Maxime - Обратная тяга

Она выкрутилась и прильнула к моим губам. Сладкий поцелуй мигом вскружил нам головы. Неловко улыбаясь, я перешёл к активным действиям. Недавний опыт с Катей показал, как правильно засовывать язык в рот девушке. Как вытягивать её губы, как ловить язычок.

Оля ошалела от французской страсти не меньше моего. Я зафыркал смешками, оторвавшись от губ. Она тоже. Обнимаясь, мы тёрлись носами и вновь находили губы. Что-то безмолвное вдруг взорвалось между нами и наполнило нас смыслом.

– Ты всё ещё хочешь зайти? – игриво спросил я.

Я попытался вложить в интонацию шуточную угрозу. Ведь теперь расклад был другой. Я ни капли не сомневался, что Оля улизнёт, я лишь вызовусь проводить её.

– А мне есть чего бояться? – она мигом встала в театральную позу.

Этого ей не занимать. Оля и ножку выставит вперёд как на подиуме и лицом не ударит в грязь в ответственный момент.

Мы опять захихикали.

– Только моей мамы. Но она уже спит, – ответил я.

– Тогда идём, – загадочным голосом произнесла Оля.

Такого поворота я никак не ожидал.

«Что она задумала? – думал я. – Скорее всего, будет морочить голову, как Катя. Что ж, посмотрим кто кого».

Внутренне я злорадствовал. Ухмылялся про себя. Ведь я не испытывал сексуального влечения к Оле. Даже поцелуй, распаливший уснувшие чувства, казался лёгким напоминанием о той щемящей душу страсти, чёрной и жгучей, которая вспыхнула у меня к Кате.

Мы бесшумно проникли в квартиру, разулись, скинули куртки и проследовали в зал. Там действительно нас ожидал праздничный стол. Электрические свечи с имитацией пламени создавали романтическую обстановку. Телевизор включать мы не стали. Всё как-то сразу переросло в поцелуи.

Теперь, оказавшись в тепле и относительном уединении, мы как-то сразу расслабились и принялись наслаждаться магией возбуждающих поцелуев. В голове моей не было гениальных планов признаться Оле в любви или встать на колено и предложить руку и сердце. Всё это осталось за бортом, в океане нерастраченной любви к Кате.

Очень скоро я почувствовал, что Оля, в отличие от меня, испытывает гораздо более серьёзные душевные страдания. Её рука скользнула вниз по моему свитеру и ковшиком обхватила ширинку джинсов. Она удерживала и гладила мой член и яички. Вялая эрекция начала наполнять трусы изнутри. Я усмехался в нос, хмыкал, довольно покачивая торсом. Мне по-прежнему казалось, что всё это – всего лишь игра в любовь, и если у нас и будет секс, то не по-настоящему, а так, чтобы развлечься, отпраздновать Новый год эротической составляющей.

Оля вдруг опустилась передо мной на колени и полезла пальчиками расстёгивать ширинку. Оля была в вязанном чёрном платье и серых шерстяных колготах. Длинным распущенные волосы гладкой волной рассыпались за её спиной. Я с удивлением наблюдал, как она вытаскивает мой разбухший член из ширинки и берёт его в рот. С удивлением, потому что я никак не мог себе представить, что у неё возникнет такое желание. Поцелуи ещё ладно, взаимные ласки – пожалуй. Даже секс, механическое проникновение эрегированного члена в возбуждённое влагалище, – вполне себе логичный вариант развития наших неуставных дружеских обнимашек. Но то, что она захочет сосать мой член, страстно вылизывать его, нырять на него, вытягивать и разглаживать тонкую кожу, пока головка не вылезет полностью, застынет, раскрывшись в максимальном приливе крови, – этих развитий я никак себе представить не мог.

К счастью моему в секции оказалась пачка презервативов. Я давно на неё засматривался. Она лежала без дела, хоть никакого дела, собственно, под неё и не планировалось. Отношения с Катей зашли в тупик, я не так представлял себе использование резины по назначению.

Мои решительные действия по надеванию презерватива вызвали у Оли лёгкую панику. Она дикой козочкой запрыгала по ковру.

– А если мама проснётся? – с ужасом зашептала она, поглядывая на дверь.

– Мы услышим, как она идёт. Не бойся, – руками я нашёл Олину худенькую попку, пальцами нащупал долинку, обозначившую ягодицы.

Поддавшись моему весу и весомости доводов, Оля повалилась на диван. Увлекаемый вниз, я потянул её дальше на ковёр. Стянув толстое одеяло с кресла, подстелил его под Олину спину и попу.

Мы вновь слились в поцелуе. В этот раз я действовал активно не только языком, но и руками. Мне хотелось трахнуть эту худую, как доска, скучающую без настоящего мужчины рядом, соску. Странно, как может разыграться фантазия во время прелюдии, оживить похотью происходящее. Именно этой перчинки мне и не хватало с Катей, чтобы взять своё. То, что принадлежало мне по праву, постанывало теперь на полу, придавленное моим стокилограммовым телом.

Задрав платье на живот, я стянул Олины колготы вместе с трусами до колен и сложил худышку пополам. Её тонкие ножки разошлись в коленках, сложились в щиколотках. Нежная розовая писечка с лёгкой чёрной порослью на лобке манила яркими ощущениями. Уткнувшись в неё головкой вздыбленного члена, я продолжил складывать Олю под собой. Она ещё дальше вверх закинула щиколотки, гибкая, как кошка, обхватила меня за плечи. В этот момент я и прорвался сквозь узкую дырочку, соскользнул медленно и чётко до конца по горячему плотно сдавливающему член влагалищу.

Замерев над Олей, я приник к её рту губами. Она лежала с прикрытыми веками, приоткрытый рот выражал то ли муку, то ли готовность страдать. Невольно я улыбнулся, хмыкнул и поцеловал её.

– Тебе не больно? – шёпотом спросил я.

Она легонько помотала головой, приобняла меня за плечи.

Я заелозил, наслаждаясь глубоким проникновением. Всё Олино влагалище, её худенький таз сжимали меня в паху. Мой член, словно сук вросший в лобок, продолжил поступательные движения. Я решил насладиться этим актом до конца.

В моей голове проснулся эгоизм!

Чувство, которое я отгонял и которого стыдился с Катей, вдруг сыграло со мной злую шутку. Я хотел насладиться сексом, не думать о любви. Хотел буравить Олю, трахать её худенькое безгрудое тельце подростка. Доставать её до конца своим двадцатисантиметровым членом.

Увлёкшись, я не заметил, как Оля подо мною наполнилась смазкой. Что-то сыграло в ней на пользу, она вдруг выгнулась в тазе, и член мой стал глубже прибивать её к ковру. Яйца мои опустились на нежные ягодицы. В такой позе я вдруг начал глубоко и гладко влетать в Олю, постепенно ускоряясь.

Я бы мог закончить упражнение, чувствуя приближение оргазма, но коварный чёртик в голове потребовал продолжения банкета, и я не мог отказать ему в этом. Я начал делать небольшие передышки с глубоким засаживанием. Головка находила что-то упругое, упиралась, видимо, в Олину матку. От этих передышек Оля подо мной плавилась ещё больше. Она вдруг начала царапать меня ногтями, как ненормальная, и кусаться в придачу.