Алгебра Слова - Струны пространства

Осенью дали общежитие от института, в который я поступил.

Я застелил узкую койку, расставил бабушкины книги на полку над кроватью. На письменный стол поставил новенькую настольную лампу, которую купил сразу по заселению.

Первый раз за три с половиной месяца я лег на кровать и с непривычки долго не мог уснуть, пока, измучившись, не скатился с подушкой на пол.

– Пияники! – прыгал Данька, когда я вошел в комнату.

– Это не сейчас, – протягивая ему один, сказал я и достал вазочку со шкафа. Высыпал пакет в нее и поставил на стол. – Буду заниматься, а ты будешь их грызть, когда захочется. Это только для занятий.

Данька кивнул, уплетая угощение. Доев, вытер рот ладошкой и ее же тщательно облизал. Посмотрел с вожделением на вазочку, но больше не взял.

– Шумели? – кивнул я на дверь.

Данька торопливо закивал.

– Кичали и стучали.

– Ты не боялся? – спросил я так, чтобы стало ясно, что пьяные люди за стеной – сущий пустяк для пятилетнего малыша, который шесть часов просидел у облупившегося подоконника на жестком стуле в ожидании меня.

– Не-ее, – выпятил он нижнюю губу. – И не думал. Я занят очень был.

– Чем? – переодевая штаны, засмеялся я.

– Листочки считал! – Данька подбежал с листком бумаги ко мне. Неровные ряды палочек украшали полстраницы. – В каждой палочке пинадцать листочков желтых упало. А касные с куста я не считал, потому что ветей мешал.

– Ты какое дерево обсчитывал? – я сел на бабушкину кровать, которая теперь стала Данькиной.

– Беезу, – ответил Данька и подошел ко мне.

Взглянул мне в глаза, и обхватил меня за шею руками изо всех сил. Так и стоял. Я гладил его по спине, чувствуя весь его вечный страх перед родителями, томительные часы ожидания, невыносимое одиночество в четырех стенах и безмолвное гигантское терпение к не очень счастливой жизни. Мне надо было обратить все в шутку, растормошить Даньку, пощекотать, засмеяться – все, что угодно, лишь бы стряхнуть с него запредельные и для взрослого эмоции. Так я обычно делал, и Данька легко переключался, или делал вид, что переключается. Но сейчас я не смог произнести ни звука, не смог сделать ни движения. Я сам был в Данькином состоянии, и нам обоим нужно было немного времени, чтобы привести души в порядок. В мужской порядок строгой дисциплины и контроля над чувствами, которые могут выжечь все до тла. Лица Даньки я не видел, но знал, что он часто-часто моргает. Слез у него не было ни разу с тех пор, как он гордо поднялся с колен, перехватывая пальчиками ножку железной бабушкиной кровати.

Я гладил и гладил его по спине, смотря в окно. Накрапывал небольшой дождь, заставляя раздеваться березу дальше, а маленький Данька давно уже стал мне примером исключительной мужественности.

– Погулять нам не удастся сегодня, – справившись с собой, я отстранил его от себя. Подтянул ему колготки. – Но я и не планировал. Мне надо позаниматься, и мне нужна твоя помощь.

Данька с готовностью метнулся за стулом, который все еще стоял у подоконника. Потащил его к столу.

– Чай принесу, – поднялся я.

В углу на кухне сидел за столом отец с опущенной головой над тарелкой, в которой лежали соленые огурцы. Когда я вошел и поставил чайник, отец приподнял голову и метнул на меня мутный взгляд. Мне кажется, он совсем не понял, кто вошел на кухню, и что вообще кто-то появился рядом. Поэтому я спокойно стал рыться по ящикам в поисках съестного. В холодильнике к моему величайшему удивлению я обнаружил две бутылки молока и сетку яиц, в шкафчике перловую и гречневую крупу, бутыль с растительным маслом, в хлебнице – два батона белого хлеба.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.