Мария Фомальгаут - Сов Семь

– Ну а ты как устроилась, рассказывай уже!

Элия открыла рот, и тут же спохватилась, понимая, что сказать ей нечего. Элия… ничего не помнила. Вот так, вот так, глупая Элия, сначала она не помнит, где её дом, хотя обошла уже весь городок, теперь она не может сказать, где она работала, что она делала все эти годы…

– Э-э-э…

– Не знаешь? – спохватилась Кэтти.

– Ну… вроде да.

– А давай тебе биографию придумаем… ну, ты из городка уехала, в театральный поступила… отучилась три курса, потом замуж вышла, потом развелась… да не расстраивайся ты, у тебя потом все получится, ты свой театр откроешь, найдешь мужчину своей мечты, вы с ним пожениться хотите…

– Да нет же! – Элия еле сдерживается, чтобы не хлопнуть ладонью по столу.

– Ну, не хочешь, как хочешь, давай…

– Да нет… я свою настоящую жизнь не помню, ты понимаешь? Как будто… как будто и не было ничего… как будто я заснула лет в семнадцать, а проснулась вот сейчас…

– Ну что ж ты хочешь, ты же…

– Где мой дом? Ну… где я жила тут?

– Ой, а нигде.

– В смысле?

Кэтти волнуется, Кэтти обнимает Элию:

– Ой, ну ты прости, я тебе дом тогда не придумала. В смысле, ну я думала, как ты ко мне в гости приходила, мы играли, ты всегда с ночевкой оставалась, мне мама еще всегда утром две чашки с какао ставила, мне и тебе…

– Постой-постой… мой дом…

– …ну говорю, не придумала же!

– В смысле… как…

– Ну… ну прости, про тебя подумала, а про дом твой нет…

– Постой-постой, ты хочешь сказать…

– …ну да… я же тебя придумала…

Элия вздрагивает:

– Нет-нет, постой-постой, это я тебя выдумала, еще в детстве…

– Да не ты меня, а я тебя!

– Да не ты, а…

…Элия останавливается возле дома. Это её дом. Элия знает это, просто знает. Дом полупрозрачный, еще сам не понимающий, что он дом. Это Кэтти намечтала, чтобы Элии было, где жить, а может, не чтобы, а просто намечтала, раз разговорились об этом…

Элия ставит ногу на ступеньку, другую – ступеньки прочные, держат Элию, даром, что дом не существует, так и Элия тоже…

…нет.

Элия существует.

Еще как.

Просто…

…потому что…

…потому что существует, вот почему. Она еще покажет этой… это…

Элия поднимается в спальню, вынимает из сейфа маленький кольт, хочет выйти на улицу, не выходит, ждет.

Она еще ей устроит, этой Кэтти. Она ей…

…Кэтти достает маленький кольт, она еще устроит этой Элии, еще устроит…

– …как бы они друг друга не поубивали…

– Не поубивают.

Недоверчиво смотрю на инспектора, мне кажется, он просто не хочет заниматься этой проблемой…

– С чего вы взяли, что не поубивают?

– Ну, вы сами подумайте, они друг друга помнят? Помнят. Вот то-то же, это главное, пока помнят, будут жить…

– Точно, инспектор, вы гений…

Инспектор молчит, инспектору не до меня, и не до Элии, и не до Кэтти, у инспектора проблем хватает, вон, вчера исчезло что-то в конце улицы, потому что про это что-то все забыли. И главное, никто не может вспомнить, что там было, и черта с два теперь восстановишь…

Первым делом проверил, есть я или нет – проверка получилась какая-то хиленькая, ущипнул себя за руку, было больно, синяк остался, только это ничего-ничегошеньки не значило. Я даже не понял, был я во сне или наяву, а то и присниться может, что больно, мало ли. Даже непонятно, живой я человек из плоти и крови или искусно сделанный робот. Слушаю сердце, вроде есть, вроде дышу, отчаянно борюсь с желанием вскрыть свое тело, ладно, можно и попроще, можно и рентген где-нибудь найти.

Так что я все-таки есть.

И я настоящий.

Оглядываю город – тоже похож на настоящий, нормальный такой английский городок, дома стоят на месте, не ходят, не бегают, в тумане проплывает что-то вроде дирижабля, ну, это еще ничего.

Вспоминаю свое прошлое – прошлое молчит. Совсем. Может быть, я потерял память, а может быть, моего прошлого еще нет.

Встречаюсь глазами с неприметным прохожим, он хочет увильнуть в переулок – преграждаю ему путь, спрашиваю вот так, в лоб:

– Вы… меня узнаете?

Он не отвечает. Он целится в меня из чего-то огнестрельного, и черт пойми, то ли убить хочет, то ли просто напугать…

Откашливаюсь:

– Ты осторожнее… а если я – это ты?

Он притихает, видно, понимает, что он и правда может оказаться мной в какой-нибудь другой реальности, или в будущем, или в прошлом, или в моем сне, или…

Повторяю:

– Так не помнишь меня?

– Э-э-э… нет.

– А себя?

– Тоже нет.

– А как не помнишь, будто память потерял, или будто еще не придумали тебя?

Неприметный человечек фыркает:

– А как одно от другого отличить?

Развожу руками.

– Не… не знаю.

Иду домой – память подсказывает мне дом за углом, маленький двухэтажный особняк, доставшийся мне в наследство от… от кого, не помню, а может, еще и не знаю.

Захожу в дом с незнакомцем, а ведь даже не знаю, кто он мне, друг или враг, но все-таки не хочется оставлять его одного на заснеженной улице, тем более, быстро темнеет.

Я чувствую себя моложе лет на двадцать, я ошарашенно оглядываю свою одежду и дом, который теперь кажется совсем новым. Морщины исчезают с лица незнакомца, черты лица разглаживаются.

Думаю, что это было – воспоминание или переход в прошлое. Осторожно спрашиваю:

– А… а здесь в прошлое погружаются?

– Нет, нет, – он мотает головой, – это воспоминание.

– А… как вы определили?

– А посмотрите, стены-то просвечивают…

– А чье воспоминание, мое или ваше?

– Мое, конечно.

Вспыхиваю:

– С чего… с чего вы взяли?

– А вы на себя посмотрите.

Смотрю на себя. Понимаю, что тоже просвечиваю. Что-то торкает меня, что-то вспоминается, отматываю на три страницы назад, когда еще было не воспоминание – понимаю, что там я тоже просвечивал насквозь. Смеюсь над собой, вот ведь черт, и щипал себя, и ощупывал, а такой мелочи не заметил.

– Я…

– …вы не существуете.

Жду, что он добавит – мне очень жаль. Не добавляет. Смотрит на меня придирчиво, с интересом.

Знать бы еще… вы в моем воображении… или воспоминание мое про человека про какого-нибудь умершего…

Спохватываюсь:

– А давайте на кладбище посмотрим, может, могила моя там есть…

Смотрим на холод подступающей полуночи, поеживаемся. Делать нечего, расправляем крылья (я раньше и не знал, что у нас есть крылья), выпархиваем в окна, в морось осени, в ветер, в промозглую сырость – за окраину города, где кладбище.

Ищу свою могилу, не нахожу. Хочу окликнуть своего попутчика, понимаю, что он меня не услышит, он оторопело смотрит на надгробие со своим фото.