Яков Пятигорский - Вторая

Он опустил голову. Земля рассыпана по асфальту. Размыло газоны во время недавней бури. На пнях сидели птицы, искусно вырезанные из дерева. «Как же мне быть?» Он подбросил монету. Она не возвратилась. «Не понял. Решка, что ли?»

Мешала напряженная работа сердца. «Отдохни! Зачем ты мне!» Мозг честно искал мотив. Зудели кости. Да, снаружи все работало на пределе. А внутри – вот только не понятно где – парализовало.

И он решил воспользоваться своим, с недавнего времени излюбленным, средством – успокаивающими таблетками. Ноги сами привели его на вокзал. Не мудрено – мозг не сходил с темы «ехать – не ехать». Таблетки начинали свое действие. Он спрыгнул с платформы и, клюя носом, поплелся вдоль составов. «Так ехать или нет?» – спросил мозг. «Ч… что?» – еле переспросил он.

Он залез в один из вагонов какого-то товарняка и отключился.

Той ночью товарный состав перегнали на соседнюю станцию. Когда наш герой проснулся и выглянул наружу, он улыбнулся – ему стало легче дышать! Затем наступил шок – он понял, что в другом городе. Когда же он выяснил, что оказался именно в соседнем городке, куда собирался, – он расхохотался, вспомнив вчерашний свой мозг, что так жестоко изводил его. Мозг умер этой ночью. И больное вчерашнее сердце тоже. Вот так удачная поездка.

Сразу стало понятно, куда нужно идти. Конечно же, в местный краеведческий музей, устраиваться на работу. Лаборантом, как раньше. Какой смысл оставлять любимое дело?

И он пришел в музей. Хорошо, что документы он всегда носил с собой. Людей нигде не хватает, а тут явился лаборант с опытом. Милый неуклюжий юноша.

Ему устроили небольшой экзамен и приняли на полставки. Музейный историк Трофимов – сутулый долговязый человек тридцати лет, с грустными глазами – пригласил его в свой кабинет, предложил сесть. Он послушался и сел, достал из-за пазухи курицу, яйца, хлеб – всю снедь, что купил утром на перроне и к которой не притрагивался. Положил на стол. «Угощайтесь.» Трофимов снял с носа и протер очки. Складки на его высоком лбу разгладились. Он улыбнулся и убежденно сказал: «Вам понравится у нас!»

Трофимов принялся прикладывать всевозможные усилия к тому, чтобы молодому лаборанту и в самом деле понравилось. Он водил его по городу, объясняя на местности тактику красных, белых, и различных казачьих банд, использовавшуюся при захвате города. Он клялся, что этот городишко был абсолютным чемпионом по количеству переходов из рук в руки. Двадцать один раз менялась здесь власть.

Оказывается, до революции далеким предкам Трофимова – уездным дворянам – принадлежало немало городских зданий. Историк чувствовал себя хозяином здешних мест. В духовном смысле, конечно. Других смыслов он не понимал.

Трофимов показал древние городища, курганы и могильные надолбы. Он пылко пересказывал довольно мрачные поверья, связанные с этими осколками древности. Местные жители боялись их, обходили стороной, приписывали им дьявольские свойства. Кто спал в кургане – получал силу, так считали в народе. «Разве не великая философия?» – спросил Трофимов, загадочно улыбаясь.

Он показывал музейные хранилища, переполненные останками доисторических существ. Самым потрясающим из содержимого хранилищ был остов огромного существа, по виду напоминавшего динозавра. Но из объяснений, которыми захлебывался Трофимов, следовало, что по своим параметрам это существо могло быть единственно драконом, мифическим зверем, причем однозначно китайской разновидностью. Смешно: Трофимов почему-то величал этот секретный экспонат «антисоветчиком».

…Вечером они сидели в архиве. Здесь историк работал с материалами для своей книги о хазарах. Он утверждал, что Поволжье – стык Запада и Востока – одно из благодатнейших мест для исторических исследований. Хотя бы потому, что наименее изучено.

Здесь же он рассказал загадочную историю о том, как городок превратился в арену кладоискательской лихорадки.

Около пяти лет тому назад в местные органы обратилась одна местная жительница преклонного возраста. Незадолго до того умер ее дед. На смертном одре он открыл ей, что в тридцатые годы спрятал под памятником Ленину сокровища, накопленные несколькими поколениями его предков. «Очень много денег», – шептал он в предсмертной агонии. Еще старушка поняла из его бормотания, что клад лежит в том месте, на которое указывает рука статуи.

Была создана следственная комиссия, в задачу которой входило выяснить, насколько рассказ о кладе соответствует действительности. В расследовании участвовал, конечно, и Трофимов. Дело было нелегким, но Трофимов был опытным архивистом-аналитиком. Пришлось сделать множество запросов в секретные архивы КГБ.

В целом рассказ женщины совпадал с реальным положением вещей. Старик этот, как выяснилось, был потомком богатейшего рода, единственным наследником огромного состояния. После революции ему удалось выжить лишь с помощью обмана – он жил по поддельным документам. Но от лагерей это его не спасло – он попал туда, если так можно выразиться, «в общем порядке». Он провел на Севере почти двадцать лет, чудом выжил.

Параллельно Трофимов выяснял и судьбу сокровищ этой семьи. После революции эти сокровища бесследно исчезли – как в воду канули. Никаких зацепок. Ни у нас, ни за границей. Так что история, рассказанная старухой, имела право на жизнь.

Тогда приступили к поискам. И сразу же наткнулись на сильнейшее препятствие. В городе был всего один памятник Ленину. Казалось бы, это сильно облегчает задачу. Но ни одна из его рук не указывает вниз. Старуха клялась и божилась, что ее дед так прямо и сказал: куда указывает рука Ленина.

Все перекопали в радиусе двадцати метров вокруг постамента. Привлекли саперов. Произвели радиоанализ. Никаких сокровищ не нашли. Проверили все остальные памятники в городе. Пустота. Суглинок. Ничего. Пришлось закрыть дело.

Но тут в городе прознали про клад. И началось. Асфальт на площади вокруг памятника был разворочен, не успевали класть новый. Все было обкопано, памятник осел. Рядом с площадью постоянно дежурил наряд милиции.

Когда подтвердилась причастность милиционеров к незаконным раскопкам – стало понятно, что ситуация вышла из-под контроля. Вокруг остальных городских памятников народ тоже проверил почву – на всякий случай. Потом случилась сенсация – прошел слух, что кто-то все-таки нашел деньги. И это было правдой. Один из кладоискателей действительно обнаружил большую пачку червонцев шестьдесят первого года выпуска, но от переживаний получил нервный срыв и попал в больницу.

– Вот, собственно, и все, – сказал Трофимов. – Ну как, впечатляет?

– Ничего себе история, – изумленно прошептал наш герой.