Матвей Снежный - Сохрани меня

Обеим было по тридцать на момент происходящего. Ненси Рис, ее сожительница, покончила с собой несколько дней тому назад, не выдержав смерти возлюбленной. Дамы встречались на протяжении пятнадцати лет – познакомившись в школе, они больше не разлучались. Известно только то, что мисс Дэвис не отличалась коммуникабельностью, и друзей у девушки не было. Брюнетка всегда старательно избегала чьего-либо общества, что объяснялось запущенной социофобией. Любой человек для нее был потенциальной угрозой. Любой, кроме Ненси. Но и та не смогла ее защитить, когда Рианна пошла домой другой дорогой. По показаниям Рис, в тот вечер они разругались и решили добираться из центра каждая своим путем. После нескольких часов тишины девушка забеспокоилась, но телефон возлюбленной молчал. Посреди ночи Ненси вызвали на опознание. И несчастная не выдержала такой потери.

Допрашивать родственников Рианны не имело смысла – когда они узнали о том, что дочь не интересуется мужчинами, ее выставили из дома и лишили наследства. Смерть не изменила их отношения – господа Дэвис не соизволили даже явиться на похороны, аргументировав это тем, что их ребенок умер за пятнадцать лет до этого.

Швец смотрел на фотографии и курил, нервно зажимая сигарету чуть сильнее, чем нужно. Хотелось бы закрыть проклятое дело пораньше и надолго уехать куда-нибудь отдыхать, но мужчина не искал легких путей и не перекладывал ответственность на других. Каждый раз, когда появлялся интересный заказ, брюнет рвался в бой, забывая о возможных рисках. Благодаря этому самому рвению к двадцати семи годам Швец имел около сотни шрамов на теле (включая четыре на лице), местами седые волосы и привычку спать с пистолетом под подушкой. Он прятал оружие в незаметных, но доступных местах – нож в спинке дивана, одна из выемок ножки стола – заточка, топор за шкафом… Даже в туалете, аккурат в щели между плитками, лежал острый скальпель. Швец не считал себя параноиком. Он просто знал, насколько небезопасно существовать там, где нечем защититься в случае внезапного нападения. А, учитывая больше десятка закрытых дел, недоброжелателей мужчине хватало.

Женщины приходили и уходили, постоянная партнерша казалась чем-то фантастическим, вроде гномов из какой-нибудь детской сказочки. Все они были либо слишком слабыми, либо меркантильными, либо требовательными… Нормальных дам ему не попадалось. Можно, конечно, иногда напиваться в клубе или баре, попутно угощая незнакомку, которая утром уйдет, но секс как таковой не особо волновал детектива. А к мужчинам Швец, в силу своего воспитания и прошлого, не мог испытывать какого-либо влечения. Он презирал гомосексуалистов, считая их чем-то вроде грязи в десерте жизни. Так говорил батюшка Август. А его мнение выше любых законов.

Мысль об отпуске не хотела исчезать. Но Швец понимал, что на его счету не хватит средств на поездку даже в ближайший городок. Гонорары разнились от случая к случаю, в перерывах между ними мужчина подрабатывал где придется – счета появлялись с периодичностью раз в месяц, и оплачивать их приходилось самостоятельно. К счастью, квартирка на Третьей улице вмещала только одного, поэтому Швецу не нужно было делить свое личное пространство с кем-то. Мысль о том, чтобы какая-нибудь скотина высказывала доводы о вреде курения и провонявшей табаком мебели, пугала не хуже хеллоуинских страшилок и лучших фильмов ужасов. Еще Швеца периодически напрягали беременные – он ласково называл их «инкубаторами человеческих личинок» и всегда обходил стороной. На то, разумеется, были свои причины, которые крылись в первой детской травме.

Окурок медленно дотлевал в пепельнице, забытый своим хозяином. Мужчина надавил на него, заставляя окончательно потухнуть. Струя дыма растворилась в воздухе, обжигая глаза.

Картинка в голове упорно не хотела складываться: стареющая потаскушка, любвеобильная студентка, зашуганная лесбиянка и добрый ребенок. Что, кроме пола и нанесенных увечий, может быть общим?

Все четыре убийства совершены в разное время, в разных районах. Никаких записок, карт или чего-то подобного, что иногда оставляют маньяки в качестве опознавательного знака. Явно «свой почерк», но о чем он может говорить?

И, самое важное – никаких свидетелей. Там, где находили тела, камеры слежения отсутствовали. Правительство Гротхена только внесло законопроект, по которому система наблюдения должна протягиваться по всем главным улицам и самым криминальным кварталам. Вряд ли его одобрят – одному из «отцов» города не выгодно подобное. Да и Швецу тоже. Он, все-таки, не всегда законно решал дела, и отправляться в тюрьму не собирался.

Количество улик огорчало – Швец не был потомком великого Холмса, чтобы разгадывать самые сложные задачи. Никаких отпечатков пальцев, заметных следов, криков, свидетелей с мест преступления… Рука профессионала. «Ладно, потаскух не жалко… Но чем же, сука, тебя задел ребенок?» – думал брюнет, расхаживая по комнате. Волосы лезли в глаза и раздражали. Тусклый свет уже надоедал одним своим мерцанием. Настенные часы смели заявлять, что время уже за полночь, пора бы прилечь подремать. Но Швец не имел права на сон, поэтому раз за разом возвращался к своим размышлениям. Назойливая мысль о том, что не хватает одной детали, вертелась в голове и пронизывала сознание насквозь.

Круги общения всех четырех жертв не пересекались. Ни одного общего знакомого или родственника. Но с кем они могли контактировать в интернете? Возможно ли то, что убийца находил жертв в Сети, завязывал переписку, договаривался о встрече и затем убивал? Но в этом случае полиция быстро бы его нашла. Вычислить адрес по ip отправителя – занятие легкое даже для школьника. Тем более, вряд ли каждая убитая почистила переписку перед смертью. Значит, не подходит.

С другой стороны, маньяк мог из интернета добывать информацию о своих жертвах – социальные сети просто находка для преступника. Многие, не задумываясь, выкладывают десятки фотографий, номеров, примерных адресов и записей о себе. При желании, всем этим можно воспользоваться, планируя какое-нибудь злодеяние, даже не зная лично объект своих намерений. Современные технологии – хороший инструмент для любого.

Связующая нить имела право скрыться и в вере – как известно, все четыре жертвы являлись католичками. Не слишком набожными, но все же… Маньяк мог заметить каждую в церкви. Верующий убийца? А почему нет? Тем более, католик. Швец питал к ним особую, нежную неприязнь. Ему доставляло удовольствие дискутировать о сифилисе среди кардиналов, о кровавых Крестовых походах, роженицах в монастырях в эпоху Возрождения, инквизиции (а как же «возлюби ближнего своего»? ), интригах вокруг Ватикана и, о, самая интимная тема – семейство Борджиа, что объединяло Италию, но и обрастало слухами. В связь между Чезаре и Лукрецией мужчина верил даже больше, чем в пресвятые табачные компании. А это уже многое значило для заядлого курильщика.

Читать дальше