Иван Комлев - Рядовой Иван Ященко

– Дай-ка я, – сказал Иван.

Она уступила ему инструмент с сомнением: отощавший солдат не казался ей сильнее её, крепкой женщины. Однако Иван сперва несколько раз сильно надавил на одном месте, а потом руками немного согнул проволоку, разогнул, снова согнул и разогнул, и металл не выдержал.

Маруся бережно сняла ошейник с Ивана и швырнула бирку в печь.

– Вот, – сказала с посветлевшим лицом, – даю тебе свободу!

Мать её в это время сходила в сени и вернулась оттуда с двумя куриными яйцами в руке.

Поставила на стол стакан, разбила яйца в него, посолила.

– Кушайте, – сказала Ивану, – с хлебцем, на дорогу выпей.

Повернулась к дочери:

– А может, спрячем его до ночи? По темноте уйдёте.

– Нет, мама, надо уходить, вдруг спохватятся. Хоть я и сказала Насте, чтобы на немца указала, будто он меня забрал, но вдруг он явится скоро со своей бандой.

Ничего вкуснее, чем посоленные сырые яйца с хлебом, в свой жизни Иван, кажется, не ел!

Маруся вновь водрузила ему на голову серый платок, на дворе дала стежок:

– Старухе положено быть с палкой. И согнись, чтобы твоего лица не видно было. Ага.

Хозяйка выглянула за ворота. Никого. Хотя, конечно же, в окнах могли быть любопытные, которые увидят, что Маруся идёт по улице с нездешней старухой.

– Ну, с Богом!

И они пошли неспешно, сдерживая нетерпение.

– Собак постреляли, – рассказывала Маруся, осматривая дорогу впереди и, не поворачивая головы, по сторонам.

– А что Настя сказала про ту девушку?

– Про Лилю? – Голос Маруси дрогнул. – Весёлая Лиля была. Певунья – артистка, в общем. Немцы когда пришли, она в лучшее платье вырядилась. Кто-то ей сказал, что немцы – культурная нация. Ну, когда на улице немецкий офицер пригласил её в легковушку, она села. Он её увёз в дом, где остановился, и не отпустил до утра. А утром, когда уезжал, отдал её в школу, где солдаты остановились. И там её сильничали до утра. Немцы уехали, а Лиля наша в школьном классе осталась без сознания. Потом умерла.

Маруся всхлипнула. Сзади в это время послышался шум автомобиля и какой-то грохот. Они посторонились, не оглядываясь. Мимо, пыля, промчался открытый грузовик, в кузове его что-то бренчало, там же сидели два молодых немецких солдата. Увидев женщин, они засвистели, заулюлюкали, один из них швырнул вышелушенную половинку подсолнуха в высокую «старуху», но не попал, чем вызвал приступ веселья у товарища.

– Дояры поехали, – пояснила Маруся, когда пыль улеглась.

– Как это? – удивился Иван.

– Молоко по деревням у хозяек берут. Слышал, как фляги гремят?

– Да! – вспомнил Иван. – А ваши коровы где? Коровник пустой.

Маруся повела взглядом влево-вправо, предупредила негромко:

– Ты потише, а то голос-то: «бу-бу», – деревня всё слышит.

Прошли в молчании несколько домов, Маруся повернула в переулок, между огородами, ограждёнными жердями, вышли в лесок, на поросшую травой дорогу.

Маруся перевела дух:

– Выбрались. Коров было приказано угнать от немцев. Где-то на переправе, говорили, часть стада успели за реку перегнать, а тогда немцы мост разбомбили. Некоторых коров поубивало, остальных пригнали назад. Да мы их тут попрятали. Колхозных. А свои-то пока в стайках, в сараях. Ну, пастух есть, выгоняет днём в поле. И овечек с ними. Опасно, а что сделаешь?

– Попрятали коров? Как это, их же и доить надо, – удивился Иван.

– А вот увидишь потом.

Прибавили шаг. Лесная дорога, петляя меж деревьев, заводила иногда в сырые места, шла через болотца, и только знание, где проложены брёвна, выручало путников. Пригодился посох, когда нога соскальзывала с мокрого бревна. Иван стащил с головы надоевший до чёртиков платок, выпрямился и шагал за проворной спутницей, всё ещё не веря до конца, что избавился от плена. Хотел было снять юбку, мешавшую, как ему казалось, при ходьбе, но Маруся остановила:

– Погоди, там ещё дорога будет вдоль речки, вдруг немцы… Платок держи наготове. И в деревне будешь старухой, пока не войдём в мой дом.

– А там, – Иван махнул рукой назад, – разве не твой дом был?

– Тоже мой. Потом объясню.

Дорогу, о которой сказала Маруся, пересекли, осмотревшись, примерно через полчаса, спустились к небольшой реке, разувшись, перебрели по камешкам и её.

Ещё через час хода Маруся, видя, что Иван устал, хоть и не подаёт вида, свернула с дороги к родничку, бившему из-под небольшого уступа, близ ольхи. Умылись холодной водой. Иван с изумлением смотрел на свою избавительницу: серое лицо её стало румяным, она помолодела лет на десять, словно ключевая вода была волшебной.

– Ну ты артистка, – сообразил он. – Чем загримировалась?

– Садись, – указала на изогнутый ствол Маруся. – Чем? Да всем, что под ногами – пылью.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.