Рамель Гафаров - Оглянись!

Она положила голову на мою грудь и нежно обняла за шею. Я почувствовал нежный аромат ее волос и мягкое прикосновение упругой груди. Голова пошла кругом…

– Дамир! Эй! – Бутурлин трясёт меня за плечо. – Ты что?! Оглох?! Кричу тебе, кричу – никакого ответа. Уснул, что ли? Чего молчишь? О чём задумался? Скоро поворот на Волгоградку! Сворачивай туда. Едем в баню, где вчера босс с Сохатым парились.

– Вот так пироги с котятами, – присвистнул Димка, – а что мы там будем делать с нашими пистолетами? Бабульку, которая вчера баню запирала, пугать? Или будем голых баб гонять?

– Шутки на сегодня забыть! – сурово обрывает его Бутурлин. – Дело крайне серьёзное. Наверное, помните, что вчера после сауны Сохатому один чувак, такой какой-то потасканный весь, передал… И он передал ему… даже не знаю, как сказать… барсетка не барсетка, кошелёк не кошелёк… Ну, – Сан Саныч нетерпеливо щёлкает пальцами, – сейчас модно ходить с такими огромными… блин! Как его? Ну… мужики в руках носят…

– Портмоне, – подсказывает Димка.

– Вот-вот! Так этот чел Сохатому портмоне привёз. Помните? Так вот. Когда Сохатый прилетел к себе в Мурманск и пришёл в себя, сразу про портмоне вспомнил. А его при нём не оказалось. Стал спрашивать у Мозга. А тот тоже ничего сказать не может, потому как вчера, когда встречал Сохатого в аэропорту, про портмоне ничего не знал. Следовательно, и когда тащил своего босса в зал для ВИП-персон, совсем не отслеживал, был ли этот клятый кошелёк при Сохатом или не был. Проглядел, в общем. Поэтому Сохатый сегодня ночью вылетает сюда со своими людьми. И знаете, что он думает по этому поводу?

Этот старый пень, больной на всю свою плешивую голову, почему-то решил, что портмоне присвоил Вадим Борисович или кто-то из нас. И ему плевать на то, что Вадим Борисович ни черта не помнит. Сохатому хоть кол на голове чеши! Раз решил, что Вадим Борисович виноват, так ничем его с этой мысли не сдвинешь. Не верит ни одному слову Борисыча. Знай только твердит, что тот ему втирает, отмазаться хочет. Теперь Борисыч дрожит как осиновый лист. По его словам, Сохатый в телефон бешено орал и угрожал Борисычу задницу на затылок натянуть. А этот енот слов на ветер не бросает. Вот такая картина, а не пироги с котятами. Что всё это для нас значит? А вот что: до прилёта Сохатого надо нам найти грёбаное портмоне. Иначе всем будет кирдык. Этот хренов хмырь начнёт трясти каждого, аки грушу поповскую. Ясно?

– Нет, – сипит Бизон, упираясь своими коленями через спинку кресла в мой позвоночник (этому великану даже в Yukon’е очень тесно), – Что там такого, в этом портмоне? Документы какие-нибудь? Из-за чего такой кипеж?

– Объясняю, – Бутурлин говорит нарочито медленно, – деловой партнёр Вадима Борисовича, по прозвищу Сохатый, получил в этом портмоне большую сумму денег от другого своего партнёра. Эти деньги привезли к бане и отдали прямо в руки, как только Сохатый вышел на улицу. А они, денежки эти самые, тю-тю – растворились неизвестно как и где. Как? Куда? – Ничего не известно. Единственное, что знаем доподлинно: около бани деньги ещё были в руках Сохатого, а в Мурманске их уже нет. Вечером он с ними, утром – без них.

– Всё утро до отлёта с ним был Мозг? – интересуется Бизон.

– Да. И что? – настороженно глядит на него Сан Саныч.

– Да так, ничего, – хмыкает Бизон, – я этого Мозгового знаю ещё с тех пор, когда он салагой в юниорской команде за свой Мурманск выступал на соревнованиях тяжелоатлетов. А чуть повзрослев, занялся разбоем и рэкетом. За что два раза отсидел: один раз в детской колонии, а второй – уже во взрослой. Там он оказался среди настоящих уголовников, которые, как мне известно, свели Мозгового с людьми Сохатого. Ну и, когда Мозг вышел на свободу, то сразу отправился к этому авторитету. С тех пор он в личной охране у Сохатого и по совместительству работает вышибалой: ходит по фирмам разным и проценты с ихнего бизнеса вышибает. По-другому, выходит, что тот же рэкет, только на дядю. Тот же грабёж, но под надёжной защитой авторитета, который процент за грабёж нехилый отваливает Мозгу.

– Ну и к чему ты всё это нам про Мозгового рассказал?

– Я бы в первую очередь его прошмонал.

– Ты думаешь, Сохатый до такой степени глуп, что не сделал этого? – с лёгким раздражением возражает Бутурлин. – Именно с этого и начал. Тряс Мозгового так, что тот, я уверен, до сих пор очухаться не может. У Сохатого нет на него ничего. Понятно? Мозг чистый.

– Большую сумму получил – это сколько? – влезает в разговор Димка, и, встретившись глазами с Бутурлиным, поясняет: – Имею право знать, за что пострадать могу, если что.

– Пол-ляма евро, – натужно зевает Сан Саныч.

– Ничё себе! – ахает Димка. – Это ж сколько в рублях получается?

– Неважно. В рублях, в евро – какая разница?! – сердито отзывается Бутурлин. – Для серьёзных людей не такая это и сумма, чтобы рисковать и связываться с Сохатым: себе дороже. Судя по всему, кто-то по скудости ума решил, что у него получится деньжат стырить.

– Ты хочешь сказать, что это маленькая сумма? – разевает в изумлении рот Димка. – Я не ослышался? Нифигасе… так если что…

– Димон! Для тебя или для кого другого, да и для меня тоже, это, конечно же, громадные деньги. Нам с тобой за всю жизнь таких денег в руках не держать. Но там, где наш Борисыч вращается, полмиллиона евро мало что решают.

– Да всё равно! Решают – не решают, много – мало! Какая разница. Даже если это для Сохатого мелочь, всё равно вопрос возникает: какой дурак велит полмиллиона (театрально пропел Димка) ого-го-ойро в баню везти, да ещё на ночь глядя? – он в недоумении разводит руками. – Они ж, то есть Сохатый с Вадим Борисовичем, из бани вышли пьяные в драбадан: едва до машины добрались, как почти сразу друг за другом скопытились. И как можно было такие деньги отдавать человеку в состоянии полного в буквальном смысле слова нестояния? Сохатый не понимал, что ли, когда напивался, что ему такие деньжищи должны привезти? Он же умный старик. Как-то не того это всё… Странно смотрится.

– Вот и я о том же. – неожиданно проникновенно произносит Бутурлин. – Всю дорогу думал? Мутная какая-то история, я вам скажу. Зачем – тут Димыч прав – Сохатому приспичило деньги поздним вечером у бани получать? Неужели другого места не было? А если всё-таки срочная какая-то нужда была, то почему так напился? И опять Дима прав, когда говорит, что Сохатый слишком умён для того, чтобы так глупо вести себя. Подозрительно ещё, почему он так уверен, что в пропаже исключительно мы виноваты. Я имею в виду, – перехватывает Бутурлин наши недоумённые взгляды, – не нас конкретно, а нашу контору: Вадима Борисовича и прочих.

– Не понял, – вздёргивает брови Бизон, – а чем мы ему не угодили? Что за бред! «Астро-банк» вроде как карманный банк Сохатого. Или я чего-то в этой жизни не понимаю? Вадим Борисович, как я наблюдаю, директор-то почти формальный. Разве нет? Конечно, он директор, но далеко не генеральный. Тогда, что за комедия?!