Елизавета Клейн - Зимнее сообщение

Белые снежинки медленно летят,
Землю осыпают, сонный лес и сад.
За окном спокойно, ветер не шумит.
День вот-вот февральский тихо догорит.

Солнце закатилось за лесок густой,
Небо озарилось алой полосой.
Вечер к нам с востока гонит свою тень.
В прошлое уходит вот и этот день.

Таинственная ночь накрыла землю,
А звёзды в вышине поют хорал.
И всё живое гимну неба внемлет.
И Новый Год опять для всех настал.
Погашен яркий свет, горит гирлянда
На ёлке, что из леса принесла.
Как год назад, со мною сказка рядом.
И вновь, как в детстве, верю в чудеса.
Игрушки старые блестят в ажурной хвое.
Смолистый запах дарит мне покой.
Пусть старый год с собой прихватит горе,
А счастье пусть останется со мной.

Симфония сверкающего снега
Звучит в пронзительно-высокой синеве,
Играет лесу, полю, птицам, мне,
Обычный мир преображая в небыль.

Под эту музыку иду лесной дорогой,
Душа в восторге с соколом кружит.
А тень моя передо мной бежит,
Мне путь указывая к отчему порогу.

Заслушавшись волшебною игрой,
Я забываю обо всех печалях,
Оставя их в покинутых мной далях —
Мне сердце успокоит дом родной.

На зимний лес упала тишина,
Как будто в нём колдует ворожея.
И эта тишина мне так слышна,
Что, в лес войдя, немножечко робею.

Медведем белым сосенка стоит,
С ног до макушки в снежном одеяньи.
А в старом пне вдруг показал свой лик
Знакомый леший – манит на свиданье.

Я в чащу забреду. И заблужусь
На миг в тиши волшебной этой сказки.
По хрусткому снежку продолжу путь,
Вбирая в душу прелесть чистых красок.

Тропой лесной пойду, куда не знаю,
За мороком, за призрачной мечтой…
И вдруг очнусь от дружеского лая —
Мои собаки уведут меня домой.

Серебрится иней на ресничках!
И мороз щекочет твои щёчки.
А ладошки, словно две сестрички,
Укрывают варежки-листочки.

В небе ясном солнышко сияет,
Но не тают снежные сугробы!
Ведь зима февраль уже встречает,
Когда стужа правит небосводом!

Хоть последний зимний месяц лютый —
Он не помешает погулять.
Шапка, варежки, тулуп уютный
Будут укрывать и согревать!

Сделать многое успеет деловая,
Многое сумеет разузнать!
Чтобы вечером, за чашкой чая,
Маме-папе было, что сказать!

Мороз, январь, глаза в глаза.
Объятья, жаркое дыханье…
Снежинки падают, кружа
И сокращая растоянье.

Смыкаются, скользя друг к другу,
Вокруг не замечая никого!
По льду две пары лезвий полукругом,
Кружась среди снежинок, так легко!

И стоит лишь остановить мгновенье,
Запечатлев его на миг.
Как сразу всем придет решение,
Любовной парой окрестив…

Придать загадочные нотки
Случайной встрече на катке…
Но в том и есть поэтов кротких
Дар – видеть сказочный цветок в каждом ростке!

Хлопьями большими валит,
Укрывая всё кругом,
И никак не перестанет
Радовать нас с каждым днём!

Снежный мастер – наш проказник,
Вьюжных дел задорный друг,
Весь свой северный запасник
Пораздаривал вокруг!

Своим белым покрывалом
Он заботливо укрыл
Землю, чтобы отдыхала,
Набиралась больше сил.

А мороз, дружок трескучий,
Красоту такую вмиг
Зафиксировал по случаю
В сказочный застывший штрих.

Произвольная программа
Вдохновений свежих мысли!
Снежные фигуры с мамой
Вы под взглядом папы пристальным,

Разместили рядом с горкой —
Галерея, так сказать!
И теперь у Вари с Лёлькой
Свой музей, ни дать ни взять.

Всем соседям и подружкам,
Прям на зависть и в почёт —
С горки съехать на ватрушке
И скульптур разбавить счёт!

Маленькие, маленькие
Варежки и валенки.
Но большая девочка
В них, сомнений нет!

Нашей взрослой Вареньке
Котик на завалинке,
Анадысь, как давеча
Промурчал сосед:

– Что ж ты, наша заинька,
К маменьке и папеньке
Не спешишь, голубушка,
Не находишь след?

Снегом запорошеные
Все тропинки хоженые.
Их сквозь сумрак вечера
Трудно отыскать!

Пусть давно знакомые
Улочки пригожие.
Ты не будь беспечною —
Хватит уж гулять!

Так к месту падал снег, и к месту
Не оставалось ни следа.
Рассаживались по насестам
Уже прошедшие года.

Под молчаливым снегопадом
Скрывалась чернота проблем.
Снег падал. Было всё как надо.
Всё было – снег, и снег был – всем.

Я бросил сердце на четыре ветра.
Какой же дул сильней, узнать бы?
Куда идти, чтобы найти ответы,
Когда развеется туман в сознаньи?
В которой части поселилась вьюга,
В какой – тепло и доброта остались?,
Ум, сердце – жить не могут друг без друга.
Сначала бросим всё, потом рыдаем.
За слабостью мгновенья – год печали,
Без цели, без идеи, без причины,
Немного не хватило – вдруг устали,
Как испытанье, проступили на лице морщины.
Я бросил сердце на четыре ветра,
Теперь одно меня лишь и тревожит:
Как сразу примирюсь я с этим?
Душа без сердца существовать не может.

Мне стало казаться, что снег никогда не растает.
Завьюженной тенью ютятся друг к другу дома.
На каменных стенах сверкает морозный орнамент.
Над городом встала лишённая цвета зима.
И все мои чувства, лишённые приоритета,
Похожи на тонкий, сверкающий искрами лёд.
Но эта зима, точно так, как минувшее лето,
Однажды ослабнет, а после и вовсе пройдёт.
Однажды дойдут до конечного пункта дороги,
Покрытые снегом, который не помнит следов.
И всё расцветёт, возвратившись к истоку в итоге.
Наш город пленён красотой антарктических льдов.
Но, может быть, мой мыслеобраз реальней предмета,
Который окажется только болезненным сном?.
Манящая, как нескончаемость космоса, Лета
Подхватит его, накрывая чернильным сукном.
Наш мир разделён на валюты, религии, страны,
И, в детские души роняющий семя войны,
Он неисцелим даже временем, лечащим раны.
А мы с каждым годом всё больше в него влюблены.
Мы стали его неотъемлемой частью и силой.
В старинных соборах витают людские мольбы.
Я буду тянуться к тебе через мрак опостылый
И сквозь лабиринт монотонно бредущей толпы.
Но этой толпой без лица, без конца, без начала,
Как шёлковой лентой, завязаны наши глаза.
Всё то, что душа второпях от себя умолчала,
Продолжат беречь обручившие нас небеса,
Как тайный Грааль из волшебных Артуровских мифов.
На роль маяка назначаются только мечты.
Года налетают на них с беспощадностью грифов
И жадно клюют под покровом ночной темноты.
И острая боль постепенно становится нормой.
Она мотивирует так же, как жёсткое «нет»,
Которое, видимо, станет прекрасной платформой
Для осуществления новых духовных побед.
Мне стало казаться, что истинна только усталость,
Что цвет никогда не войдёт в повсеместную стыдь.
Но всё может быть совершенно не тем, чем казалось.
Но очень хотелось бы верить, что всё может быть.