Вероника Ткачёва - Двойники. Серия «Лунный ветер»

Или всё-таки есть смысл в притче про лошадь и сломанную ногу – не было бы счастья, да несчастье помогло? В том смысле, что несчастливая задержка рейса, потеря любимой девушки (конечно же, расставание с ней каким-то образом повлияло на решение уехать подальше) привели Володю сюда, в аэропорт, в эту ключевую точку его жизни, когда уже не будет поворота обратно, потому что на этот раз ему выпала редкая удача заглянуть в зазеркалье… хоть одним глазком.

Володино «я» как бы раскололось на две части – одна его часть внимательно слушала и фиксировала важные мелочи, относящиеся к этой невероятной зеркальности и тождественности, а вторая – подробно анализировала теоретические аспекты случившегося. Никаких практических выгод эта встреча, казалось бы, не сулила, но зато какой простор для ума и философского настроя!

Как уже говорилось, Володю и Боба отличала редкостная синхронность в событийности, в жестах, вкусах и, в том числе, в естественных позывах. Совершенно одновременно им приспичило в туалет, куда они, посмеиваясь, дружно и направились.

В мужском туалете никого не было. Одновременно справив малую нужду в писсуар и, синхронно застегнув штаны, они направились к кранам помыть руки. Вот тут-то и случилось ЭТО.

Володя запомнил тот миг на всю оставшуюся жизнь, а может быть, даже дольше. Как в замедленном кино, он видит себя отражённым в углу зеркала. Он медленно направляется к раковине и всё больше и больше отражается в нём. Вот его фигура уже целиком видна на серебристой поверхности. Потом очень медленно в зеркале начинает отражаться Боб. И нечто странное начинает происходить с ними обоими. Внутри Володи, в области солнечного сплетения, образуется сверкающая световая воронка, которая расширяется и вращается. Всё быстрее и быстрее! Её хорошо видно в зеркале. Она похожа на маленький световой тайфун. Внутри у Володи тоже возникает ощущение какого-то кручения-верчения, но это ощущение нельзя назвать неприятным. Оно тёплое и какое-то ароматное. Этот аромат можно сравнить с запахом молока, ванили и свежего хлеба, и запах одновременно имеет цвет и свет. Володя понимает, что этот смерч в солнечном сплетении является материальным и нематериальным одновременно.

В то же время отражение Боба начинает как-то странно мерцать и расслаиваться, словно голограмма, на которую смотрят под углом, где становятся видны её тонкие пласты. И вдруг расслоённое отражение Боба начинает дрожать, а потом мгновенно затягивается в воронку на груди Володи.

Внезапно вспышка яркого света ослепила Володю. Наверное, он потерял на какое-то время сознание, потому что следующее, что он помнил, – жёсткий и холодный кафельный пол туалета под его спиной.

Володя медленно открыл глаза. Над ним нависал белый потолок. Молодой человек медленно, с трудом повернул голову сначала в одну сторону, а потом в другую, но никого рядом не обнаружил. Он был совершенно один. Боба и след простыл. Володя посмотрел на часы. Он был в отключке не больше двух минут.

«Наверное, Боб побежал за медицинской помощью», – мысли с трудом ворочались в Володиной голове. В это время он услышал объявление, что заканчивается посадка на его самолет. Где-то по краю сознания мелькнуло недоумение: «И когда же она началась, если я только на пару минут отключился, а всё остальное время внимательно следил за объявлениями? Ну да ладно…»

За последние несколько часов с ним произошло столько необычного, что психика, видимо, включила некий защитный режим – Володя перестал чему-либо удивляться и глубоко анализировать происходящее. Поэтому он просто пошёл к своему гейту. Жаль, конечно, что так и не удалось попрощаться с Бобом, он, в сущности, неплохой парень, хоть и туповатый, как все эти, с западным образованием и воспитанием, зацикленные только на деньгах, карьере и тому подобных низменных материях.

Отпуск прошёл в стандартном курортном режиме: завтрак-пляж-обед-пляж-ужин, иногда с несколькими коктейлями. И так по кругу. У Володи завязалось несколько необременительных знакомств – потом, когда начался обычный рабочий ритм жизни, все они, как это часто бывает, потихоньку сошли на нет. Но для Володи подобное было ново и радостно: раньше он довольно трудно сходился с людьми. И хотел бы, но всё время как-то не складывалось, как-то неуклюже и неловко получалось, даже если молодой человек и пытался завязать новые знакомства. А тут люди сами искали повод заговорить с ним, пообщаться. Володя чувствовал с их стороны непривычный интерес к своей персоне. Это и смущало, и приятно удивляло его.

По возвращении в Москву Володе позвонила его бывшая девушка Ирина и сказала, что она ужасная дура, что просит у него прощения и хочет начать всё заново. Потом позвонили из редакции журнала, откуда его так, в сущности, некрасиво уволили, и предложили место редактора. Не главного, но и о такой должности Володя даже не мечтал… Через месяц (какой банальный сюжет! Но из песни, как говорится, слов не выкинешь) Володе позвонила мама и сообщила, что в Германии умерла какая-то седьмая-вода-на-киселе-родственница, которую во время войны угнали туда немцы и откуда она так и не вернулась. И эта родственница, за неимением никого другого более близкого, оставила Володе и Володиной маме напополам домик под Кёльном, чистенький и миленький, без всяких обременительных кредитов и закладных, а также 420 тысяч евро на счету, а ещё – приятное дополнение в виде маленькой кафешки под тем же Кёльном. Кафешка – небольшая и скромная, но приносящая полновесный кусок хлеба. Мама сказала, что это подспудная мечта всей её жизни – жить в Европе и иметь маленький уютный бизнес. Поэтому наследство поделили просто и без затей – маме домик и кафешка, а Володе 400 тысяч евро. 20 тысяч он отдал маме, нужны же какие-то средства на первое время.

После всех этих странных событий Володя начал спешно пересматривать свою теорию по поводу везения и невезения. Наверное, у него действительно всё это время была чёрная полоса, а теперь наступила широкая белая. И сейчас в его жизни пошли сплошные «шоколадные зайцы», и ему всё поразительно удавалось. Да и внешне Володя постепенно стал меняться. Удачливость и достаток придали его движениям уверенность и вальяжность. Он стал носить более длинные волосы, которые красивой волной обрамляли его лицо. Володя даже подумывал: «А не отрастить ли этакую гламурную бородку?..» Его одежда приобрела роскошную небрежность и стильность. С пылкой, но ненадёжной любовью – Ириной – он всё-таки расстался. Но теперь Володино сердце больше не было разбито. Любовь как-то тихо прошла сама собой.

Володя был молод, умён, хорошо образован и начитан, без пяти минут как по-настоящему богат (он успешно вложил деньги в акции), нравился девушкам. Короче говоря, жизнь повернулась к Володе своей светлой стороной, вернее полосой.