Ольга Белоус - Письмо без адреса

Ты брал меня с собой на демонстрации, водил на все утренники, гордился мной, моими успехами. Любил рассказывать друзьям, что тебе на работу прислали из школы благодарное письмо и мою фотографию. И с тех пор у вас на предприятии появилась Доска почета «Дети наших сотрудников».

А однажды мама куда-то уехала, и мы остались с тобой вдвоем, потому, что сестры тоже не было дома. И ты решил, что мне обязательно нужно купить платье. (Вообще-то, нашим гардеробом всегда занималась мама, и мне кажется, довольно успешно). Но тогда ты сказал мне собираться, и мы отправились в магазин. Что продавалось в советских универмагах, могут представить себе только те, кто это видел. Но твое желание видеть свою дочь нарядной и счастливой, преодолело даже это препятствие. Это было чудесное шерстяное платье очень элегантного покроя, полуклассического полуспортивного стиля. Я очень любила его носить. И вот сейчас я подумала, а ведь этот стиль одежды я предпочитаю до сих пор. Спасибо. Твой художественный вкус никогда не изменял тебе. Жаль, у меня нет твоих рисунков. Осталось только одно стихотворение, написанное тобой в одном из наших путешествий на море.

Ты очень переживал, зная о моем неудачном браке, но никогда ничего не говорил. Чуткий, тактичный – просто старался помочь, чем мог. Зато я помню, когда я вышла замуж второй раз, ты как-то подошел ко мне и сказал:

– Я тебя ни о чем спрашивать не буду. Ты только скажи мне, тебе сейчас хорошо? Ты в порядке?

И как посветлело твое лицо, когда я ответила «Да. Я в порядке. Все хорошо, пап».

Для моих сыновей ты и сейчас самый главный авторитет. Однажды, один из них в споре со мной сказал: «Как ты можешь, ты, дедушкина дочь….?». Если нет других аргументов – есть мой отец!

Никогда не забуду, когда я пришла к вам домой и сказала, что мой второй муж хочет уезжать. Я помню тот разговор дословно, так я была ошеломлена:

– Ты поедешь вместе с ним.

– А дети?

– Пока мы живы, о детях не беспокойся. Устроитесь – заберете к себе.

Тогда я не уехала…. Тогда ушел ты…. Ты пошел провожать своего друга в последний путь и никто даже вообразить себе не мог, что это был и твой последний путь тоже…. Ты ушел, чтобы никогда больше не вернуться. Мы искали тебя, папа, я бегала к экстрасенсам, обращались в милицию…. Да вот только, зная твой характер, боюсь, что милиция могла оказаться «с другой стороны». Долгие годы я надеялась, что ты вернешься. Мне снились сны, где ты приходишь домой. Я спрашивала: «Почему? Ведь ты же любишь нас, ты не мог просто так уйти!». Знаешь, я думаю, ты был для меня тем самым причалом, где швартовался мой корабль. Вскоре после твоего ухода я переехала в другой город, теперь живу в другой стране…. И теперь у меня уж точно нет никакой надежды увидеть тебя. Но дом, в который ты мог бы вернуться, ждал тебя до тех пор, пока была жива мама…

Твой день рождения у нас – самый главный праздник. В этот день мы варим полевую кашу – твою кашу. Такую, какую ты всегда готовил: на природе, на костре в казанке. Эту кашу любят все наши друзья. Теперь это наша семейная традиция, часть нашей жизни. И мои сыновья, твои внуки эту традицию продолжают.

Прости нас за пустую суету, за наше невнимание, за то, что всегда не хватало времени или, скорее, понимания. Как просто – сесть рядом и поговорить. Спросить: «Как ты? Как живешь, как дела?». НО… Мы всегда заняты. Работа, дети, бизнес. Хочется отдохнуть….

Прости, что ничего не могу изменить, исправить. Знаю, что часто была несправедлива к тебе. Понимаю теперь, как тебе было больно.

Ты умел любить людей. И очень любил свою семью. Нас.

Ты практически никогда ничего мне не рассказывал о своей жизни. Сейчас-то я понимаю, почему. Зная мою детскую наивность и прямоту (увы, последняя осталась со мной по сей день, что поделаешь – Стрелец он и в Африке Стрелец!), ты понимал, что информацию я выдам со всей непосредственностью тут же, как только появится человек, которому я стану доказывать, «что такое хорошо и что такое плохо». В те времена это могло бы обернуться большой бедой для всей семьи. А семья была смыслом твоей жизни, собственно жизнью. Ты оберегал нас.

В твоей биографии был 33-й год. Голод. Что мы знали об этом? Уже только в 90-е я узнала одну историю из твоего детства. Ваша мама, моя бабушка, жила со своими детьми (на минуточку, 3 сына и дочь) одна, поскольку деда собирались раскулачивать, и он увез семью из родного села в город, а сам вынужден был мотаться по городам и весям, чтобы как-то семью поддерживать. Однажды вы сидели за столом, и ваша мама поставила на стол горшок с кашей. И в это время к вам в комнату зашли комиссары. Один из них подошел к столу, рукой зачерпнул кашу из горшка, попробовал. А затем, взял этот горшок и разбил его об пол. А чтоб мало вам не показалось, еще и растоптал остатки каши сапогом. Вот после этого твоего рассказа я увидела «единственно правильное в мире государство Советский Союз» совсем другими глазами.

Ты никогда никому ни на что не жаловался. Война. Она оставила свой след в жизни миллионов. Она оставила свой след и свои метки и в твоей жизни. Я что-то не помню никаких «героических историй», хотя в детстве играла твоими боевыми медалям. Только одну историю я знаю, историю о том, как ты выжил. Да и это ты рассказал мне только потому, что был благодарен человеку, вытащившему тебя из пекла.

Ты был ранен. Осколочное ранение в горло и в ногу. Матрос, десантированный с торпедного катера. Кто это? Да так, пушечное мясо. Вас бросили умирать на обочине дороги, по которой отходили войска. Вы лежали там вдвоем, ты и твой однополчанин. Говорить ты не мог. О чем ты думал, этого ты мне не рассказывал. И в это время по дороге проезжала машина, в которой был какой-то генерал. Он увидел вас и остановился.

– Кто бросил здесь матросиков?! На носилки их и будете нести перед моей машиной.

Так вас донесли до санчасти. Так ты остался жив. Я не знаю имени этого генерала. Может быть, даже ты его не знал. Но я молюсь за него. За то, что он спас моего отца. За то, что я родилась.

А с тобой, мама, у нас все было по-другому. Сильная, властная, порой даже жесткая…. Ты всегда брала на себя ответственность за все и за всех. Ты решала все вопросы, «доставала», «пробивала»…. С тобой было непросто. Наверное, труднее всего было отцу. Вы часто «цапались», и не мне судить, кто был прав, а кто виноват. Как ни странно, но я всегда была на твоей стороне и с «умным видом» предлагала тебе с ним развестись. Слава Богу, что этого не произошло. Я не помню, чтобы у нас с тобой был особый душевный контакт. Мне всегда казалось, что ты больше любишь мою старшую сестру, чем меня. Больше, меньше…. Нельзя разных людей любить одинаково, ты любила нас, как умела. Ты делала для нас все, что могла.