Валерий Красовский - Лирический вернисаж, или Рисунки словом

***
Ползли, казалось, тучи по-пластунски
И полыхали небеса огнем.
И в этакой земной полоске узкой
На что-то мы надеемся и ждем.

Два плотника укрылись под навесом,
В колоде их торчали топоры…
Даль засветилась радугой над лесом,
Пушились одуванчика шары.

Прозрачные струились испаренья
Над быстро высыхающей травой.
Добротный сруб, – мечта о новоселье, —
Благоухал янтарною смолой.

Воды и солнца ассорти —
Грозы минула вакханалия.
Смотрю – из лиственной горсти
Вспорхнула бабочкой азалия.

А ты гуляешь босиком,
Расцвета жизненного сверстница,
И рыжим солнечным лучом
У ног твоих дворняжка вертится.

Обворожительно мила,
Своим задорным появлением
Для целой улицы села
Ты созидаешь настроение.

Все меньше страсти в летних полднях.
Колосья просятся в сусек.
А ночь сияньем звездным полнит
Небес таинственный парсек.

Страда с рассвета до заката
На север движется волной.
Все полновесней дата свята
И все блаженнее покой.

Грибы росли без шороха и стука,
Неутомимо
дождик
поливал.
Тяжелый воздух был преградой звуку,
Привычно эхом лес не отвечал.

С ветвей стекало,
капало,
сочилось…
Но было удивительно тепло.
И мне казалось – это лета милость,
И не спешил вернуться я в село.

Виднелись шляпки средь травы и листьев,
На мягких серых мшаниках болот…
И я желал к удаче все причислить,
Пока еще был светлым небосвод.

За частоколами с калитками
Надежды, тайны и права.
В саду с дремотными улитками
Лежат в поленнице дрова.

И снится мне огонь березовый,
В печурке над колосником.
Рассвет в окно стучится розовый
Ночным заблудшим мотыльком.

Соседки говор с сочным аканьем…
Ну, а с зеленого пруда,
Уже проснувшееся кваканье
Исторгла сонная вода.

Деревня,
лета разноцветье
да чибиса
пугливый
крик…
В волшебном оживают свете
ее фигурка,
голос,
лик…

Пусть все осталось
в дальнем прошлом,
И даже изменен рельеф,
Воспоминаниям дотошным
Сгодятся вымыслы и блеф.

Сгодятся в копоти остатки
Печных в бурьяне кирпичей,
Полуразрушенные кладки,
Фрагменты утвари, вещей.

Культурный слой растет с годами,
И поглощает не спеша,
Все, что украшено мечтами,
Все то, чем тешилась душа.

Закат багряным венчиком
Маячил над планетой.
Под бойкий степ кузнечиков
Заканчивалось лето.

Заканчивалось медленно
То, дребезжа росой,
То, как давно заведено,
Полночною грозой.

И поле с замиранием
Смотрело в небеса
На звездное сияние,
Как я в твои глаза.

Август украсили кисти рябин,
Улицы в брызгах оранжевых,
Рвется из жарких душевных глубин,
Радость – нарзаном из скважины.

Тратило лето последние дни
Бодро, уверенно, солнечно.
Все недоверия искоренив,
В небе рассеялась облачность.

Ветви склонились до самой земли, —
Яблок в садах изобилие.
Милая, вот мы любовь и нашли,
Только не стали счастливее.

Сентябрь уже стоял, но только редкой
На кронах кленов, ясеней, дубов
Помечен был желтеющею веткой
В массивах зеленеющих лесов.

Цикорий цвел по межам огородов
И метил синью ближние холмы,
И торопилась тихая природа
Взять дней для лета бабьего взаймы.

Презрев дела кипучие, мирские,
И укрощая возбужденный дух,
Ищу в природе смыслы я простые,
На шум листвы настраиваю слух.

Порою осени плачевной,
Когда лик солнца чуть блистал
Я с побуждением душевным
Сюжеты радости искал.

Тут ты вошла легко и просто,
И заменила мне мечты,
И стало чувство жизни острым,
А все решения просты.

Я сочиняю миф о прошлом.
Метафорой мне служит быль.
Из сочетаний чувства сложных
Любовь, измены и кадриль.

Какой-то миг мы были вместе,
И вот опять разлучены.
Меж нами нет ни зла, ни мести,
Ведь мы свободны и равны.

Дни января ложились стопкой
Тончайших утренних туманов.
На белых инея заклепках
Держался домик деревянный.

Держался он на старой пакле,
На честном слове и гвоздях
И, как в селенье горном сакля,
На основательных камнях.

Еще на стойкости хозяев,
И разной живности при них,
Да на запасе дров в сарае
(Немаловажный, впрочем, штрих).

Творенья были зримой мерой,
Опорой жизненной моей,
То повтореньем, то премьерой,
В репертуаре зимних дней.

Неугомонная поземка
Уже завеяла эскиз,
Что набросал мужик с котомкой
Куда-то вдаль, к озерам вниз.

Пришла соседская дворняга
На свежий, блинный аромат,
А воробьиная ватага
Перемахнула через сад.

Я наблюдал с холма круженье
Парящей белой пелены,
Меняя смысл уединенья
На обретенье новизны.

Мычание глухое утро
Поить спешило молоком;
В сухой мякине, словно в пудре
Хватал теленок языком

Пучки сухие, травяные.
Ворвался облаком мороз,
И петли скрипнули дверные,
Растаял иней струйкой слез.

Неслось кудахтанье с насеста
И хриплый голос петуха.
На кухне раздувалось тесто,
Как в жаркой кузнице меха.

В печи чуть слышный треск поленьев
Баюкал старого кота.
Он наслаждался свойской ленью
И не считал свои лета.

Снег сыпал непрерывно, по-хозяйски;
Поленница с белесой берестой
Ход жизни согревала мало-мальски:
И резвость стартов, и души покой.

След исчезал быстрее возвращенья,
Весь мир несло куда-то в пустоту,
Без возражений и сопротивленья
Туда и я сквозь сумрачность иду.

Я вновь захвачен чьей-то смелой ролью,
Где проигрыш – условие игры;
И, как своей, чужой пронзен я болью, —
Но жду иной, как дней весны, поры.