Владимир Царанцев - Без вести пропавшие солдаты Манштейна. Часть вторая

Вот только прикрыть двери вольера мне всё-таки пришлось не из-за того, что мой охранник мог броситься на незнакомых людей, а потому что эти люди не хотели выходить из машины, куда заскочили, увидев, что я пошёл открывать калитку. Чужой человек мог зайти во двор и даже переступить через лежащую собаку, но вот выйти ему уже не разрешалось и пресекалось очень жёстко. Далеко не каждый мог бы рискнуть поспорить с этим сильным и умным псом.

Один мой знакомый, придя ко мне за электродрелью, стал укорять меня за такого флегматичного пса:

– Ну что ты, не мог приобрести себе хорошую овчарку? Нужно злобную, чтобы все боялись пройти даже мимо дома, а это что за собака? Жрёт и спит целыми днями!

– А с чего это ты взял, что у меня Блад такой ленивый? Ни чего подобного! Во-первых, он хороший хозяин двора и без его разрешения ни чего со двора не вынесешь, и не выйдешь, уже без моего разрешения.

– Кто, вот этот жирный телёнок хозяин двора? Да он и сейчас спит, аж храпит! Мимо него хоть толпа будет ходить, туда-сюда, он и не проснётся!

Блад одним глазом посматривал на нас, положив свою голову на лапы, и делал вид, будто не о нём был разговор.

– Да что же ты такой упёртый! Кто лучше его знает, я или ты?

– Так я и так вижу что это за пёс! Он у тебя начинает шевелиться только тогда, когда свою миску увидит, или когда блохи его совсем затопчут своими копытами!

– Да, он любит покушать! Не отрицаю! А разве он виноват в том, что я плохо готовлю и поэтому ему, достаётся больше чем мне!

– Всё равно я бы его не кормил!

– Вот у тебя и козёл твой такой же упёртый и бодливый, как и ты!

– Зато на него мясо не нужно тратить! Козёл, на то и козёл чтобы быть с рогами!

– Ну, вы с ним прямо родня! Подожди здесь, сейчас дрель тебе принесу!

Меня эти слова тогда очень задели, и я, сходив в гараж за дрелью, положил её на землю около его ног и просто показал на неё пальцем Бладу.

– Ну и что дальше? – с недоумением спросил меня человек.

– Ничего, можешь брать, если не боишься!

Мужик пожал плечами, хмыкнул и нагнулся за дрелью, а разогнуться уже не смог… А я, мысленно послав его в пешее сексуальное путешествие, спокойно ушёл на полчаса в наш поселковый магазин. И всё это время, человек простоял в согнувшемся положении, даже не шелохнувшись! Очень он обиделся на меня, и даже нашу улицу теперь обходит где-то стороной, но зато зауважал моего Блада:

– Зверюга, а не собака! Разве можно такого зверя держать у себя дома? Только шевельнусь… да какой там шевельнусь – моргнуть не мог! Он такой оскал показывает, прямо ужас пробирает! И главное – я даже не заметил, когда он подошёл! Только взял в руку дрель, голову поднимаю – и нос в нос… Думаешь приятно было видеть перед своим носом этот жуткий оскал? Так всё время и простоял! Я думал у меня спина треснет!

Так-то! Обидел собаку – обидел хозяина!

В конце концов, в каждой избушке свои погремушки.

– Эй, пехота, выходите, хватит уже сидеть в машине! – позвал я своих интуристов.

Из-за забора послышались звуки закрываемых в машине дверей, тихий разговор, и из осторожно открывшейся калитки показалась голова самого смелого, кому поручили проверить – закрыт или не закрыт Блад в вольере.

– Заходите уже! Никто вас не съест! Что же вы, гренадёры, такую смирную собачку испугались?

Вот народ! Отправили на разведку самого слабого и худого – наверное, в надежде, что Блад подавится костями Иоганна, и пока этот зверь будет его пережёвывать, они успеют проскочить в дом.

После небольшого разговора остальные ребята стали осторожно заходить во двор и окончательно убедившись, что Блад сидит в надёжном вольере за закрытой дверью, осмелели и даже стали с интересом осматривать двор и дом, куда их привезли.

– Генрих, ты объясни ребятам, что сейчас мы будем знакомиться с хозяином двора, и пусть они не нервничают, как девки на выданье, а стоят спокойно, когда к ним подойдёт Блад. И запомните, он очень не любит трусов и сразу их чувствует, хорошо?

Ефрейтор и сам был не в восторге от моего предложения, но видя смир- но стоявшую собаку в надёжно закрытом вольере, храбро перевёл мои слова и что-то ещё добавил от себя, отчего вся команда вздохнула совсем свободно.

– Блад, дружок, выходи уже знакомиться!

Услышав мои слова, Генрих непроизвольно икнул и, бочком-бочком, сразу встал ближе ко мне, а пёс, толкнув головой дверь вольера, не спеша подошёл к нам и присев на задние лапы, стал с интересом разглядывать гостей, смешно наклоняя свою голову то к правому плечу, то к левому. Пересмотрев таким образом всю компанию, он подошёл к Курту и уселся у его ног.

– А почему он сел около Курта? – удивлённо спросил шёпотом Генрих, не понимая, почему именно на этого парня пал выбор моей собаки.

– Это он мне показывает, кого он начнёт жрать первым! Но если ты что-то имеешь против, то можешь поменяться с Куртом местами! Я не возражаю! – так же шёпотом ответил я парню.

– Ну, нет уж! Пускай жрёт Курта!

– Блад! Ко мне! Это свои! Не трогать! Они не вкусные! Так себе, как консервы из сайгака – не прожуёшь! Даже не полуфабрикаты! Ну, а вы что стоите? Проходите в дом, а мне ещё надо машину в гараж поставить и искупить вину перед Бладом за своё долгое отсутствие.

Поставив машину в гараж и закрыв въездные ворота, мы затеяли с моим очень большим другом дружескую борьбу, которая всегда доставляла нам обоим большую радость, а если быть точнее, то радость получал только один Блад. Бороться с вёртким телёнком, который любил положить свои лапы на ваши плечи и повалить вас на землю – удовольствие маленькое, но необходимое!

Наконец-то я дома!

Наш мордастый котяра, шотландской национальности по кличке Барон, лежал как всегда на своём любимом месте, которым служила ему лестничная площадка лестницы, шедшая на второй этаж дома. Отсюда ему удобно было наблюдать за тем, что делается в доме, что принесли вкусного из магазина в холодильник, и, главное, следить за миской Блада у его вольера – отошёл ли пёс от неё или ещё нет. И если собаки небыло рядом с ней, кот стрелой летел на второй этаж, прыгал на яблоневую ветку, которая нависала над перилами балкона, бегом спускался по стволу дерева на землю и пулей нёсся к миске.

И ведь этот паршивец проделывал такое даже тогда, когда он не был голоден. Вот такое он у нас габдо! Этот крупный кот дымчатого цвета, с противным громким голосом, с вечно сердитой и нахальной мордой, был до ужаса вредным, злопамятным и мстительным. Он не позволял ни кому себя гладить и тем более брать на руки, и если вдруг кто-то позволял себе такие вольности, то всегда слышалось протяжное недовольно-хриплое мяуканье, громкое шипение рассерженного кота и сразу звучный вскрик «Ай!» или «Вот зараза!» прозвучавшие от неожиданного удара когтистой лапы. А если кот за это получал сразу по шеям, то обязательно старался своему обидчику отомстить не сегодня, так при следующей встрече, неожиданно выскакивая из засады и глубоко кусая его ногу так, что раны заживали неделями.