквозь закрытые веки она почувствовала вспышку света. Затем щёлканье… и запах, как у печатной краски…

Глаза Алёна открыла, когда услышала за окном горластого петуха, извещающего все население о наступлении долгожданного утра. Девушка не сразу разглядела перед собой склонившегося Фёдора с фотоаппаратом в руках. Он помахал ей маленькой фотографией и улыбнулся, обнажая свои ровные белоснежные зубы.

– О Боже! – Вскричала Алёна, натягивая на себя одеяло и как можно сильнее упираясь в подушки. – Что ты здесь делаешь!

– Пришел будить тебя, – и он сделал еще одну фотографию, которая тут же вылезла из серого полароида. – Петух кричит, разве не слышишь? Тебя зовёт.

– Но он запел только сейчас, а ты здесь был еще до этого!

– Откуда тебе знать? – Он передернул плечами. – Ведь ты спала.

Алёна, порывисто дыша, окинула его взглядом. Он был одет в помятую бежевую футболку и шорты. Душой он, кажется, так и остался в том возрасте, когда они впервые встретились. И все же перед ней стоял молодой мужчина, уже давным-давно не юнец, что сидел тогда на могучей ветке дуба. И это не могло ее не смущать.