Алексей А. - Революция-2017

Таким же духом своеволия был пронизан и наш факультет, потому что как мне сказал один мой друг, именно на нашем факультете революционно-настроенная профессура дала Ленину защититься и получить диплом юриста, после того, как его выгнали из Казанского университета на последнем курсе обучения и в нашей факультетской библиотеке, в читальном зале по этому поводу даже картина висела, как Ленин держал выпускной экзамен перед комиссией, состоящей из профессуры нашего факультета.

От осознания этого факта на душе появлялось еще больше значимости от осознания такого события и прибавлялось ощущение собственной неординарности и сопричастности ко всему происходящему, что может быть и моя личность когда-нибудь сможет приблизиться хоть на сотую долю по воздействию и влиянию на историю или по каким-нибудь другим заслугам и моим портретом будут вдохновляться целые поколения студентов, учащихся здесь после меня.

Если бы не профессура нашего факультета, то Ленин мог бы не доучиться и остаться без высшего образования и он не стал бы тем, кем у него впоследствии получилось, без высшего образования он бы точно не смог возглавить государство и вся история ХХ века повернулась бы в другую сторону и кто его знает, как все развивалось бы в последующем. Может быть даже не было бы СССР и 70 лет коммунизма.

На нашем факультете помимо Ленина, учились и все последующие наши российские Президенты, которые пришли к власти после Ельцина. Путин и Медведев, хотя отношение к ним на их родном факультете было более чем неоднозначное, хоть они частенько приезжали сюда со своими коллегами из других стран, типа, канцлера Германии Шредера и Президента Франции Ширака и не забывали про свою «альма матер», но я не видел особого обожания в глазах студентов или профессуры, многие откровенно были против них и хвастались тем, как, например, один из докторов наук, что лично увольняли Собчака, в то время начальника Путина, с которым тот долгие годы работал в качестве его заместителя, когда те еще были никем и они работали на нашем факультете вначале профессором, как Собчак, а потом он же стал и деканом, а вот заместителем у которого и был Путин и никто не знал о том, что ждет впереди этих, уже исторических, в каком-то роде, личностей. Потом Собчака выбрали первым губернатором Петербурга, нашей «Северной столицы» и он увел за собой и заместителя в лице Владимира Владимировича. И мне было в диковинку такое положение вещей и отношение к таким людям со стороны студентов и профессуры, в моем понимании Путина надо было любить и славить, ведь он же свой, местный, но там, в Петербурге, как оказалось, все было не так- тут нет своих, тебя могут ненавидеть даже твои одногруппники или те, с кем ты работаешь и учишься. С очень многими вещами в «Северной столице» мне предстояло столкнуться в первый раз в жизни и некоторые из которых вызывали у меня настоящий культурный шок. Я даже сам один раз слышал такой любопытный диалог, как кто-то из студентов вступил в партию «Единая Россия"и пришел на лекцию со партийным значком на лацкане пиджака, так его тут же стали высмеивать другие ребята, например, один сказал такое, что я даже запомнил:

– Здравствуй дедушка Мороз, борода и ваты, может ты единорос, пид-рас горбатый? Вот так у нас относились к тем, кто учился с тобой на факультете и потом мог бы стать Президентом.

А в стране в это самое время полыхало пламя войны на Кавказе и международного терроризма, захват заложников в ТЦ на Дубровке и школы в Беслане и наш друг Герман нам говорил, что это очень плохо, имелось в виду террор, как понятие, то есть в плане смертей обычных граждан, но в плане вбивания гвоздей в крышку гроба нынешних властей и режима это хорошо, что против них, против чиновников, которые сами отправляют в тюрьмы и репрессируют народ можно использовать такие методы, что привело меня в негодование, но я не стал его выказывать. Все-таки Герман был родом из Чечни и рассказывал, сколько убийств и зверств творилось на его родной земле и устраивалось «федералами», так он называл войска, посланные туда Ельциным для наведения порядка. Сколько раз мы с ним спорили в кровь, он утверждал, что и Великую Отечественную Войну потери у СССР были настолько большими, что такой победой стыдно было гордиться или хвастаться нормальному человеку, потому что немцы воевали со всем миром и потеряли всего 15 миллионов человек, а русские воевали только с Германией и потеряли 27 миллионов, рассуждал про «заградотряды» и сталинские репрессии 1937 года и про многие другие спорные моменты российской истории, которых имелось предостаточно в каждой страны, но почему-то, именно, в нашей истории их было особенно много. Герман, конечно, был незаурядной личностью, имел обширный круг знакомств и связей по всему миру. Рассказывал всегда очень интересно и ты не мог оторваться от повествования и сидел, смотрел на него с открытым ртом и впитывал в себя все, что произносил этот человек.

Своим скептицизмом и душевным и творческим запалом он заражал всех вокруг и ты потом пытался анализировать все сказанное, тебе не хватало фактов и ты лез в учебники и спорил с ним и спорил, что ему самому очень нравилось и как он высказывался вслед за Сократом, что только «В споре рождается истина». Я был не согласен с этим, да и почти со всеми его высказываниями, но он отвечал, что я еще маленький и много чего не знаю, что мне надо учиться искать информацию самостоятельно и что государство всегда старается тебя обмануть, потому что необразованными лохами легче управлять. Он нам давал читать Солженицына с его «Архипелагом Гулагом» и «Колымские рассказы» Шаламова и предлагал сравнить с той информацией, который мы почерпнули или владели из учебников истории или средств массовой информации.

Споры наши были настолько жаркими, что иногда дело доходило и до выяснения отношений на кулаках, до драк и рукоприкладства. Как я уже сказал, он свел нас со всеми революционерами, которые были знакомы ему лично и мы частенько встречались с ними у него на квартире, где в жарких дебатах проводили все свободное время, пока Герман не уходил вместе с очередной понравившейся ему девушкой в его квартиру и они там жарко трахались в соседних от нас помещениях, а мы пили вино и пиво и иногда дрались и разбредались потом потихоньку по своим домам, если становилось совсем скучно или когда заканчивался алкоголь.

Вот таким был мой самый первый жизненный урок, что самое вкусное, я имею ввиду девушек, достается, обычно, самому главному, а остальным приходилось довольствоваться тем, что оставалось после вожака. Причем Герман и в сексе придерживался теории классовой борьбы и трахал он исключительно богатых девушек или как сам их называл- телок, которых снимал в клубе, приводил их к нам в наше общество и они, иногда, даже нам денег жертвовали на революцию и алкоголь.