Софи Лейн - Длинные тени старых грехов

– Может это просто детская песенка, – думала она про себя. И все же Элизабет взяла лист и карандаш и записала слова, нацарапанные на раме. Вопрос, который больше всего ее волновал – «Кто написал эти слова и зачем?».

Затем взяв дневник, она спустилась с чердака. Весь последующий день, девушка осматривала второй этаж: спальни, маленькие комнаты, коридорчики. Осмотрев комнаты, Элизабет поняла, что спальня, в которой она остановилась – хозяйская, ей показалось это странным, так как миссис Фармер, когда показывала дом, обмолвилась, что гостевая комната готова. Но вещи Элизабет были отнесены в хозяйскую спальню. Также было странно, то что шкаф и тумбочки в гостевой были полностью пусты, будто специально освобождены, а в хозяйской, в шкафу висели старинные платья и тумбочки были заняты шкатулочками и разными флакончиками. И последнее, но не менее важное: постель в хозяйской спальне была явно того времени – искусно вышитая простыня, наволочки и пододеяльник ручной работы. А в гостевой постель была новая и современная, фабричного производства без всяких вышивок и явно не была шёлковой.

Мысли Элизабет были наполнены разными предположениями, но не одно из них не объясняло полностью всю сложившуюся ситуацию:

– Может миссис Фармер готовила гостевую, но потом забыла, или мистер Фармер перепутал и отнес мои вещи не в ту комнату. Но если бы только это было странным.

Элизабет вернулась в спальню в которой остановилась, взяла куклу, непонятно каким образом оказавшуюся в ее постели и направилась с ней в детскую. Подойдя к двери, девушка остановилась, вспомнив, что произошло прошлый раз, когда она была в этой комнате, но потом взялась за ручку и дверь медленно отворилась.

В помещении ничего не изменилось: тот же полумрак, маленькая кроватка со смятой постелью и по-прежнему пристально глядящие стеклянные глаза кукол с печальными фарфоровыми лицами.

Элизабет осторожно вошла и дверь с незаметным скрипом захлопнулась. Сердце застучало сильнее. По спине побежали мурашки:

– Как же неприятно находиться здесь. Такое ощущение, что кто-то наблюдает, – подумала Элизабет.

Девушка сделала еще один шаг вперед, как вдруг страшное жужжание нарушило тишину комнаты. Вздрогнув она посмотрела вниз. На полу, перевернутый на бок, лежал паровозик. Его маленькие колесики быстро крутились, издавая противный звук. Ступня Элизабет стояла прямо на рельсах игрушечной железной дороги, присев она подняла паровозик и заметила торчащий сбоку маленький ключик. Когда она повернула его, колесики перестали вращаться и неприятный звук прекратился.

Элизабет встала, осторожно подошла к кроватке и посадила куклу у изголовья. Как только ее ладони прикоснулись к постели, что-то с невероятной силой схватило ее за запястье и сильно сжало. Так сильно, что девушка закричала. Вдруг она почувствовала холодное дыхание возле уха и тихий тонкий голос прошептал:

– Осторожно. Ты слишком близко.

Сердце Элизабет забилось в груди как редкая птица в руках птицелова. Она хотела бежать, но не могла: нечто невидимое продолжало сжимать ее запястье, а тело будто парализовало от холода. Еще некоторое время девушка продолжала стоять и дрожать, но потом почувствовала, как невидимая рука, медленно разжимает ладонь. Как только Элизабет почувствовала свободу, она немедленно выбежала из комнаты громко захлопнув за собой дверь. Придя в свою спальню первым делом, она зажгла лампу так как на улице было уже совсем темно. В голове звучали слова: «Осторожно, ты слишком близко».

Чтобы это значило? Кто это сказал? Вот главные вопросы, на которые пока не было ответа. За окном стало совсем темно и Элизабет легла в постель. Она ворочалась и никак не могла забыть тех слов, а потом и вовсе желание спать отпало так как было не по себе от мысли, что кто-то ночью может прийти, не взирая на запертые двери и замки, не смотря на стены, преграждающие путь. Как прошлой ночью, когда обнаружилась кукла.

В голове Элизабет роилось множество мыслей, но, ни одна не волновала ее так, как ощущение чего-то упущенного. Поэтому недолго думая она встала с кровати, зажгла подсвечник и под дрожащим светом свечи принялась читать дневник миссис Гренвилл.

Начало дневника было весьма жизнерадостным. На первых страницах была описана свадьба мистера и миссис Гренвилл. Молодая жена писала, как сильно любит своего мужа и как они счастливы быть рядом. Сколько радости приносит один лишь взгляд возлюбленных друг на друга. В этом счастливом состоянии брак продержался десять лет. Затем Джонатан Гренвилл тяжело заболел, а спустя пару месяцев умер. Но еще до болезни супруга, Оливия Гренвилл, встретила таинственного господина, который сразу вызвал ее интерес, но узы брака сдерживали миссис Гренвилл от неразумных поступков.

«Впервые я увидела его на одном из балов, проводимом моим мужем. Он стоял с бокалом вина облокотившись возле камина с дерзкой улыбкой на устах и дьявольским пламенем в глазах. Что-то в нем сразу показалось мне отталкивающим, но в тоже время мною завладело непреодолимое желание познакомиться с ним, узнать его поближе… Он стоял возле камина и смотрел на меня, прямо мне в глаза, будто пытаясь заворожить одним лишь взглядом. Черные угли его глаз казалось, глядят прямо в душу, и всё знают обо мне без слов. По всему моему телу пробежала дрожь, и я смущенно отвела глаза, но затем снова посмотрела на него и поймала на его лице ухмылку, дерзкую и вызывающую, ведь любой из гостей мог увидеть и понять…»

Здесь текст прерывался. Затем шли записи за другой месяц. Читая их Элизабет, узнала, что между миссис Гренвилл и таинственным незнакомцем завязался роман. По началу Оливия отталкивала эти чувства, говорила, что не может предать мужа, но потом их роман развивался стремительно. Миссис Гренвилл описывает их встречи, тайные любовные записки, взгляды украдкой на балах.

Но постепенно душа Оливии истерзанная муками совести не выдерживает и на одном из свиданий она рассказывает своему возлюбленному, что так не может продолжаться, ей кажется, что муж обо всем знает и иногда по утрам она ловит взгляд презрения и ненависти на себе. Когда он целует её, ей кажется будто это не он, а не трудно догадаться кто, и каждый раз она чувствует отвращение к себе за то, что обманывает, за то, что уже не любит так как раньше и никогда уже жизнь не сможет стать прежней. Она слышала, будто слуги говорили о ней шепотом и смеялись.

Все эти внезапные изменения в ее жизни сильно обеспокоили и отдалили от окружающих. На балах миссис Гренвилл все время казалось, что все говорят о ней, шепчутся за спиной, осуждают, будто окружающие все видят и знают об ее измене. Не выдержав такой обстановки, Оливия решительно заявила своему любовнику, что отныне не будет приходить на свидания и отвечать на письма. Также она просила не приходить к ним домой и не искать повода для встречи. Последнее что она сказала ему: