Максим Дымов - Человек из Прибойа. Книга 2

– Ночевать будем в Омэй-Гате, догоните нас, – сказал я Юри. – Рюкзак с собой возьмите, у вас же лошадь. С восходом встретимся у главных ворот снаружи.

– Мы встретимся раньше, ясное дело куда вы попрётесь, кобелины! – не унималась Арья. – Иди, конечно, говорить с женщиной – это низко для мужчины, так ударь, попробуй!..

Ругань лилась нам вослед. Мы вчетвером спешили уйти.

– В городе посетим лир? – спросил Боромир, будто не слыша Арью.

– Конечно, – кивнул Тио.

– Я потому и торопился, в родных землях женщины не те. Я прошёл мимо Омэй-Гата, они завлекают уже у ворот! Звуки музыки и пьянки слышатся из-за стены. Гор, ты чего молчишь?

– Я сначала выпью.

Ночь в великом городе была шумной. Ратибор веселился без головы, но та грубо и не щадя напоминала о себе следующий день. Всю спокойную дорогу до переправы Арья не говорила со мной, мне от того не легче, ведь в её словах есть правда. Слова уродца тоже бегали в моей голове, шумели.

В условленном месте нас ожидал Свобода: натруженные руки с толстыми венами и почти дочерна загорелая шея говорили о тяжёлом лете, что провёл дед, но лицо его было улыбчивым и ясным. Свобода поднялся с пня, нахмурил густые брови.

– Не все…

Он почесал гладко выбритый подбородок, что сделал лицо моложе лет на десять.

– Всё хорошо, Урумар остался в родных землях. Он теперь вождь, – взялся я говорить. Крепко хлопнул деда по плечу, как положено в Прибойа, чем вернул на его лицо улыбку. – Мы выполнили свои дела и готовы к пути за канал.

– Хорошо. С позволения Ахмеда, я всё лето трудился с монахами. Я хотел не только дать деньги на строительство моста, но и сам строить его. Мы закончили строить мост. Теперь на землю крепости древних людей можно ступать, не дожидаясь льда. Теперь многое изменится. Три дня назад через мост прошли несколько учёных мужей Омэй-Гата. Это не главное, главное – торговля. Деньги, потраченные на мост, размножатся и вернуться ко мне, но их будет больше чем я дал. Ещё, Рот не пошёл с вами?

– Рот сказал, что станет ждать всех нас там, где мост.

– Всё же решил идти… хорошо. До заката успеем, пойдём. Гор, надеюсь, ты не потерял то, что пропустит нас.

– Это со мной.

Свернув с большака, что проездили этим летом телеги с товарами и материалами для строительства, мы углубились в лес. Ещё весной тут не было даже тропы, теперь же речной камень устилал неширокую дорогу, а через ручьи лежали мостки из распиленных вдоль брёвен.

– Вот, это делали мы. Две телеги тут не разъедутся, но ничего, позже путь расширят, – Свобода был явно доволен, ведь он участвовал в создании чего-то, что изменит многое.

Краснеющее солнце освещало жёлто-зелёную шапку леса. Цокот копыт лошади Юри убегал в лес, что поредел за лето, пока строили мост. Шум реки близко, с каждым шагом всё больше тянет водой.

Примерно в сотне шагов от реки, монахи, человек двадцать, отдыхали у стен недостроенного бревенчатого дома. Кроме дома, были вкопаны столбы и под другие постройки.

– Тут будет конюшня, ночлежка и харчевня для путников, – объяснил дед. – Надо бы и в родных землях так сделать. Думаю, путешественников теперь будет больше.

– Как бы всё это не привело к войне, – слова Юри были мрачными. – Открыт путь к новым землям. Люди диких земель плохо вооружены, так что им не надо бы зазывать гостей, пока.

– Наверное, поэтому Урумар и остался, – согласился Ратибор.

– Сейчас открыт путь до крепости, и дикие земли никому не интересны, – успокоил дед. – Вот, пришли.

Деревянный мост, чьи доски были ещё светлыми и пахли масляной пропиткой, твёрдо лежал под ногами и не скрипел от шагов. Такой мост мог выдержать коня и телегу, нагруженную камнями.

Вдруг рассказ деда стих в моих ушах, остался только шум быстрой реки. На противоположном берегу, в стороне от дороги, в тени чащи, стоял Рот. На голове его крепко сидела маска, та, что он нашёл в брошенном доме. Хоть я вижу её уже не первый раз, её взор не перестал пугать меня. Одеяния Рота были тихими, ни звона кольчуги при ходьбе, ни бряцания пряжек, не стука железа. Всё те же тёмные одежды, что я, Тио и Боромир носили летними ночами, выходя на «охоту», Рот не сменил их, лишь накинул сверху плащ из волчьей шкуры да охотничью сумку повесил на плечо.

Он снял маску и поднял руку в приветственном жесте, но его бледное сухое лицо не выражало радости встречи, оно не выражало ничего.

– Приветствую, братство.

– Не зови нас так, – потребовал я.

– Но вы получили, что хотели. Зачем ты злишься?

– Не будем говорить об этом.

– Я не знаю точно, о чём вы говорите, но догадываюсь, – дед говорил негромко. – Повешенные на площади, воры, что прокрались в Дом древности… мы не будем об этом говорить. Идём быстрее, до заката придём к старухе Нэа, эту дорогу мы проложили в её деревню.

Я пригрозил Роту, чтобы он не заводил больше этот разговор. Рот надел свою маску и пошёл позади всех.

На земле древней крепости мы были недолго. Переночевав у Нэа, мы посетили оружейную лавку в крепости. К тому времени нас никто не искал, но мы были осторожны и, купив желаемое, поспешили уйти. Зачем нам нужно было в оружейную лавку крепости? Туда нужно было Боромиру. Он стрелок, и оружие ему нужно стрелковое, но найти что-то сильнее его «Беса» в Омэй-Гате сложно. В крепости Боромир нашел что искал – короткий мушкет, так назвал это торговец. Был ещё длинный мушкет со штыком, но Боромир выбрал короткий, чтобы носить его на поясе. Это оружие не для точной стрельбы, для этого был «Бес», это оружие для убийства крупных тварей на коротком расстоянии. Убойное расстояние было небольшим, но свинцовые шарики, выпущенные мушкетом, разбивали деревянный щит в щепки и летели дальше, а вспышка и гром напугают любого. Жаль только, заряжать его дольше, чем арбалет, к которому Боромир уже привык и справлялся быстро.

К полудню следующего дня наш отряд добрался до канала, до моста, идущего через него.

Прохладный пасмурный день и незнакомое место несли в себе напряжение. Мы видели впереди бетонный мост и людей на нём, они видели нас. Больше тревоги в себе несли не люди, воины по виду, а то, что стояло на том конце моста – похожее на огромное насекомое, но не тощую тварь с суставчатыми длинными лапами, а на жука, влачащего на себе тяжёлый панцирь. Машина стояла боком к пути, но ствол на её крыше смотрел в наши лица. Мы уже наслышаны, знаем, что та труба не для того, чтобы в неё смотреть…

Стражи моста, трое молодых мужей, были одеты легко для воинов, не было тяжёлой брони. Одежды их были бурого цвета и звались шинелью. Два коричневых кожаных ремня спускались с плеч к широкому ремню с пряжкой на поясе. На поясном ремне слева были ножны с клинком (сабля), справа – ножны (кобура) с пистолетом, почти как у Юри. На головах их не было шлемов, только странные шляпы (фуражки): верх белый, красная середина с трёхконечной белой звездой и чёрной буквой «А» на ней, чёрный блестящий низ – очень напоминает флаг древних людей в Доме древности в Омэй-Гате.