Сергей Гагаев - Держать носом на волну

Олег осмотрелся по сторонам и хмыкнул, глядя на Дмитрия.

– Ну, ты загнул! Этак, мы договоримся, что любая вещица, пылинка и …, ну, хотя бы эта бесполезная для нас мясорубка, (зачем ты ее сюда притащил? выкинуть ее на помойку и дело с концом), играют роль в нашей жизни, причем, может быть, не последнюю.

– Как знать? Может и главную, – усмехнулся Дмитрий, – Хотя, если брать в расчет этого динозавра мясорубочных работ довоенного производства, то вряд ли.

– Этот факт трудно оспорить. Но не уводи в сторону. Я рассказал, как было дело. Теперь – твоя очередь. Я весь во внимании, сударь!

– Опять же. Стреляные гильзы от карабина. Ведь их могли запросто выбросить, но почему-то не сделали этого. И охотничьи патроны. Ну, зачем они здесь так долго валялись? – Дмитрий полез, было, в карман за новой сигаретой, но остановился и махнул рукой, – Все это потому, потому что нужно. Кому? Не знаю.

Дмитрий повернулся назад, взял в руки дрель и, покрутив ее пропеллером перед Олегом, сказал:

– Олежек, видишь сверлышко? Оно дало нам патроны.

– А нельзя ли популярно для невежд…

– Конечно. Представь, я все мозги вывихнул, как мне приспособить эти охотничьи патроны для наших нужд? Ни черта не придумывалось, но я был уверен, что выход есть. – Дмитрий соскочил на пол, – Сегодня рано утром мне приснился сон. Будто я – мальчишка и в саду бабушки, играю в индейцев, крадусь с одноствольным ружьем среди цветущих яблонь. Я осторожно отодвигаю ветвь и прицеливаюсь в пташку. Слышу биение пульса. Плавно выдыхаю и в паузе межу ударами своего сердца нажимаю на спуск. Все, как было однажды в реальной жизни.

– Ну, ты – гад! Ты что, птичек, что ли в детстве убивал? Зачем? – Олег в упор смотрел на Дмитрия, – Они же лучше всех нас вместе взятых! Я тебе морду набью! – лицо его раскраснелось, это было видно даже при скудном освещении.

– Это случилось один единственный раз. Так – без дела. Не думай… То есть на охоте потом, я много раз добывал птиц, но это другое… А это был воробышек. Я взял его в руку – перышки растрепались на грудке, глаза полузакрыты, капелька крови на клюве. Я не знал, зачем я это сделал. Куда вошла дробинка – не видно, – Дмитрий замолчал, задумавшись, – Так иногда провалишься в пропасть воспоминаний, давно забытые события становятся реальностью и вздрогнешь невольно, когда очнешься и подумаешь: «Господи, как давно это было! И забыто давно. И было ли в действительности? А вот, на тебе, вспомнилось. Зачем?»

– Да не зачем! Живодер ты, вот и весь сказ!

– Нет, братец, не так! Я в то время увлечен был всякими приключенческими рассказами – обожал Фенимора Купера, до самозабвения читал Джек Лондона, Майн Рида, Брет Гарта, Бориса Житкова, Жюль Верна. Страстно желал пожить жизнью их героев, завидовал им.

– Ну, а птичка невинно убиенная и патроны наши причем?

– Не спеши. Будет тебе белка, будет и свисток, как говаривала моя бабушка, – Дмитрий снова замолчал, прислушиваясь к порыву ветра. – А ведь, пожалуй, раздуется к обеду. Ты как полагаешь, Олежек?

– Будь покоен. Непременно. Уж вторая половина ноября. Солнце к спячке готовится. Пора всем прелестям этих мест проявиться. Ну не томи…

– Подожди. Ты вот вскинулся на меня… А что самое главное для нас теперь?

– Патроны, что ли?

– Уверен, нет!

– А что же тогда?

– Мир промеж нас. Вот что. И трудное это дело, брат. Читал я где-то о двух старцах.

– О святых что ли?

– Вот, вот! Именно о святых. Прожили они в уединении некоторое время. Один и спрашивает другого, как тот ему представляется. Он в ответ – что вроде ангела, лучше и быть не может. Пожили еще, Бог знает сколько. Опять тот спрашивает о том же. А в ответ, что, мол, как дьявол тот для него стал, каждое слово – как гвоздь в душу. Так-то, брат.

– Мы же не святые старцы, а полярники.

– То-то и оно, отнюдь не святые. Ну, да ладно… Прервался мой сон на этом месте. Лежу и думаю: «Как я тогда ловко придумал в капсюль „жевело“ дробинку забивать». Вспомнилось, что до того случая много по мишеням стрелял прямо в комнате, – выстрел-то негромкий, как пистонами из детского пистолета. И жаль стало того воробышка с новой силой. Наверно сильнее, чем в момент его смерти. Повела меня нелегкая поохотиться на пташек. Получалось, что тогда просто так его убил, бесцельно.

Дмитрий залез в карман куртки, вытащил горсть винтовочных патронов, один бросил на верстак поближе к Олегу, а остальные ссыпал обратно в карман. Тот взял его и, повернувшись к оконцу, стал внимательно рассматривать.

– Пуля-то железная, похоже. А вот и капсюль, «жевело». Ясно теперь, причем тут дрель и твой сон, – Олег посмотрел на Дмитрия, – Да, голь на выдумки хитра. А стрелять, я имею в виду, попадать такой пулей можно?

– Обижаешь, коллега! Пойдем-ка на Свет Божий. Правильно ты понял – рассверлил я отверстия в гильзах под «жевело», а капсюли выбил из охотничьих патронов, ну и порох, конечно. Пулек наделал из прутка металлического и подогнал по калибру. Посмотрим, как они на ходу, – Дмитрий выбрал большой гвоздь, двухсотку, из ящика под верстаком, сунул в карман молоток и, прихватив карабин, друзья вышли за дверь.

Уже окончательно рассвело. Время близилось к полудню, но солнце, цепляясь за край тучи у горизонта, не резало своим светом глаза, а собиралось пройти свой недлинный для этого времени года путь по небосводу, растянув и без того долговязые тени на снегу.

– Скоро спрячется совсем, до января – вот будет веселое времечко! Что скажешь, Мить?

– Ничего, кроме того, что ежели за нами не прилетят к тому времени, то придется нам активизировать свою деятельность – заняться твоим любимым делом, Олежек, – спортом. А не то – без зубов останемся.

– Ну, у тебя точно с головой что-то!

Ответа не последовало. Дмитрий и Олег прошли по направлению к берегу. Там были закреплены два столбика – в рост человека – с переброшенной через них проволокой, на которой летом вялили пойманную рыбу. Дмитрий передал карабин Олегу и вбил гвоздь в правый столб несколькими короткими ударами почти по самую шляпку. Затем взял карабин и отсчитал двадцать широких шагов. Олег шел следом.

Из дневника Дмитрия:

« 20 ноября. Неплохо здесь – по крайней мере, пока. Не скучно, – работенка всегда найдется. И главное, никто на пятки не наступает… Не тянет меня что-то к цивилизации, даже в Питер не хочу – культурную столицу нашей Родины. Олежику на днях рассказал случай из прошлого, вдруг вспомнил. Был в отпуске. Ехал в автобусе №80, который обеспечивал разорванную ветку между станциями метро «Площадь Мужества» – « Лесная». Битком, конечно. Девица в очках, с несколькими авоськами в руках, нечаянно касается пакетом лица дамы. Незамедлительно приносит свои извинения: «Простите, пожалуйста, что задела вас по морде».