Анна Емельянова - Пантелеимон

Не могу с тобой не согласиться, любезный Пантолеон, – ответил Евфросин. – Божественное начало, несомненно, присутствует не только в каждом человеке, но и во всем мире. Ты очень умный мальчик. Истинный врач должен быть таким, как ты. Нельзя лечить людей по одной схожей схеме, ибо мы все различны и индивидуальны. Таким нас создал Бог. Он вдохнул в нас те самые души, кои делают нас теми, кто мы есть.

– Да, Аристотель считал, что именно душа создает наш характер, дает природные склонности, – кивнул Пантолеон. – Тело- это всего лишь оболочка, в которой мы живем. Но зачем нам дается познать земное существование?

– У каждого свой смысл жизни. А некоторые так и не находят его, Пантолеон.

– По-вашему мнению, путь человека в этом мире заключен в смысле жизни?

– Верно.

– Но ведь сей смысл можно найти и в восемнадцать лет! Тогда для какой цели жить дальше?

– Чтобы служить этому смыслу жизни и не потерять его, – ласково улыбнулся Евфросин.

Он знал, что Пантолеон считает, будто живет ради того, чтобы лечить всех страждущих. Невзирая на скептицизм Аристарха, Евфросин продолжал в это верить. Кроме изучения науки, одиночества и странных философских рассуждений, Пантолеона ничего не интересовало. Евфросину было известно, что юноша избегает компаний, не имеет друзей и ведет очень замкнутый образ жизни. Даже Евстрогий не мог точно сказать, что именно происходит в своеобразной пылкой душе сына. Но Евфросин, будучи проницательным, изучил нрав Пантолеона. К удивлению придворного врача, юноша был последователен и очень тверд в принятии своих решений. Поэтому Евфросин нисколько не

сомневался, что, несмотря на юность, ученик успел найти собственное предназначение. Теперь Евфросин искренне желал, чтобы сталь одаренный богами юноша достиг высокого положения при императорском дворе. Он решил, что в следующий свой визит к Максимиану он возьмет с собой талантливого ученика.

Силуэт, который Пантолеон заметил в воротах дома, когда давал мазь бедняку, успел исчезнуть, едва молодой человек обратил на него внимание. У Ермолая были причины избегать лишнего общения с прохожими. Но все-таки Ермолай не спускал с Пантолеона глаз все то время, что тот беседовал с нищим.

Его очень заинтересовал этот юноша, который каждый день проходил по здешней улочке, погруженный в собственные мысли.

Ермолай был уже пожилым человеком. Как и большинство малоазийских греков, он имел в себе смешение множества восточных кровей, но чтил культуры того народа, к которому официально принадлежал. Вся его жизнь прошла в Никомидии, где он владел небольшой скобяной лавкой. Невысокого роста, смуглый, худой, с короткой седой бородой и вьющимися длинными волосами он не обладал бы внешней привлекательностью, если бы не тот удивительный свет, сиявший в глубине его огромных темных очей. Подобный свет всегда свидетельствует об изумительной натуре человека и об огромной любви к окружающим, живущей в его сердце. Прямой узкий нос с небольшой горбиной выдавал в Ермолае его греческие корни. Черты его лица были необычайно выразительны, подвижны. Вести разговоры он умел твердо, убедительно, но очень вежливо. В нем отсутствовала свойственная грекам напористость.

Несколько лет назад Ермолай принял христианство и стал одним из самых частых прихожан главного никомидийского храма. В городе его хорошо знали. Ему доверял местный пресвитер Анфим.

Когда Диоклетиан издал указ о начале гонений на христиан, многие прихожане никомидийской общины отказались от веры, боясь расправ. Но были и те, кто стойко терпел пытки, угрозы и жестокость властей, не желая отступать от Христа. Таких ждали казни. Теперь почти ежедневно в городе распинали, мучили или брали под стражу участников общины. Подобное положение сложилось по всей Римской империи. Но самыми беспощадными преследователи оставались в Никомидии, потому что здесь остановился двор Августа.

Анфим был вынужден уехать. Скрываясь среди скал Каппадонии, он присылал свои послания христианам. Некоторые письма получал от него Ермолай, который стал пресвитером после отбытия Анфима. Впрочем, Диоклетиан знал о том, что Анфим продолжает укреплять дух христиан, ибо к императору попадали иногда его письма. Их находили у пленных участников общин. Диоклетиан злился, заставлял своих солдат прилагать все силы, чтобы найти Анфима. В этой ситуации для Ермолая было опасно находиться в своей скобяной лавке. Он переехал к Ермиппу, одному из стойких христиан, владевших домом, мимо которого Пантолеон часто ходил в школу. Кроме самого Ермиппа и пресвитера здесь нашел укрытие молодой преторианец Ермократ, бросивший службу ради сохранения веры во Христа. За густыми дебрями сада и забором, превосходящим человеческий рост, эти люди чувствовали себя временно защищенными от преследователей. Отпустив рабов, Ермипп самостоятельно вел хозяйство, обрабатывал сад и готовил пищу. В город он ходил редко и всякий раз старательно закутывал голову накидкой, чтобы его не узнали бывшие участники христианской общины, отказавшиеся от веры. Он боялся ареста.

Находясь в доме Ермиппа, пресвитер Ермолай мог проводить богослужения. О них знали лишь те, кто жил за высоким забором. Местные горожане нечасто ходили по здешней тихой улочке, где не располагалось никаких торговых лавок, а если им случалось идти возле запертых ворот Ермиппа, то они не задумывались о происходящем в его доме.

Таким образом, нашедший укрытие пресвитер рассчитывал переждать опасный период гонений. Он знал, что раньше преследования христиан тоже были. Траян, Деций, Проб предавали казням его братьев по вере. Эта религия, основанная на любви к человечеству, по какой-то странной причине с самого начала ее возникновения раздражала людей. Окружающие с готовностью принимали Артемиду, Ареса, Афину, но христианская доброта, гуманизм, простота, искренность, призывы к покаянию будили в них безудержную ярость.

Христа распяли евреи. Но многих апостолов распространявших веру по территории империи, убивали те, кого сами евреи называли язычниками – греки, римляне, сирийцы, Апостол Павел был обезглавлен в Риме. В его гибели оказались виноваты самые цивилизованные люди в мире. Других апостолов жестоко предавали расправам в прочих частях света. Но евангелие, которое они проповедовали, неумолимо распространялось среди человечества, пробуждая веру в душах. И вот те язычники, которых презирали евреи, верят в Сына единого Бога. Ермолаю нравилось думать о том, что когда-нибудь эта религия будет свободно проповедана в мире. Хотя до того времени христианам предстоит еще много страдать.

Будучи человеком умным, Ермолай прекрасно понимал, что он не имеет права заводить новые знакомства в дни, когда Анфима ищут императорские солдаты. Ермолая могли взять под стражу, чтобы узнать у него, где скрывается Анфим. Но осторожность пресвитера отступала, когда он думал о юноше, подарившем мазь незнакомому бедняку. Судя по тому, что юноша носил в суме ящик со снадобьями, он учился на лекаря. Вероятно, он был очень серьезным молодым человеком, потому что Ермолай всегда видел его идущим в одиночестве и погруженным в размышления.