Денис Петришин - Мертвая топь

Варяги стояли боевым отрядом посреди княжеского двора. Сложив перед собой руки, Кнуд и Торн ожидали появления князя перед ступенями крыльца. Избор вышел к ним, окинул внимательным взглядом и жестом пригласил в терем.

За столом их ожидало псковское собрание. Равнодушно и хладнокровно огляделись, не представились, ни с кем не поздоровались. Молча сели за стол, не дожидаясь разрешения князя, и принялись за угощения. Бояре, купцы и ростовщики угрюмо наблюдали за ними.

Кнуд ел неспешно, аккуратно, то и дело вытирая рот и бороду от жирного мяса, долго и тщательно жевал. Торн жадно отхватывал большие куски, громко жевал и вытирал стекающий по рукам жир об засаленную одежду.

– Зачем приехали? – Избор внимательно разглядывал варягов.

Кнуд прервал трапезу. Торн, словно не услышав князя, продолжил есть.

– Приехали забрать подати.

– Подати?

– А что не так? Ты платишь конунгу Хольгеру и спокойно живешь дальше. Нам за услугу даешь пару-тройку перстней в качестве благодарности, чтобы мы не ошиблись при счете. И будь добр: мы сейчас доедим, а ты распорядись, чтобы нам показали, где твоя казна.

– Выплата податей, – сдержанно возразил князь, – подразумевает чего-то взамен. Что ваш князь может нам предложить?

– Да ничего.

– Ничего не стоит ничего.

– Послушай, ты! – Торн поднял на князя медвежьи глаза. – Плати Хольгеру дань, и тогда ничего не будет. Понимаешь? Ни-че-го. Откажешь – Хольгер отымеет здесь всё что движется. Затем ваших баб отымеем уже мы и продадим хазарам. Многие ваши конунги бахвалились смелостью. И где они теперь? Одни гниют в канавах, а другие лижут Хольгеру сапоги за право быть. Потому не трать мое время и собирай барахло.

– Хорошенько взвесь свои слова, варяг, – сухо предупредил Избор. – Ты говоришь не с равным тебе.

– Это точно. Я представляю Хольгера. А значит я здесь главный.

– Уважаемый конунг, – примирительно произнес Кнуд. – Давайте мы все будем разумными людьми. Зачем все эти жертвы? Разве не достаточно смертей, которые случились на Волхове?

– И это говорите вы мне?

– Послушай, – Кнуд прищурился, – я давно служу конунгу Хольгеру. Я хорошо знаю его. Давай пойдем по бескровному пути. Ты платишь дань, мы уходим и встречаемся через год. Все остаются живы и здоровы.

Избор сдержано рассмеялся.

– Ты сам-то понял что сказал, мальчик? У вас совсем башка не варит или вы дурочку разыгрываете?

Торн хмыкнул, качнул головой:

– Дурочку здесь разыгрываешь ты, если до сих пор не понял, что…

– Я тебя предупредил, варяг. Следи за своим паршивым ртом. Вы сидите за моим столом в окружении моих людей и жрете мою еду. Смелости набрались? Думаете, всё вам можно, если за спиной стоит бандит, возомнивший себя князем? Но здесь его нет. И вы одни.

– Ты что, конунг? – свел брови Торн. – Ты что – совсем тупой?

Дружинники вскочили, схватились за мечи, и стальной звон забряцал в зале. Варяги не шелохнулись: Кнуд спокойно смотрел на князя, а Торн – доедал мясо, мерзко чавкая. Избор примирительно поднял руки, успокаивая дружинников.

– Ты псов своих отзови, – произнес Торн, сдерживая отрыжку. – У Хольгера есть правило: за одного нашего он давит сотню ваших. Прольешь нашу кровь – убедишься воочию.

Неотрывно буря князя тяжелым взглядом, Торн медленно пережевывал мясо, играя желваками. Он сложил тяжелые руки на столе, наклонился немного вперед, словно намереваясь достать князя через стол.

– А теперь я тебе объясню, если ты до сих пор не понял. От тебя никто ничего не требует. Тебе просто объяснили, что ты должен и будешь платить северянам дань. Без вопросов и живенько.

– Послушай, конунг, – вмешался Кнуд. – Гостомысл теперь наш данник. Он больше вам не союзник. Он разумный человек: мы мирно поговорили, и он принял верное решение. Теперь земля его живет под мирным небом.

– И все счастливы – да?

По залу прокатился заразительный смешок.

– Довольно! – рыкнул Торн, резко поднявшись. – Надоело! Молитесь своим вшивым богам! Не хотите по-хорошему – будет по-плохому. Клянусь, Хольгер отбитый на всю башку человек! Он вас таким раком поставит – в жизнь не разогнетесь. Уходим! Мы зря тратим время.

– Конунг, прошу тебя, – взволнованно произнес Кнуд, удерживая Торна. – Если не хочешь слушать меня, так послушай хотя бы его. Если мы вернемся к Хольгеру с пустыми руками – это будет война. Хольгер страшный человек. Вы обречены – вам нечем ему будет ответить.

– Поразительно. Откуда у вас такая уверенность, что нам нечем ответить?

– Разве не ваши там на Волхове воняют на всю округу? – хмыкнул Торн.

– Воняют там ваши соратнички. Если конечно они вдруг не воскресли.

Кнуд тяжело вздохнул, качнув головой и на мгновение закрыв уставшие глаза.

– Я думаю, вам пора убираться отсюда вон, – велел Избор. – И да, кстати. Я прощаю вас за ваши слова. Но если кто-нибудь из вас окажется в моих землях – натяну жопой на кол. Предупреждаю, чтобы потом не было воплей.

– Не имея оружия, ты говоришь с вооруженным на равных.

– Исгерд! – позвал Избор через плечо. – Подойди.

Она сидела в теневом углу зала, почти никем незамеченная, как затаившаяся волчица. Слушая их разговор, она спокойно ковыряла ножом ногти на пальцах. Подошла к столу, молча глядя на послов.

Торн и Кнуд мельком переглянулись.

– Видишь, варяг? – сказал Избор усмехаясь. – Я тоже вооружен.

Кнуд вдруг резко поднялся и похлопал Торна по плечу, поторапливая его.

– Всего хорошего, конунг. Берегите себя и родных.

На городском торжище бурлила суета. Просторная площадь шевелилась, словно встревоженный муравейник. Люди сновали от лавки к лавке, торговцы настырно призывали к покупке товаров, нагло дергали граждан за рукава, уговаривали и торговались.

Ведя коня за узду, Рогдар медленно пробирался через тесную толпу. Кто-то наступил ему на ногу, зацепил плечом и врезался, выпучив глаза от изумления.

Толпа давила, шумела, люди беспорядочно сновали, толкались и теснили. Окруженный человеческим роем, Рогдар вдруг остановился и напряженно застыл. Толпа ощетинилась топорами, яростно взревела и окунулась в лютую сечу.

Выхватил топор, покрывшись холодной испариной, сердце бросилось на ребра, взбесилось. Оглянулся: к нему приближались люди в скандинавских шлемах. Изготовился, но тут же осекся, пригляделся – не шлемы, но меховые шапки покрывали головы заморских купцов.

Не обратив внимания, они прошили мимо, оживленно говоря о чём-то своём. Вновь взглянул на торжище: люди всё так же ходили между лавками, вдумчиво рассматривали товары, суетились и толкались.

Дрожащей рукой спрятал топор, утер пот со лба. Люди таращились на него, с опаской сторонились, спешили уйти и перешептывались, прятали взгляды.