Максим Дымов - Человек из Прибойа. Книга 2

Оружие наше радовало глаз и душу. У всех троих в ножнах за спиной было по одному длинному серебряному мечу – оружию для сражения с чудовищами и людоволками. Оружие из серебра в этих землях никто не ковал, оно не было нужно, но для нас лучший кузнец взялся за этот заказ. Второе оружие у всех было разным: у меня – небольшой стальной топор; у Тио – его весло и короткий меч на поясе, от весла он не стал отказываться, память; у Боромира остался всё тот же Бес и два колчана, один с болтами с железными наконечниками, второй – с серебряными, смазанными ядом. Боромир собирался купить оружие в крепости древних людей на пути к каналу. Ещё Боромир купил две толстые книги, одна называлась «Трактат о мистических явлениях и существах», вторая никак не называлась и её страницы были пусты.

Стук копыт прервал наш разговор. Нет, это не враг.

– Юри, – с улыбкой произнёс Тио и поднялся, снял шлем.

Стройная серая лошадка легко несла на себе наездницу, такую же стройную и невысокую. Юри – учёная женщина, что появилась в Омэй-Гате ранней весной, пришла из далёких земель. Черты её лица были совсем не наши, особенно узкие глаза и прямой блестящий волос тёмно-каштанового цвета, почти чёрного, спускающийся до плеч. Лицо её всё ещё не очистилось от палящего летнего солнца. Эта женщина совсем не воин, она хорошо ведет разговор, умеет обмануть и, если нужно, без труда вытянет руку из сустава тому, кто попытается её обидеть. Оружия у неё не было, только кинжал на поясе и нечто странное, она звала это пистолетом. Её одежды без брони не скрывали женских форм, а меховой воротник делал лицо прекраснее. Эта кажущаяся беззащитность многим стоила здоровья…

– Свобода со мной не поехал, – она спешилась, – он отдохнёт у монахов Ахмеда. Как вы тут?

Она приобняла Тио, по мужски, как мы старого друга при встрече, но приобняла только его.

Не успели мы ничего ответить, как Арья вышла к нам с другой стороны, неся тушку зайца. Царапины на её лице кровоточили.

– Вы бы ловушки чаще проверяли, – по доброму заговорила она, потрясая дичью.

– Да, засранцы, половина наша! – Уродец поднялся из балки, тяжело дыша.

К спине Тсяпы была привязана доска, что не давала ему нагнуться. К слову, уродец уже не был таким уродцем, просто низкий мужичок, совсем не воинского сложения, да и лицом не красавец, но уже не урод. Коротко стриженная борода и прямой мытый волос на голове, что был завязан в хвост и спускался ниже плеч. К тому же нормальные одежда и обувь вместо лохмотьев делали его похожим на обычного человека, только маленького.

– Плевок! Арья не продала тебя?! – смеялся Тио. – И где твои стёкла?

– Ты меня так не зови, жопа той лошади красивее твоей рожи, размалёванный ублюдок!

– Тсяпа… не ругайся, – Арья даже не ударила его, чем заставила нас замереть в непонимании. – Стёкла ему не нужны, кругом светло. Солнце и мясо каждый день сделали это с ним, не уродец теперь. Не продала я его, мы с ним без риска заработали много монет, всё лето жили в доме с нормальным очагом, кроватью, нам даже прислуживала старая женщина… хорошо в общем. Ходили по сёлам, там Тсяпа показывал свет, люди думали, что это магия.

– Эй! Лживая ты мужебаба, сними с меня доску, как обещала!

Мой культурный читатель, конечно, Тсяпа выражался более грубо, ибо рот его был вратами ада для интеллигентных ушей. Желая пощадить цензоров, я убираю некоторые выражения, чтобы люди, редактирующие мою книгу для Вас, читатель, не истёрли свои зубы в пыль от гнева.

Арья отвязала доску и Тсяпа сразу накинулся, стал с гневом бить о землю злосчастный кусок дерева. Плюясь и ругаясь, Тсяпа бил его ногами. Смех овладел нами троими, а воительница, кажется, привыкла к такому. Наконец Тсяпа бросил доску в огонь.

– Ладно, живи, червь, – Тио унялся от смеха и положил весло. – Зачем ты привязала доску, чтобы еду с земли не подбирал?

– Да. Ну и ещё, его горб стал меньше.

– Не относись ко мне, как к скотине. Она заставляла меня спать на полу у очага, а не клала в кровать с собой. Тсяпа не животное, мать вашу!

– Я бы тебя вообще в дом не пустил, – сказал я.

Разговор с Тсяпой занимал нас. Позже мы стали кидать в уродца камни, чтобы он ругался и в ярости придумывал способы нас убить.

– Не за ноги! Можете за руки, – Арья говорила с Юри, стоя у избы и без интереса поглядывала, чтобы мы случайно не покалечили её уродца.

Подвесив Тсяпу за руки на ветку, мы продолжили веселье. Веселились недолго, пришёл Ратибор, один, было грустным его лицо…

Молчаливое братское объятие сменилось немым вопросом. Всем нам было тревожно интересно – где Урумар?

– Наш товарищ, Урумар, остался в родных землях. Там сейчас всё меняется и воин решил остаться, чтобы помочь сохранять мир.

– Что там, на Прибойа нападают? – Тио интересовался без тревоги, а вот во мне это чувство проснулось.

– Нет, в Прибойа всё хорошо. Земли, что раньше мы звали тёмными, люди наших земель решили их освоить. Мужчины и женщины из разных деревень были выбраны советом, чтобы уйти в новые земли и встать там деревней, и защищать границу.

– От кого? – спросила Арья, стоя у избы.

– От варваров. Они знают про нас. В деревне только сильные мужи и крепкие духом женщины. Это первая деревня в наших землях, которую оградили деревянной стеной. Урумар – вождь той деревни.

Арья ухмыльнулась и ушла в избу. Нет сомнений, она шла бы в первых рядах атаковать деревню дикарей.

– Расскажи о моём сыне, – попросил я.

– Твой сын баба, дочь у тебя. Я не шучу, дочь. Олли назвала её Дэя.

– Что за имя такое?! Как дочь?! Ты врёшь, пёс кабацкий. Смешно тебе?!

Я выхватил топор и сбросил плащ. Ратибор обнажил меч.

Удары Ратибора не были сильны, то ли он бился в шутку, то ли его правая рука совсем ослабла. Сбавив гнев, я оставил бой и убрал оружие.

– Прости, брат, с горечью вёз тебе эту новость.

– Не растить тебе воина, Дикий пёс, или кто ты там, Облезлый медведь? – Тсяпа зло смеялся, подвешенный на ветке. – Можешь вырастить какую-нибудь Эйа, чтобы дикарь, вроде тебя, продал её варвару, вроде Мого.

Сжав кулак, я поспешил к нему. Арья с силой оттолкнула меня и сама ударила уродца, но не так сильно, как хотел я. Тсяпа стал дёргаться, как рыба на крючке, и верещать ругательства.

– Что, девочка тебе не нужна, не человек?! – Накинулась Арья на меня. – Что за отношение?! Она не может быть воином, не может быть учёным?! Посмотри на меня, на Юри, может!

– Баба! Тут всё сложнее.

– Да, из Эйа что-то не вышло ни учёного, ни хорошего путника, – поддержал меня Ратибор, за что сразу поплатился.

– Вот вы свиньи неблагодарные! Кто в походе всю работу делал на пути в новые земли?! Ты, Гор, вообще продал её! Сложнее… да вы боитесь сложностей!..

Если баба разошлась, её лучше не трогать, поорёт и прекратит – так говорили деды наши. Под звенящую ругань Тсяпы и Арьи я и Боромир затоптали костёр с остатками не догоревшей кожи. Я накинул плащ, взял щит.