Алексей Раздорский - Пятьдесят коротких рассказов

Наутро нас привели в красивый зал, усадили за огромный овальный стол и предложили обменяться приветственными речами и перейти к дискуссии о волновой энергии. Всё было как положено в разумных научных сообществах. Смущало только содержание выступлений. Директор-японец представил свой доклад о том, как обитатели дальнего космоса с помощью особых волн передают землянам порции научных знаний, которые они получают во время посещений «космического зала». Но открыть эти порции знаний могут только те, кому доступен «код знаний» изображённый на фарфоровых медальонах, которые нам раздали вместе с пакетом всяких наклеек на телефон и рекламных проспектах института.

Мои академики уже начали улыбаться, часто поглядывая на меня – точно ли я перевожу слова и мысли японского «учёного». Я же только разводил руками и переводил всё то, что слышал и понимал.

Короче – находясь в той волшебной комнате с фарфоровым талисманом или картинкой волшебного кода, ты можешь получить в ходе сеанса передачи волновой энергии, как во сне, важную научную информацию. Ты якобы даже имеешь возможность общаться с существами космоса на их языке, которым и является поток волновой энергии. Тут же в подтверждении своих слов директор института рассказал, как он в этой комнате общался с нашим космонавтом во время всех прохождений его космического корабля над конусным куполом института. И при этом он совершенно точно назвал даты и часы всех сеансов его связи с космической станцией «Мир».

Услышав это, даже наш космонавт перестал улыбаться, подтвердив, что траектория полётов над Японией, описанная директором, совпадала по времени с датами, о которых говорил японец.

Но самое интересное нас ждало впереди. Директор достал большое бумажное полотно, на котором была изображена таблица химических элементов, существующих на планете, с которой он общается.

Мои академики начали внимательно рассматривать таблицу и поразились точностью расчётов всех показателей недостающих элементов таблицы Менделеева – а их на плакате директора было около тысячи. Якобы эту таблицу он составил на основе расшифровки порций информации, полученной им во время «энергетических сеансов». Он называл это многозначным японским словом «хирамэки», перевод которого, конечно же, ставил меня в трудное положение. Это и «просветление ума», и «прозрение», «озарение», и «момент предчувствия». В общем, даже было непонятно – как нам себя вести с японским «учёным» – смеяться, удивляться, или пытаться серьёзно опровергать всё сказанное оратором.

В конце выступления он даже подарил всем членам делегации книгу своих исследований, переведённую на английский язык. Это очень интересная занимательная, но не совсем понятная книга, рассказывающая о жизни дальней планеты, с которой общался автор – в прошлом преуспевающий архитектор и подававший надежды учёный, окончивший в своё время очень солидный японский частный университет Васэда, выпускниками которого были многие японские премьер-министры и всемирно известные учёные.

После сложного для понимания семинара наконец наступил обед, после которого мы покинули институт и поехали обратно в город, бурно дискутируя обо всём услышанном от японского оратора.

Где же мы были? – Этот вопрос несколько часов обсуждали со мной и японским сопровождающим мои академики и космонавт. То ли частное научное общество, то ли кружок любителей фантастики, то ли религиозная секта с директором-богом. Решили, что скорее всего, мы были в гостях у японского «бога». Дело в том, что в Японии разрешены подобные организации, существующие на частные деньги и не нарушающие строгие японские законы в отличие от всем известной «Аум синрикё», прославившейся газовой атакой в японском метро.

Книжку ту я, конечно же, пытался читать и понять, но так и не смог одолеть даже до середины. Она реально существует, а её английский вариант продаётся на интернет-ресурсах. Правда, в ознакомительном комментарии указывается, что рейтинг у книжки «ноль».

А фарфоровую табличку с «кодом просветления» я всё же не выкинул, храню на полочке. Даже пластиковую карточку с узором от инопланетян ношу вместе с документами в кармане. Всякое ведь бывает – вдруг «момент озарения» меня реально посетит!

Есть такая маленькая красивая певчая птичка с оранжево-красной грудкой – малиновка, или, как её ещё называют, зарянка. Очень дружелюбная, подпускает к себе на расстояние вытянутой руки, как будто совсем не боится приближающегося к ней человека. Впервые увидел её у себя во дворе ещё десяток лет назад, когда в конце весны убирал пролежавшие всю зиму под снегом осенние листья.

Птичка меня тогда так заинтересовала, что я открыл поисковик и почитал ряд статей о её образе жизни и особенностях поведения. Оказалось, что это разновидность соловья. Малиновка прилетает к нам в апреле-мае из Китая или южных мест Европы, откладывает яйца прямо на земле под кустиками, а осенью, как и другие перелётные птицы, улетает вместе со своими птенцами в тёплые края. У самца грудка ярко-красная, а у самки – жёлто-оранжевая. И если у вас по вечерам в огороде поёт красивыми трелями птичка, но не худенький воробышек-соловей, то это, скорее всего, самец малиновки, общающийся таким образом со своей избранницей.

Обычно перелётные скворцы, мухоловки, зеленушки и прочие перелётные пернатые уже в сентябре-октябре собираются в стаи и покидают наши места, но в последнее время погодные катаклизмы стали сильно отражаться и на их поведении. Мягкая тёплая зима обманчиво даёт повод прикормленным птицам уютно дожидаться весны в наших краях, но внезапные похолодания губительно сказываются на тех, кто остается здесь на зимовку. Больно смотреть, как в мороз под минус двадцать эти серые или зелёные комочки сидят прямо на снегу, ёжась от холода и боясь расправить крылья. Обессилевшие и замёрзшие, они часто становятся лёгкой добычей котов или хищных птиц. А если из-под перьев синички, воробья или другой мелкой птички пробивается голубоватый пух, это означает только одно – птица сильно простужена и неизлечимо больна. День-два и вы увидите околевший комочек прямо на снегу. Я неоднократно пытался спасти больных птиц, помещая их в тепло в домашнюю клетку, но за редким исключением мои усилия были напрасными. Оставалось только погрустить и зарыть трупик в глубоком снегу.

Падших птиц не забирали ни коты, ни вороны, ни ястребы. Наверное, это инстинкт самосохранения. А больше всего холодной зимой погибают синички – по статистике выживает только одна из десяти. И тем не менее, они всегда остаются зимовать в наших краях.

Однажды, лет пять назад, именно в один из холодных дней, внезапно пришедших на смену затянувшейся тёплой осени, я после обильного снегопада вышел во дворик, чтобы очистить от снега дорожку и скамейки. Сразу же обратил внимание на резкие короткие писки птичек, сигнализирующих собратьям о надвигающейся опасности. Такое бывало при появлении ястреба, совы или дикого кота на моём дачном участке. В тот момент я, оглядевшись вокруг, заметил рядом со скамейкой у забора полосатую грудку сидящего вертикально на ветке сосны красавца ястреба, сверкающего апельсиновыми глазами. Сколько раз я уже пытался отвадить его от охоты на моём участке – все мои мягкие меры оказались бесполезными. А делать больно даже хищной птице было не в моих правилах.