Виктор Минаков - Нашествие третьей беды. Сатирические рассказы

И еще. Из всей многоликой и разнохарактерной массы народа, из четырех типов ее темперамента этот гипотетический аналитик выделил бы только холериков: холерик – бескомпромиссный борец с обнаруженным злом. Он не всегда победитель, но всегда на коне, всегда готов к схватке. Он для бесчестных людей – как кость в волчьем их горле.

2010 г

Случается иногда и такое. Идет себе человек по дороге, идет и о чем-то задумался, размышляет, возможно, о счастье – какое оно, в чем его суть, с чем его кушают блаженные люди?.. Сейчас проповедуют – счастье в деньгах…

Пакет, что лежал на краю тротуара, был немного открыт, и в нем видны были деньги. Вот оно счастье?..

Компетентные органы не советуют трогать предметы, оставленные без глазу на улице – мало ли что! Там может быть даже бомба: в наши дни стало модным развлекать потускневший народ такими сюрпризами. Есть и другие причины не касаться бесхозных вещей (об этом чуть позже). Словом, трогать – опасно, но Скворцов тронул. Он взял пакет в руки и раскрыл его полностью. Брал без опаски – он был воспитан в советское время, когда люди еще не боялись друг друга и жили в согласии…

Петр Скворцов, сорокалетний мужчина, – учитель химии в школе. Деньги ему ох, как нужны: смешная зарплата, но не смешные потребности – квартплата, лекарства, продукты, долги…

Толстая пачка сотенных долларов была опоясана желтой резинкой. Бери и владей, решай все проблемы! Так поступила бы разномастная челядь из наставшей эпохи стяжательства и мздоимства, но не таков был Петр Скворцов, человек, воспитанный в советской системе! Тогда к деньгам отношение было другое: необходимость в них признавалась, но не больше того. Никаких фетишизмов!

Петр тотчас подумал не о себе, подумал о том, кто потерял эти деньги: наверняка, бедолага страдает! И он решил отнести находку в милицию.

Было это в субботу, перед началом летних каникул, и Скворцов беспокоится только о том, как бы не задержаться надолго в милиции: надо зайти обязательно в школу – узнать, когда начнут выдавать отпускные. Шевельнулась меркантильная мысль: в руках у меня сумма, больше в сто раз моих отпускных! Но он без труда подавил искушение.

Однако до милиции Петр не дошел. В конце квартала ему встретился Миша Сосновский, грузный, коротконогий, похожий на медведя мужчина, ровесник Скворцова.

Миша был давним знакомым Петра, даже больше чем просто знакомым. Они вместе когда-то играли в футбол, вместе служили в армии, гуляли друг у друга на свадьбе, словом, считались друзьями. Но со временем их пути разошлись. Скворцов стал учителем в школе, Сосновский – мелким предпринимателем, амбициозным и невезучим. Он с азартом начинал разноплановый бизнес, а заканчивал его только с одним результатом – неудача, убытки. Но Миша никогда не предавался унынию, и сейчас его большое лицо с породистым носом расплывалось в улыбке: он, похоже, был рад неожиданной встрече.

После теплых приветствий Петр рассказал приятелю о находке, сказал, где и как он ее обнаружил.

Сосновский тоже получил полновесную порцию советского воспитания, но ему удалось перестроиться, и к деньгам он стал относиться иначе – с благоговением, в русле сегодняшней жизни, и несколько шире. Можно сказать, что деньги теперь – его слабость. Он только и думал о деньгах, а тут – вот они, перед ним! Правда, не в его кошельке, и эта несправедливость ему не понравилась. В черных глазенках Сосновского сверкнули бесовские искры, на не бритых щеках проявились багровые пятна.

– Сколько там их? – вроде бы равнодушно интересуется он.

Вдвоем они изучают пакет и его содержимое. Денег действительно много.

– И что ты с ними думаешь делать?..

– Несу вот в милицию…

– Да ты в уме?!.. – напускное безразличие с Миши слетело мгновенно. – Там же их сразу присвоят! Ты же сам знаешь, кто там работает!.. Правда, сейчас их назвали полицией, но люди остались все те же!

И Сосновский мажет милицию грязью, дескать, там служат только бесчестные люди. Свои мнения он, ссылаясь на СМИ, украшает правдивыми фактами. Говорит и о том, как в местной милиции обчистили его компаньона.

– Ни за что человека забрали на улице, – уверяет он, прихватив Скворцова за локоть, – а там, в милиции, отобрали документы и деньги, самого же отправили в камеру. Документы после вернули, а деньги – фиг вам! Сказали, что денег с ним не было…

– Я их сдам по квитанции, – говорит уже с сомнением Петр.

– Ха-ха! Кто там тебе выдаст квитанцию?.. Заставят написать объяснение и – точка! И – до свидания!.. А если что-то тебе и дадут – что ты с ним будешь делать? Спрашивать, как вы распорядились деньгами? У кого?..

Миша выпускал изо рта лишь безобидные фразы из тех, что бушевали в его возмущенной душе. Их накал выдавало лицо и железная хватка за локоть. «Идиот!! – негодовал внутренне он. – На него, дурака голозадого, свалилось такое богатство, а он корчит из себя альтруиста! Кто сейчас думает о том, как возвратить деньги?! Сейчас думают совсем о другом: как бы кого околпачить, отнять их под благовидным или неблаговидным предлогом!.. Вот, идиот!!..»

Сосновский горячо убеждает Петра ни за что не расставаться с деньгами, и если не до конца убедил, то расшатал его намерение нести находку в милицию. Сейчас довольно легко доказать человеку нечистоплотность и коварство властных структур – доказательств хоть отбавляй, и Скворцов в конце концов сдался.

– Так куда же мне их?.. – говорит он растерянно.

Предвкушая поживу, Сосновский ему предлагает: давай-ка пока их придержим, пока не объявится тот, кто их потерял. Если через год никто не объявится, деньги по всем законам – твои!

– Но, если какой вдруг объявится, ты не торопись отдавать, – предупреждает он доверительно. – Сейчас объявиться может много желающих…

– А мы с тобой вместе их тогда отфильтруем, – соглашается повеселевший Скворцов.

Хозяин денег объявился на третий день, в понедельник. Жена Скворцова, работавшая фармацевтом в аптеке, рассказала про душещипательный случай:

– Сегодня подошла ко мне женщина. Вся в слезах. Говорит, что потеряла пакетик с деньгами… Ей дочь из Америки посылку прислала – доллары, на операцию. Она положила деньги в пакет и пошла с ними в банк, чтобы поменять на рубли, а дорогой ей стало плохо. Отключилось сознание. Очнулась в больнице. Про деньги там, естественно, ничего не известно… Посчитали, что бредит гражданка… А она ревет, как белуга, три пузырька валерьянки купила… Телефон свой, вот, зачем-то мне навязала…

Скворцов взглянул на бумажку с номером телефона и пожал неопределенно плечами. Он ничего не сказал жене о находке: щадил ее нервы и психику, берег от соблазна. «Сразу начнутся фантазии: а вдруг это не она потеряла, а может это нам бог счастье послал, увидел наши мытарства и сжалился. А мы его милость не ценим!..» Петр был уверен, что деньги надо вернуть.