Александр Лобанов - Юнайтед. Роман

– Что, отец Николай Катьку в Москву повёз? – спросил он у сидящих. – Или у него служба?

– Служба завтра, воскресная, – сказала жена священника. – У Катьки здесь подруга, ушла, как всегда, на целый день. А отец Николай поехал куда-то, не сказав куда. Он часто так отъезжает.

– Смотри, сопрут твой мотик на берегу, пока ты бултыхаешься. – Артём ковырял ложкой свою порцию.

– Кто сопрёт, там и нет никого в такое время! – сморщил лицо Валера.

– Не знал, кстати, что у тебя есть, – улыбнулся Артём.

– Гонять умеешь?

– Нет.

– Хочешь, я покатаю? – великодушно предложил Валера. – Погнали прям после завтрака.

– Давай! – не стал отказываться Артём.

Его с детства раздражала фанатичная приверженность этикету гостеприимства многих родительских друзей и знакомых.

– Артём, а тебе далеко от дома до работы ехать? – спросила Алла.

– В центре всё близко. Но осенью и зимой на самокате не доедешь.

– У тебя ведь прав так до сих пор и нет? Вот, дружил бы с Валеркой, он бы тебя всему научил. Никакие курсы были бы не нужны, и к экзаменам бы подготовил. Он каждого шофёра у себя знаешь как тестирует, причём самостоятельно.

– Ой, мам, хватит! – Валера вытер губы салфеткой с розовыми контурами цветков. – Просто у нас клиентура такая. И мы не столько на мастерство вождения тестируем, сколько на то, чтоб человек цивильный был. По-английски говорил, обращался культурно.

– Без машины в наши дни, конечно, никуда, – нейтрально сказала Ирина. – Но Тёмке по центру из одной точки в другую один хрен что на машине, что на метро.

– Сегодня футбол, – ни к кому конкретно не обращаясь, задумчиво сообщил Дмитрий.

– А кто сегодня? – заинтересовался Валера.

– ЦСКА с «Мордовией», – ответил Дмитрий.

Артём залез через смартфон в Интернет и увяз в нём. Вынырнул, лишь когда Валера бодрым голосом уведомил, что уже идёт в гараж.

Вместе с Яной Артём вернулся в комнату, где они ночевали.

– О, я только сейчас заметил. – Он взял со стола фотографию годовалой дочки Валеры, стоявшую рядом со складной иконой. – Щёки такие же мясистые, как у него.

Яна насмешливо втянула губы, перебросила волну смоляных волос с одного плеча на другое. Красно-синяя клетчатая рубашка на ней была расстёгнута до середины, полуоткрытой грудью девушка прижималась к Артёму:

– Он мне вчера за вечер сотню этих фотографий показал.

– На мотике кататься зовёт.

– Я слышала, я вообще-то вместе с вами сидела.

– Ненадолго, Ян, я только из вежливости согласился. – Артём сдул с её лба чёрную прядку.

Держа мотоцикл за рога, дожидаясь, пока Артём усядется сзади, Валера весело помахал крепышу из итальянского дома, который накануне не справился с сегвеем.

– О-ой, вот молодцы! – воскликнула Ирина. Они с хозяйкой вышли следом за парнями.

– Валер, можно я твою машину возьму? – Алла потянула створу автомобильных ворот.

– Конечно, мам! А куда вы поехали-то? – крикнул Валера сквозь ворчание мотора.

– В Олимпийскую деревню, – отозвалась Алла.

Валера с Артёмом не спеша тронулись. Обладатель сегвея глотал что-то из пластикового стакана, сплёвывал, очевидно, мучаясь похмельем, и смотрел им вслед. Сделав один поворот, они подъехали к шлагбауму и будке КПП с неподвижным профилем охранника. Шлагбаум без промедлений поднялся. Артём закрывал глаза от солнца. На могучей спине Валеры трепались стянутые резинкой волосы.

Когда завернули в лиственный перелесок, Артём потрогал ездока за плечо, прося остановить.

– Ты покатайся один, – сказал он, – а я на природе пешком гулять больше люблю.

Валера недоумённо и, как показалось Артёму, обиженно посмотрел на него, но удерживать не стал. Треск мотоцикла перестал заглушать ровный шелест над головой, Валера скрылся, а Артём двинулся вглубь рощи, перешагивая через поваленные берёзы.

Как ни заряжался Артём душевно от общения с людьми, любыми – даже не очень ему приятными, каковые, надо сказать, чаще всего и попадались, – находиться среди них подолгу он не мог, особенно среди близких. Пресыщался разговорами. Если неподалёку был выход в безлюдную местность, Артём стремился укрыться там. В лесах, в полях с ошеломляющей силой пробуждалась собственная мысль. Таящаяся внутри и не сталкивающаяся с чужими, она радовала его больше любых бесед. От нескольких часов стремительной и плодотворной работы мысли вовсе не уставала голова, облегчалось сердце, и, возвращаясь в компанию людей, Артём словно бы видел в каждом из них новое содержание и всегда был удовлетворён этим чувством.

За берёзовой рощей начиналось поле. Шерстистый малахит, не тронутый лесной порослью, лежал широко, огромным было и полуденное небо, на горизонте мелко просматривались ломаные очертания дачных построек. Артём стоял в начале изъезженной до песчаной желтизны грунтовки, тянувшейся через всё поле. Вдалеке, на последнем различимом зрением изгибе колеи, чернела одинокая машина. Пройдя несколько шагов, Артём понял, что машина не удаляется и не движется навстречу, а стоит.

Он дошёл до торчащего из земли мертвенно-древесного, как шпала, столба непонятного назначения и резко оглянулся, словно столб был предупреждающим знаком. Роща была уже далеко. Артём подивился совсем не прогулочной быстроте своего шага. Слишком далеко от посёлка уходить не хотелось, нужно было оставить время на обратную дорогу.

По мере приближения к машине Артём всё чаще задерживал на ней взгляд. Она по-прежнему не двигалась с места, и людей вокруг неё не было. Кому приспичило стоять просто так в жару среди безлюдного поля? Или она пуста? Но куда мог деться покинувший её человек? До ближайшего леса, казалось, было не меньше километра.

Артём стал узнавать её сзади – чёрная Toyota Land Cruiser Prado, точно такая же, как у отца Николая. Таких много, но с каждым шагом росло подозрение, что это именно батюшка. Любопытство мешалось с озабоченным испугом – что он здесь делает, почему стоит? На последних пятидесяти метрах Артём едва не срывался на бег.

Это был отец Николай. Заглянув в водительское окошко, Артём увидел каменно-неподвижный профиль священника. Сцепленные бледные руки лежали на коленях, чуть запрокинутая голова прислонилась к подголовнику, глаза были полузакрыты. В салоне работал кондиционер.

Артём постучал костяшками по краю до середины опущенного стекла, позвал батюшку по имени. Отец Николай не шевелился. Артём крикнул – голова священника мелко вздрогнула и повернулась.

– Что вы, от мирской суеты отдыхаете, святой отец? – недоумённо разглядывая проснувшегося отца Николая, спросил Артём.

– Вроде того. – Священник опустил стекло до предела, высунулся в окошко, посмотрел назад. – А ты чего один-то гуляешь? Где подружка твоя?