Хельга Лайс - Клон по имени Симон

По так казалось только на первый взгляд. Глаза увлажнились, а рот сжался в ниточку, чтобы не закричать. Лиза прикрыла нижнюю половину лица ладонью. Кое-как собравшись, она подавила в себе рвущее наружу желание горевать. Только мысль о будущем клоне помогла преодолеть минутную слабость. Симон бы опечалился, узнай, что по нему так убиваются. Да он бы целый день читал нотации, что живые должны жить, невзирая на неизбежную потерю близких.

Что касается самой галереи, то Лизе ничего не было толком известно, так как должен был возвратиться главный владелец, а его след простыл до трагического события. По имевшейся информации следовало, что он находится в просторах космоса, занимаясь приобретённой гостиницей. Елена получила, что ей причиталось по наследству, и вероятно, она могла находиться внутри. Лиза боролась в себе с желанием войти внутрь, опасаясь, что её попрут, как неугодную.

Не в силах пройти мимо, она решилась войти и оценить возможные перемены, ведь новый совладелец мог приступить к бурной деятельности и наворотить делов. Но безутешная девушка переценила рвение бывшей жены Симона: практически ничего не подверглось изменениям. Если, конечно, не брать во внимание, что Лиза так старательно развешивала – не присутствовало в зале. Половина была продана ещё при жизни Симона. А за судьбу другой можно было только предполагать; Лиза поручила продажу остатков на другим рукам, предпочитая провести время с умирающим. И об этом она нисколько не жалела.

Ничего из представленного её не интересовало. Все такая же безвкусная мазня, что и во время её самого первого визита. Лиза прохаживалась и думала о том, насколько переменилась её жизнь с того самого времени. А что служило причиной – она не могла вспомнить. Желание похвастаться своим критическим мнением перед посетителями? От скуки? Или от того и другого. Как бы там не было, но её жизнь круто переменилась. А потом ещё раз, чего никто не пожелал бы и злейшему врагу.

Вскоре она заметила среди редкой толпы девушку с приколотым к лёгкой красной блузке бейджиком.

– Добрый день, могу я задать вам один вопрос?

Та улыбнулась, кивнув.

– Конечно. Это моя работа.

– А где картины Пинелли? Когда я была здесь в последний раз, здесь висело около полдюжины.

«Только позавчера продали последнюю», – било молоточком в голове Лизы, когда она уже пять минут прохаживалась по шумному проспекту. Только сейчас её осенила смутная догадка: автор тех картин никогда не показывался, коллекция не пополнялась и находилась там, где ей было не место. С чего бы Симону выставлять любительские творения, даже если и был обязан неизвестному автору? А если и обязан, то почему сложил все в своём рабочем кабинете. Мольберт… Он там стоял не просто так… Теперь Лиза уверилась в том, что Артур Пинелли не кто иной, как Симон. Только надвигающая смерть заставила его открыться миру, хоть и под личиной выдуманного человека. Чего он так страшился сказать правду? Запоздалая обида за секреты накрыла Лизу. Уж она бы точно не стала бы врать тому, кого сильно любила. Иначе какая это любовь, если тебе не хочется поделиться всем, что имеешь?

К концу третьему квартала от галереи, она поостыла, придя к логичному выводу. Они познакомились на почве разногласий, связанных с живописью. В глазах Симона Лиза зарекомендовала себя, как жёсткого критика, не скупившего на едкие замечания без права на оправдание. И ему было слишком страшно признаться в своём хобби, ведь критику от любимого человека воспринимать куда тяжелее, чем от случайного прохожего. То, что Лиза не осмелится насмехаться над творениями онкобольного – он не допускал. Щеки с веснушками запылали: какого же отвратительного мнения о ней был Симон. Даже после её дифирамб, хоть и щепоткой разумной критики, он не раскрыл свою потайную личность любителя-художника.

А теперь ни одной картины у неё не осталось. Они стирались из памяти, и теперь она с трудом вспоминала нарисованное. Как ей хотелось получить хоть что-то ещё из-под руки Симона, что можно было бы повесить на стену в спальне. Смотреть на его работу долгими вечерами целых полгода. Что ж, сегодняшний день заканчивался. Так и время пролетит незаметно. Теперь долгое ожидание придавало смысл жизни, которого Лиза, казалось бы, безвозвратно утратила.

– Привет, Симон. – Прошептала преисполненная предвкушения Лиза, прислонившись к стеклу, которое служило перегородкой между коридором, где стояла она, и комнатой, где на односпальной кровати сидел мужчина двадцати лет. Светлокаштановые волнистые волосы до плеч, широко распахнутые под густыми бровями глаза цвета голубой стали, длинный аккуратный нос, пухловатые губы, квадратный подбородок, высокие скулы. Атлетичное телосложение, длинные ноги и белые трусы. Да, на нём ничего не было кроме нижнего белья. Поэтому Лиза видела в нём не копию умершего Симона, а высокооплачиваемую модель, достойную миллионного гонорара. Ей сложно было поверить в то, что он принадлежит ей целиком и полностью. Никто не сможет предъявить на него права, даже бывшая жена оригинала. В восторженные мысли ворвались дурные пережитые моменты с бывшей Симона. Она уже имела честь обладать Симоном, чтобы нанести ему удар в спину.

Затем Лиза уже рисовала в своём бурном воображении, как заберёт копию Симона в далёкие райские края и будет наслаждаться неизбежными мгновениями счастья с ним… Ожидание затянулось на семь месяцев, но оно того стоило.

– Вы должно быть в курсе, что клоны рождаются абсолютно девственными…

– Да-да! – поспешила заверить Лиза начавшего было портить малину доктора. Тот был знаком ей с прошлого визита, и она им нисколько не интересовалась. Что он подразумевал под «абсолютно девственными» не особо занимало её ум. Настолько её увлекла сама мысль о том, что сей красавчик принадлежит исключительно ей.

– Тогда пройдёмтесь со мной, чтобы подписать бумаги и можете распоряжаться с ним как вам будет угодно. В рамках допустимого, конечно.

Лиза не обратила внимание, как всегда, на бестактное замечание, так как выше её сил было оторваться от разглядывания нового Симона. Словно мертвец вернулся на грешную землю, чтобы утишить боль той, которая не могла представить свою жизнь без него.

Когда «Симон» повернул своё лицо к Лизе (со своей стороны он видел только белую стену), в его глазах не было ровным счётом ничего. Но девушку это мало волновало, так как её переполняла радость и предвкушение беззаботной жизни с ним. Ей не хотелось покидать свой пост наблюдателя, но всё же последовала за учёным. Она с трудом сдерживалась, чтобы не начать пританцовывать на ходу, но уж улыбка никак не стиралась с лица. Как давно её не было? Год? Прошло достаточно времени, чтобы заболели скулы.