Николай Удовиченко - Голубыми дорогами мира

Был в институте преподаватель. Тридцатилетний Иван Петрович, обычный с виду человек, но большой умница, читавший лекции по истории. Спокойный, внимательно смотрящий в мир жизни, любивший свою работу, книги, дальние лесные прогулки, частенько сидевший вечерами на балконе своей небольшой квартиры и размышлявший о звездах, галактиках, Вселенной. Знакомые его ничего о нем не могли сказать плохого, близкие же друзья, знавшие его хорошо, говорили прямо, что это удивительный человек. Таких сейчас мало. И старались изо всех сил поддерживать с ним дружбу, льнули к нему. Возле него не держались люди, которые смотрели на жизнь только с точки зрения выгоды. Да и какая выгода от человека, живущего на скромную зарплату? Немалая часть этой зарплаты уходила на книги. Женщины к нему были неравнодушны, но он все никак не делал свой выбор.

– Счастлива будет та, которая станет его женой, – как-то сказала пожилая Фарида Иметовна, декан факультета.

Галима на одной из лекций Ивана Петровича, не совсем поняла материал, который он преподносил своим студентам. Улучив удобный момент, она задала вопрос. Иван Петрович немного задумался, а затем попросил Галиму остаться после лекции минут на десять – пятнадцать, чтобы он объяснил ей непонятную часть материала. Лекция окончилась, студенты потянулись из аудитории на выход. Галима встала и пошла к кафедре. Иван Петрович взял ее за локоть и повел к одному из ближайших столов. Когда Иван Петрович коснулся руки Галимы, она почувствовала как бы удар какой-то силы, но это была не физическая сила, это шло откуда то из сердца, из души. Она даже покачнулась немного. Стало легко и хорошо, мир раскрылся каким-то неведомым удивительным светом. Она не видела Ивана Петровича глазами, она чувствовала его всем телом, всей душой. Она с удивлением отмечала про себя, что у нее такое впечатление, будто знает она его очень давно, знает близко, знает не так, как знают люди друг друга, а совсем по-другому, а как – она не могла объяснить. И сразу почувствовала, что с этим человеком она пройдет всю жизнь. Иван Петрович усадил девушку за стол, сел напротив, взглянул на нее. И Галима заметила, как у него изменилось лицо и мелкий пот выступил на лбу. Он достал носовой платок, отер пот, и его глаза буквально вошли в глаза Галимы, растворились в них. И глаза Галимы приняли глаза Ивана Петровича и положили их в свое сердце. Все, для обоих вокруг ничего не существовало. Они сидели, забыв о материале, они просто беседовали друг с другом душами. Они вспоминали то, чего у них не было, они предвидели то, что у них будет. Так бывает у чистых людей. И так случилось у юной девушки Галимы и молодого мужчины Ивана Петровича. Галима взяла его руки и положила в его ладони свое лицо, ей стало еще лучше. Иван Петрович с волнением держал в своих руках необычайную драгоценность.

– Не бойся меня, – сказал он, – я никогда-никогда не обижу тебя.

– Я совсем не боюсь тебя, я вообще ничего не боюсь возле тебя.

Просидели они так очень долго и им не хотелось прерывать это необычное общение. Наконец Иван Петрович встал, погладил щеки Галимы, и они пошли из аудитории.

– Ты домой?

– Да.

– Я провожу тебя.

Обычные слова, но они родили в девушке радугу чувств, она почувствовала огромную доброту и хотела бы поделиться этой добротой с ним. Она ничего не сказала, но он почувствовал все и принял из ее сердца эту доброту и дал в ответ ей свой душевный свет. Они тихо шли по освещенной улице, был декабрь, падал снежок, было тихо и не холодно, как бывает в такую погоду. Галима жила недалеко от института, не пользовалась никаким транспортом. Район был обычный, построенный еще в советское время, жили здесь в основном рабочие и мелкие предприниматели. Еще издали Галима увидела на балконе маму. Она стояли и наблюдала, как Галима шла рядом с каким-то мужчиной. Шли молча, ни о чем не говоря. Зачем слова, когда можно с человеком беседовать сердцем? В другое время Галима испугалась бы мамы, та была строгой и дочь держала в строгости. Сейчас ей было совсем не страшно, он не боялась мамы, хотя и чувствовала, что разговор будет с ней серьезный. Подойдя к подъезду, Иван Петрович и девушка встали, стояли опять молча, наслаждаясь прекрасным чувством, охватившим обоих, Галима сама вложила свою руку в руку Ивана Петровича и радостно чувствовала, как тепло его тела текло в ее руку, а потом охватывало ее всю. Чистое тепло, приятное, хорошее и радостное. Такого у них у обоих никогда не было. Потом Галима забрала свою руку и, попрощавшись глазами, без слов, пошла домой.

У порога ее ждала мама.

– Кто это с тобой был? Ты давно его знаешь? Вы шли и стояли так, как будто знаете друг друга давно и у вас давно сложившиеся отношения.

Галима молча сняла пальто, повесила его, оставшись в тонком длинном свитере и брюках. Прошла на кухню. Села. Мама снова повторила свой вопрос.

– Мама, это наш преподаватель истории, Иван Петрович. Знаю я его с начала учебы в институте, а так, как сегодня, узнала его впервые.

– Как ты его узнала?

– Мама, ты не поймешь. Я и сама пока не понимаю. Когда осмыслю все умом, то все расскажу. Я же от тебя никогда ничего не скрывала.

– Сколько ему лет?

– Точно не знаю. Кажется, около тридцати.

– Так он же русский, наверное, неверующий, но уж не мусульманин, это точно.

Галима не понимала, какое значение это может иметь. Это было для нее из области совершенно непонятного и непостижимого. Причем здесь нация, вера? Ведь она чувствовала и чувствует человека, а не его национальность и веру. Она непонимающе смотрела на мать.

– Я думаю, что тебе нужно прекратить всякое общение с ним. И даже требую этого.

Прекратить? Это зачем и как? Этого не может быть, не может случиться.

– Я не буду прекращать с ним отношения. И если ты веруешь в Аллаха, то ты должна понять меня. Я его не сама придумала для себя. Я его видела в институте все время, когда появилась там, но не обращала на него внимания, так же, как и он на меня. Нас свел Аллах, которому ты молишься, только сегодня. Без него такого не бывает.

– Как свел? Ты что, у него и дома сегодня была, и что у вас было?

– Я не была у него дома. Но если захочет Аллах, то у нас будет все.

Мама открыла рот.

– Да как ты смеешь мне говорить такое?

– Ты сама меня воспитала в честности. Я не умею врать и не хочу.

– Но, чтобы неверный был с моей дочерью?! Не бывать этому!

– Мама, Аллах един, так учил нас Пророк. А разные религии – разные пути к единому Аллаху. Нет разного Бога для всех: татар, башкир, немцев, русских. Все мы его дети.

– Я обо всем расскажу отцу.

– Я ничего и ни от кого не собираюсь скрывать. Вы с папой так меня учили. Я считаю, что правильно учили.

На этом они и закончили свой разговор.