Валерий Красовский - Лирический вернисаж, или Рисунки словом

Сад канул в белую пургу
Его трясло, как в лихорадке;
На случай в доме берегу
Нектары луга и облатки.

Давно последний склеван плод;
Хрустальных зерен сев метельный
Уже три месяца идет
В необходимости бесцельной.

Как пусто, голо за окном.
Суть не дано переиначить.
Настанет время – грянет гром
Неотвратимостью удачи.

Пришла бодрящая весна.
Привычно и прямолинейно
За дело принялась она,
И ожил сад благоговейно.

От нижних веток до вершин
Вновь лепестковой белизной
Кусты черемух и крушин
Массив окрасили лесной.

Рождают искорки лучей
Веселья яркие мгновенья.
Какая сила у очей!
И как слабо сопротивленье!

***
Какие радостные кванты
Зажглись на иглах у сосны!
Грачи тепла примчали гранты
Для пробуждения весны.

Дневную таль в развилках веток
Ночной морозец припаял,
И стал ледок, как прежде, цепок…
Но солнцем плавился, стекал.

Изящно башенки и пики
Венчали молодой побег,
Стрелял в глаза слепящим бликом
Лежащий на поляне снег.

Сегодня март весну вернул
Из зимних снов в простор цветений,
И смело принял караул
Грядущих мира потрясений.

А я ступил на снежный наст
В родном равнинном захолустье.
Здесь осязаемей контраст
Меж светлой памятью и грустью.

Сквозь хриплый крик вороньих стай
Синели мартовские дали,
Проплакал в полдень крыши край
Свои полнощные печали.

В пути то дружеский привет,
То любопытство незнакомки.
Какой волшебный лился свет!
И как искрились снега кромки!

Рассвет был туманен и мглист
С прохладою острой арктической.
Синички нечаянный свист
Казался константой физической.

Земли подмороженный грунт
Укрылся в парах сублимации.
Средь талых изъеденных груд
Шагали веселые грации.

И март уже служит весне,
Выпячивая проталины,
На солнечном ярком огне
День плавится, сея окалины.

***
На небе солнечном, лучистом
Зажглось сияние зари,
На полотне дорог бугристых
Ночные вздулись пузыри.

Лед изваянием журчанья
Застыл над сонным ручейком;
Среди двора в бессилье сани
Весь день грустят порожняком.

Тянулась черной полосою
На ждущей речке полынья.
В зимы воинственную Трою
Весна ввела уже коня.

Механик-ветер тучей-реостатом
Рассвета регулировал накал,
А март, с плаксивой распрощавшись датой,
Уже другую с полночи искал.

Она пришла и привела подружек,
И закружился солнца хоровод.
Мороз-ходок в попытках неуклюжих
Все забегать пытался наперед.

А на припойменном туманов ложе
Уже сливались в паводок ручьи.
И мы с тобой когда-то были тоже
Неугомонны, веселы, ничьи.

Покидая неба мглу,
Капли дождевые
Растекались по стеклу
Струями косыми.

Снега талого распил,
Словно в улье соты.
Март ложбины напоил
Влагою болотной.

Всех угодий уголки
Ждут тепла намеков,
Бредят вешние деньки
Тайной синеокой.

Сформировался вычурно,
Протаял весь до дыр,
И был настолько выщерблен
Сугроб, – как будто сыр.

Залетною вороною
Он пробован на вкус.
Еще лежал под кленами
Ледово-снежный брус.

Сад потакает рвению
Желанного тепла,
Воркует наводнение,
Кричат перепела.

Ну, как навстречу радости
С пичугой не вспорхнуть!
Я не исполнен праздности,
А лишь готовлюсь в путь.

С передовых весны фронтов
Меридиана сообщенье:
Атакой встречной холодов
Приостановлено движенье.

И штык мороза в твердь земли
Вонзен расчетливо и точно,
А с севера звучало: «пли!»
И небо разрывалось в клочья.

Снежинок опускался рой, —
Воинственных парашютистов,
И этот продолжался бой
На фоне сумрачном и мглистом.

Потом я слушал тишину…
И в осознании бессилья
Ждала веселую весну
Зарвавшаяся камарилья.

Наполнен пруд водою талой;
Бегут стремительно ручьи.
Азарт весеннего аврала
Не прерывается в ночи.

Бормочут под окном капели
О чем-то личном и своем;
А мир к какой-то мчится цели,
Сжигая время, день за днем.

Невозмутимо ощущая
Природы утонченный плен,
Домой вернулись птичьи стаи
В согласье с ритмом перемен.

Зачеркнута, вовсе изъята
Из вешнего календаря
Ненастья унылая дата,
Иная настала пора.

Настала признанием долга,
Заботы, участья, труда.
Не жажду я бури восторга,
Хочу, чтоб минула беда —

Тебя и меня, и любимых,
Чтоб счастье владело судьбой,
Чтоб нивы созрели озимых
И стали страдой золотой.

Подснежники знобило
И кроны верб трясло.
Вновь наледью схватило,
Как судорогой, село.

По утреннему ложу
Колейной пустоты
Шаги я быстро множу
И гак звенит версты.

Поветрием природы
Восторженно дышу.
Твои бы, счастье, годы!
Куда я так спешу?!

Небо хмурится некстати
Вяжет мрака узелки
И, вздыхая, на полати
Снова метят старики.

Ива снежные лохмотья
Держит нехотя, грустя,
Тучи, каверзные гости,
Белой вьюгой полю мстят.

На короткие мгновенья
Из лазоревых высот
Света сходит провиденье,
Будоража сад красот.

И сквозь стекла свет влетает
В кут к старинным образам,
Снег подтаявший стекает,
Уподобившись слезам.

Год две тысячи четвертый
И четвертое число.
Плыл апрель в простор разверстый…
Солнце празднично взошло.

И, душою ощущая
Ритмы тонкие миров,
Где пределов нет и края
И парит над всем любовь,

Приобщался я с волненьем
К пробуждению земли
И готов был к откровеньям,
Как к прилету журавли.