Борис Белик - Тугайно-тростниковый скиффл

Закрываясь от слепящего света фар, Юрик что-то бурчал нечленораздельное. Позже выяснилось, что он так же, как и Николай, уклоняясь от пыли, свернул на обочину и незаметно удалился от дороги. А перед тем местом, где мы его нашли, переднее колесо мотоцикла на ходу провалилось в глубокую нору, проделанную сусликами. Стальная лошадка встала как вкопанная и сбросила наездника, да так, что он вылетел через руль, плашмя рухнул на землю, пропахал носом трехметровую борозду и в завершении оказался в колючих объятьях чингила. После этого свободного полета и неудачного приземления Юрик долго не мог прийти в себя.

– Все, баста! Заночуем здесь, – решительно заявил я, обращаясь к травмированным участникам экспедиции. Себя я относил к морально пострадавшей стороне.

Мы разожгли костер, достали провиант, кружки, и прежде всего употребили напиток, который существенно облегчил страдания потерпевших и снял стресс от пережитых невзгод, свалившихся в этот злополучный день на наши головы.

К концу трапезы повеселевший Юрик достал из рюкзака новенький приемник «VEF» на батарейках и полилась легкая, приятная музыка

Нас быстро разморило, тела обмякли, и мы дружно повалились на полог палатки, поверх которой успели кинуть свои спальники, потому что ставить палатку сил уже не было.

IV

Однако на этом беды не закончились. Утром всех разбудил Николай. Он громко стонал, причитал, а затем принялся расталкивать Вовку.

– Володя, Володя, проснись. Ну… – голосил Николай.

– Что такое? – вскочил Вовка и ошалело выпучился на Николая.

– Бинты достань. И что там у тебя еще есть?

– Что случилось?

Тут и мы с Юриком, спросонок плохо соображая, уставились на возмутителя спокойствия.

– Видишь, – жалобно произнес Николай, выставив на всеобщее обозрение свою правую руку.

Мы все пододвинулись поближе. Тыльная сторона кисти его правой руки была покрыта слоем золы, и в нескольких местах вздулись волдыри от ожога.

– Как тебя угораздило? – поинтересовался я.

– О-о-о-й, – простонал бедолага. – Черт его знает. Проснулся от пронизывающей боли… О-о-й. Гляжу, а рука в костре лежит. Отдернул, но поздно, уже поджарилась.

Николай продолжал стонать и дуть на руку. Вовка смочил клочок ваты перекисью водорода и протянул его страдальцу.

– Обработай потихоньку.

– Зачем перекись, угли ведь стерильны, – заметил я.

– Отстань, – простонал Николай.

– Может, мазью Вишневского смазать? – спросил Володя.

– Ага. А лучше солидолом, – живо откликнулся я. – Что вы мудрите. Залейте йодом, и все.

Пока мы колдовали над Колькиной рукой, от костра повеяло едким запахом плавящейся пластмассы.

– Чем это воняет? – забеспокоился я.

И тут раздался вопль Юрика. Он кинулся к костру, в котором на тлеющих углях истекала его «Спидола».

– Всё! Меня Вера убьет, – заявил Юрик, осматривая поврежденный приемник. – Мы его только что купили.

– Пришла беда – отворяй ворота, – философски заметил я. – Пить меньше надо.

– Слушайте, – привлек наше внимание Володя, – У нас больше ничего не горит?

– В смысле? – не понял я.

– Жженой…– он принюхался и продолжил, – тряпкой или волосом несет.

Мы тут же ощупали головы, затем стали осматривать вещи. Еще раз принюхались и потянулись к Юркиному верблюжьему одеялу, которым он укрывался. Приподняли – и увидели на нем две большие дымящиеся дыры.

– Ё… – выразился в сердцах несчастный Юрик, – Это ведь Верино приданое…

– Ну, хана! Путь тебе домой заказан, – заключил Володя.

– А может, его пристрелить, чтобы не мучился? – высказал я свои добрые пожелания, глядя на искаженное от ужаса лицо Юрика.

Юрик не прореагировал на наши остроты. Он переживал. Всем свои видом он вызывал чувство жалости и сострадания.

– Юрик, – обратился я к мученику, – это еще не конец света. Так что не убивайся. Кстати, у меня есть совет. Ты только до приезда домой не умывайся. Слышишь? Явишься перед домочадцами в таком виде, и, я думаю, они все поймут. И объяснений никаких не потребуется.

– Мне кажется, что нужно по семь капель принять, – после некоторого раздумья предложил выход из создавшегося положения Володя.

– Светлая мысль, – поддержал я.

– А на будущее, друзья-коллеги, надо иметь в виду, что охотнику – как, впрочем, рыбаку, туристу, путешественнику – следует располагать обособленным от семьи имуществом. И тогда потери собственных вещей будут касаться только его одного, а это значительно облегчит последствия, – сделал вывод Николай.

– Мудрая мысль, – подхватил я, – и вовремя высказана. Так выпьем же за личную собственность!

V

Нужно было осмотреться и определиться, куда ехать дальше. Мы выбрали самую высокую точку в окрестности. Это был песчаный холм, поросший саксаулом, на вершине которого стояла триангуляционная вышка.

Но и находясь на некотором возвышении над окружающей местностью, мы не вынесли для себя никакой полезной информации. Тростники тянулись до горизонта. Возможно, где-то и была вода, но для того, чтобы знать наверняка, необходимо было подняться хотя бы на высоту полета птиц. К сожалению, за спинами у нас крыльев не было, над тростниками водоплавающие не летали, поэтому оставалось только апеллировать к формальной логике.

– Я думаю, что нужно вернуться к поселку, – начал я ход рассуждений.

– Зачем? – не выдержал Вовик.

– Давайте рассуждать логически. В поселке наверняка есть охотники, рыбаки, люди, промышляющие ондатрой. Поскольку озера где-то рядом от поселка, вряд ли они будут добираться до воды на автомобилях. Во-первых, таковые – редкость в данном населенном пункте, а во-вторых, тратить бензин на такие поездки никто не будет, тем более что ближайшая заправка за сто с лишним километров. Отсюда следует, что для реализации своих намерений сельчане пользуются велосипедом или, на худой конец, мотоциклом.

– Скорей всего, лошадью, – предположил Николай.

– Согласен, – откликнулся я, – но не исключено, что кто-то добирается до места пешком. А это значит – передвигаясь таким образом, они следуют коротким путем. И находятся в дороге не более часа. Ходить на далекие расстояния никто из местных не будет.

– Ну, и к чему ты клонишь? – с плохо скрываемым нетерпением спросил Володя.

– К тому, что ежели они пешком или на лошадях проникают в заросли, то видимой тропы может и не быть. Итак, вернемся к поселку, от него напрямую выйдем к тростникам и пешочком внимательно осмотрим вероятные места захода к озеру.

Других предложений не было, и мы тронулись в дорогу. Через шесть километров мы достигли окраины поселка. Остановились на одной из наезженных дорог, осмотрелись, выбирая нужное нам направление, и тут заметили легковушку, едущую в нашу сторону. Правда, машина ехала по другой дороге, значительно левее того пути, который мы наметили для себя. Когда же она в клубах пыли приблизилась, по её передней части можно было угадать, что перед нами старенькая «Победа». Однако кто находился внутри, до последней минуты определить было невозможно. В кабине плотной завесой стояла пыль, которая постепенно рассеялась только при подъезде к нам автомобиля, когда водитель сбавил скорость, – очевидно, интуитивно почуяв препятствие в виде нашей группы, и остановился. Благодаря сквозняку, пыль через опущенные стекла дверей постепенно выветривалась и в результате прорисовывались облики двух седоков на передних сидениях. Судя по их одежде и госномеру автомашины, это были местные жители.