Софи Лейн - Длинные тени старых грехов

Элизабет снилось, как юное создание бродит в окрестностях особняка, омываемое дождем и обдуваемое ветрами. Как хрупкое тельце дрожит от холода и усталости. Как жалобно зовет на помощь в угрюмом безмолвии ночного сада. От этого мрачного видения лицо Элизабет то и дело искажала мучительная гримаса, а ночную тишину спальни нарушали стоны. В конечном итоге один из этих стонов и разбудил ее.

Очнувшись от дурного сна, Элизабет встала и зажгла лампу, посмотрела на часы, уже полночь. Присев на край кровати, она вспомнила сон, приложив ладони к лицу. Как раз в этот момент до нее донеслись какие-то непонятные звуки. Подняв голову Элизабет некоторое время прислушивалась. Шум дождя за окном мешал расслышать четче. Затем она встала, накинула халат и подошла к входной двери в спальню. Приложив ухо, девушка расслышала какой-то монотонный гул, он было где-то далеко, кажется на первом этаже, поэтому Элизабет осмелилась приоткрыть дверь. Звуки стали четче, это были голоса, человеческое пение. Сомнений не оставалось, на первом этаже поют люди.

– Это не могут быть мистер и миссис Фармер, они приедут только утром, – подумала Элизабет.

Было страшно, но проведя столько времени в этом доме и повидавши столько странных и необъяснимых явлений, девушка собрала всю храбрость и ступила за порог. Она решила узнать, откуда доносятся эти звуки.

Оказавшись в коридоре, Элизабет медленно пошла в сторону дубовой лестницы, стараясь делать каждый шаг беззвучным. Холод коридора с легкостью проникал под ее шелковый халат, поэтому ее и без того дрожащее от страха тело, дрожало еще сильнее, от пронизывающей осенней прохлады. Старая лампа в ее слабых замерзших пальцах отбрасывала тусклый дрожащий свет, скользящий по обветшалым деревянным панелям коридора. Наконец девушка достигла лестницы, держась за перила, она начала спускаться, вздрагивая почти на каждой ступени от протяжного скрипа старой лестницы. Ступив на паркетный пол холла, Элизабет прислушалась:

– Кажется звуки доносятся из галереи.

Приближаясь все ближе и ближе к источнику гула, сердце Элизабет забилось чаще. Наконец на пороге в галерею она застыла в ужасе от увиденного, все ее тело будто парализовало, широко открытые глаза напряженно с ужасом смотрели не моргая. Дверь в тайную комнату была распахнута, а из проема двери струился тусклый свет и мелькали какие-то длинные тени.

Не помня себя, будто заколдованная, Элизабет медленно тяжело, против своей воли пошла на этот свет. Ее губы дрожали будто хотели что-то произнести, но не могли, а лицо искажала мучительная гримаса неотвратимости и ужаса. Когда она оказалась у входа в тайную комнату, освещенную этим дьявольским светом, ее глазам открылось странное невероятное зрелище: за столом в тайной комнате сидели какие-то люди, держащиеся за руки и бормотали слова похожие на латынь. Плачущая женщина, одетая в черное, с черной вуалью на лице, несколько мужчин, один из которых, обратив лицо к даме в черном, тер ее ручку, в попытках успокоить и еще одна женщина, с закрытыми глазами, которая явственно выделялась из всех. Она вела себя очень уверенно и бормотала громче остальных.

На столе горели свечи и лежали какие-то предметы, среди которых была фотография. Элизабет не смогла разглядеть ее со своего места. Она сразу поняла куда она попала, это был спиритический сеанс. По одежде участников было легко догадаться, что он был проведен в конце 19 века.

Внезапно, женщина с закрытыми глазами, которая должно быть была медиумом, резко открыла их и уставилась прямо на Элизабет. Ее голос зазвучал громче, и мужчина обращенный к даме с вуалью поднял голову и Элизабет ахнула, это был тот самый мужчина с фотографии. Дама в вуали вскрикнула, ее тело обмякло и соскользнуло со стула свалившись на пол от неожиданной потери сознания. Вуаль скрывавшая ее лицо распахнулась и Элизабет снова вздрогнула от увиденного, это было лицо миссис Гренвилл, хозяйки поместья. Собравшиеся закопошились вокруг бесчувственной миссис Гренвилл, и девушка, воспользовавшись суматохой и отступлением той безвольной слабости, которая одолела ее и вынудила войти в тайную комнату, выскользнула оттуда под пронзительные крики медиума, которая к тому времени встала со своего стула и уставившись будто слепым исступленным взглядом в Элизабет, указывала на нее своим пальцем и бормотала уже хриплым голосом.

Оказавшись в галерее, Элизабет что было силы помчалась прочь не оборачиваясь, крики старухи все еще достигали ее ушей. Внезапно девушка начала задыхаться, ее тело будто начало слабеть и каждый шаг становилось сделать все тяжелее. Еще пытаясь из последних сил бежать, она почувствовала, как пол уходит у нее из-под ног и тело медленно падает, она резко вздрогнула и проснулась.

Немного придя в себя Элизабет поняла, что находится у себя в спальне в постели. Все лицо было покрыто испариной, а ночная рубашка мокрая насквозь от холодного пота. Сидя на кровати, пытаясь отдышаться она не могла поверить, что все, что ей пришлось видеть был лишь сон, ужасное видение от которого тело все еще продолжало дрожать. Спустив ноги с кровати Элизабет сидела некоторое время закрыв лицо руками в тщетных попытках успокоиться.

Переодевшись в сухую одежду, она разожгла камин в надежде согреться. Рухнув в кресло возле камина и уставившись пустым усталым взглядом на мелькающие языки пламени, мысли Элизабет то уносили ее к событиям ночи, то возвращали к настоящему, концентрируясь на ярких бликах, отбрасываемых огнем на каминной решетке. Сидя в этом глубоком мягком кресле, тело Элизабет все еще подрагивало от никак не отступающей нервной дрожи. Но постепенно тепло от открытого огня камина проникло в ее озябшее измученное тело и начало разливаться приятным покалыванием в конец успокоившим ее. Немного отдохнув она посмотрела на время – шесть утра.

– Мистер и миссис Фармер, – внезапно вспомнила она. – Сегодня они должны приехать.

Встав с кресла, Элизабет решила спуститься на первый этаж. В доме было тихо, ни единого шороха, лишь скрип половиц под ногами девушки нарушал тишину, да шум ветра доносился с улицы. Убедившись в том, что мистер и миссис Фармер еще не приехали, Элизабет отправилась на кухню, позавтракать и подогреть чайник к приезду долгожданных гостей.

Открыв буфет и увидев там банку с джемом, Элизабет недовольно хмыкнула. Вспомнив о самовольном открытии банки, она решила ее не брать. Прихватив из буфета печенье и конфеты, Элизабет устроилась за столом, уставившись в кухонное окно, и принялась ждать, когда закипит чайник.

Глядя в окно, она снова невольно вспомнила девочку, игравшую вчера в саду во время дождя, и сама того, не осознавая, Элизабет принялась вглядываться в зелень сада, ища глазами ребенка. Конечно она не могла там никого увидеть, даже если девочка и была вчера в саду, то скорее всего ушла уже давно. Элизабет это понимала, но грусть, внезапно накатившая на нее, необъяснимое чувство тревоги и жалости не давали ей покоя. От шума закипевшего чайника она вздрогнула, и очнувшись от охватившего ее чувства встала и выключила огонь. С улицы раздался шум мотора.