Яков Пятигорский - Вторая

Воины шли на войну. Толпу гипнотизировала боевая раскраска, слепило сверкавшее на солнце оружие.

Народ расступился, освобождая дорогу. Увеселительные аттракционы и прилавки были растащены в стороны. Толпа провожала солдат криками, хлопками в ладоши, свистом, барабанным боем.

Какая-то женщина выскочила из толпы и побежала прямо к Гуантамоку. Он остановился. Офицеры схватились за оружие.

Женщина была молода, но выглядела дряхлой старухой. Кожа ее была сморщена, редкие волосы свешивались длинными грязными прядями. Лохмотья еле прикрывали тощее тело.

– Ах, вот ты где, негодный мальчишка! – закричала она на главного военачальника империи. – Все утро тебя ищу! – она размахивала руками у самого лица Гуантамока, норовя отвесить ему пощечину. – Ты собрал милостыню? Опять нет? Твой маленький братик не ел уже целых два дня! Ты хочешь, чтобы он умер с голоду?

Толпа ахнула.

Все знали эту женщину. Она жила на улице, рядом с площадью, спала на земле и во сне пела песни на неведомых языках.

Женщина эта была безумной уже давно, с той поры, как умер ее младенец.

Рыночным торговцам и храмовым служкам иногда приходилось насильно кормить ее, потому что сама она никогда не ела – прятала пищу для своего ребенка.

И она все время искала его. Искала, искала…

А сегодня нашла.

Это произошло на глазах у всех. И это был очень плохой знак.

Один из офицеров выхватил свой меч и взмахнул им, чтобы разрубить безумицу пополам.

– Стой, – сказал Гуантамок.

Офицер испуганно посмотрел на своего командира.

– Ты должен пойти и украсть лепешки, чтобы накормить своего маленького братика, – захрипела женщина, опускаясь на землю. Голос ее стал совсем глухим. – Сегодня твой маленький братик умер от голода… – остекленевшим взглядом она искала что-то между плит мостовой.

Потом она села и тихо заплакала, водя ладонью по плитам. Полководец опустился на колени рядом с ней.

– Мама, я все сделаю, как ты говоришь, – сказал он. – Сейчас я пойду и украду лепешки. Ты только не плачь…

Он погладил ее по голове. Толпа снова ахнула. Женщина успокоилась и теперь лишь что-то тихо мычала.

«Я понял – ты здесь, – обратился полководец к кому-то невидимому. – И что теперь?»

Он сидел на корточках, гладил женщину по голове, и внимательно следил за бегущей по земле точкой. Это была тень орла, парившего в поднебесье над городом. Она скользила по мостовой, по телам людей, ныряла в тени и снова показывалась на свет – делала круги вокруг него, Гуантамока. Он не сводил с нее взгляда. Но вот точка заскользила прочь и скрылась в толпе.

Рука, гладившая голову женщины, замерла. Гуантамок посмотрел вверх над собой. Затем выхватил из ножен меч. Взмахнул им. Что-то просвистело над головами. Все обернулись. Невдалеке, на стене одного из зданий, что окружали площадь, размазался орлиный помет.

Воин убрал меч в ножны.

Толпа ахнула в третий раз.

«Хорошо, – снова беззвучно обратился к кому-то воин. – Ты послал орла, чтоб он обгадил меня. Толковая работа. Я знаю, что ты здесь, Повелитель Трусов. Давай покажись! Я тебя давно уже не видел.»

– Ну! Где же ты, Чиппуль? – тихонько позвал он.

Но ничего не произошло. Воздух был чист и прозрачен…

И теперь точно так же воздух был чист и прозрачен.

– Чиппуль? – прошептал воин.

Он прищурился, глядя на восходящее солнце. В воздухе перед ним как-будто стал набухать прозрачный силуэт. Гуантамок присмотрелся.

– Это ты? – прошептал он.

Нет, показалось. Этот бог является, только когда его не ждешь.

Но все равно он был где-то здесь.

Гуантамок нахмурился. Он подобрался и грозно посмотрел на вражеское войско. Сейчас он подаст сигнал.

Холм толкнул его. Гуантамок едва удержался на ногах.

Он посмотрел на землю, на солнце, на вражескую армию, и зашипел как змея. Спрыгнул с холма, развернулся и пошел обратно в сторону лагеря.

Ропот пронесся по всему войску.

Подойдя к шатру главного колдуна Вецилопочли, полководец отогнул полог и шагнул внутрь.

Сквозь полумрак шатра он с трудом разглядел седого чернозубого старика. Тот сидел возле небольшого красного костра, в недрах которого бегали мелкие животные. Над головой колдуна парил бледный череп, по стенкам шатра шуршали невидимые духи предков. Здесь было зловеще и сыро.

Вецилопочли поднял голову и приветствовал воина. Тот поклонился в ответ. Колдун кивком пригласил его сесть. Гуантамок подошел к костру и присел на корточки. Лязгнула дюжина клинков, которыми он был обвешан. Колдун взглядом приказал ему говорить. Гуантамок сказал:

– Объятый ночью! Я не чувст…

– Не чувствуешь победы? – скрипучим голосом перебил колдун. – Очень хорошо. Ты можешь победить и без этого чувства, Брат Страха.

Гуантамок сказал:

– Войско тлалоков в три раза больше моего, Трижды Мертвый. Может быть, и еще больше – холмы скрывают его края.

– Ты всегда любил брать малыми силами, Пожиратель Воинов, – заметил колдун.

Гуантамок сказал:

– Я чувствую, что мой дух побед истощился. Его нет, Недруг Богов.

Вецилопочли недовольно замотал головой.

– Ты не умеешь проигрывать, Укус Орла, – отрезал он.

– Но сегодня ко мне явились веселые боги сомнений. Они… превра…

– Превратили тебя в глину? А ты их видел при этом? – спросил колдун.

– Нет, – ответил Гуантамок.

– Может быть, ты слышал их? Они что-то тебе шептали?

– Нет. Их словно бы и не было, – сказал Гуантамок.

– М-м. Значит, они серьезно за тебя взялись… – покачал головой колдун.

– Что мне теперь делать, Полуденная Тень?

– Пойти и разбить этих… – колдун щелкнул пальцами, – тлалоков, сжечь их память, и смеяться вместе с богами – вот что нужно тебе делать, Дырявящий Толпы.

Гуантамок подался вперед.

– Мне нужна твоя помощь, Глас Тишины.

– Обсидианоногий, ни о чем не проси меня, – недовольно пробурчал колдун. – Возьми трубку, покури и ступай сражаться.

Гуантамок взял длинную глиняную трубку и втянул в себя дым.

Колдун выхватил из огня одного из пылающих зверьков и кинул его себе в рот. Из его ноздрей повалил дым.

Гуантамок понял, что пора идти. Страшно гремя клинками, он вскочил с корточек, выбежал из шатра и, не останавливаясь, ринулся на врага.

Увидев это, его воины двинулись было вперед, но снова замерли. Они ждали знака от своего командира.

Гуантамок был уже среди неприятельского войска. Его скорость была столь высока, что вражеское оружие не задевало его. Легко увертываясь, а иногда невидимым движением руки ломая чей-то клинок, Гуантамок вскоре оказался в самом центре чужой армии. Тлалокские воины в изумлении расступились, а Гуантамок простер руки к небу, выдохнул дым колдуна, и закричал.

Это был страшный крик, который пришельцы-тлалоки еще ни разу не слышали, но на Юкатане знали все – и все исправно платили дань императору Чичелькоятлю, повелителю и родному дяде Гуантамока.