Сергей Гагаев - Держать носом на волну

Из дневника Дмитрия:

«Наверное, приходит к концу мое терпение. Ведь любое действие вызывает напряжение, если годится это слово. Не знаю, как Олежику, а мне все труднее держать себя в руках. Чего греха таить, я бы палил по несчастным оленям, пока все патроны не извел.

У Олежика тоже сходная проблема, как я понимаю. Иначе, зачем ему было для нашей мясорубки чуть не в красном углу место отвести. Он же поместил сей агрегат на полочке в кают-компании, застеленной белым (неизвестно, где он его откопал) вафельным полотенцем. Я не знаю, что у меня вызывает больше ненависти: его подобное отношение к предмету или сама мясорубка. Господи, укрепи!»

Это произошло в начале марта, во второй половине дня, когда солнце, щедро раздает авансы еще не успевшей восстать от зимней спячки арктической природе.

– Митя! Ты слышишь?! – Олег буквально влетел внутрь помещения механки, где Дмитрий возился со сломанным ледовым буром.

– Чего ты орешь? – раздраженно отозвался тот, недовольный тем, что его отрывают от дела, которым он был всецело занят, – Что здесь может такого произойти, чтобы блажить на всю Арктику?

– Вертушка!

– Сам ты вертушка! До первого апреля почти месяц. Хватит пули лить, – отрезал Дмитрий.

– Кроме шуток! Вертолет! Геликоптер, если хочешь!

– Ты серьезно?! – Дмитрий отшвырнул в сторону, за минуту до этого, так заботливо починяемый бур, – Костер! Нам нужно разжечь костер! Лучше – костерище! Чтобы за двадцать кэ-мэ был виден! Ну что стоишь?! Бежим!

Они выскочили наружу и помчались в сторону метеоплощалки, где неподалеку были сложены в большую кучу различные предметы, способные гореть и собранные здесь как раз для такого случая.

– Мить! Спички!

– На вот! Или нет, давай лучше я! – Дмитрий сдернул кусок брезента и стал лихорадочно рвать номер «Литературной газеты», захваченной им по пути с полки в тамбуре. Он чиркнул спичкой. Она сломалась. Он достал другую. Та сломалась тоже. Дмитрий выругался.

– Возьми несколько.

– Сам знаю! – он вытащил из коробка три или четыре спички, как смог выровнял, и, чиркнув, зажег. – Слышишь, Олежик! Они приближаются! Они летят сюда!

– Да! Я их вижу! Разжигай скорей!

– Уже горит. Сейчас разгорится! – Дмитрий, встав на колени и сложив губы трубочкой изо всех сил дул на разгоравшийся костер.

– Осторожней! Ты его так затушишь!

– Нет, брат! Разгорелся!

Костер пылал. Шум двигателя нарастал, и маленькая точка на горизонте приближалась, на глазах превращаясь в вертолет!

– Митя, нам нужно взять все самое необходимое! Скорей! Вдруг они не будут нас ждать?

– С чего бы это? – возразил Дмитрий, но почему-то пошел, постепенно ускоряя шаг за Олегом.

***

Егор, уютно устроился в старом потертом кресле напротив русской печи на даче нашего друга Сергея Леонидовича. Сам хозяин сидел на диване и с аппетитом курил носогрейку. В печи в чугунке варилась молодая картошка. На столе стояла початая бутылка, разумеется, водки и тарелка с малосольными огурчиками. За окном шуршал по траве и листьям дождик. Я наблюдал, как малая синица и поползень соревнуются в скорости поедания семечек из кормушки по ту сторону неплотно закрытого окна.

– Мы возвращались с полярной станции N в восточном секторе Арктики, – рассказывал Егор, – Оказавшись на траверзе острова, я напомнил начальнику, что на острове тоже находится полярная станция, мол, будем туда заходить или нет. Этот простой вопрос вызвал необыкновенно бурную реакцию. Он подскочил и заорал, заглушая рев двигателя: «Япона-мать! Они же там всю зиму! Без связи и топлива!»

Я отвлекся от птичьего спектакля и, повернувшись к Егору, спросил:

– Что, такое может быть в наше время?

– Представь! Может! – и засмеялся, ухая словно филин.

Сергей Леонидович усмехаясь в усы, стал прочищать трубку, сопроводив это занятие, соответствующим междометием, обе птички упорхнули, а я, дождавшись, когда Егор закончил смеяться, взял со стола огурец. Мне было интересно.

– Мы круто повернули и пошли в сторону острова. Лететь было недалеко. Начальник всю дорогу причитал и матерился.

– Запричитаешь тут, – отреагировал Сергей Леонидович.

– Что же, неужели за зиму он ни разу не вспомнил о зимовщиках? – мне это казалось неправдоподобно.

– Я у него об этом спросил. Тот, чуть не плача, сказал, что ни разу. Вот так! – Егор опять заухал филином, – Больно на него было смотреть.

– Ну, а почему бы нам не принять за добрых начальников? – с воодушевлением вымолвил Сергей Леонидович, – Они так редко встречаются.

– Вам полрюмочки? – осведомился я у гостеприимного хозяина.

– Что мы, половинкины дети? – прозвучало в ответ, – Давай-ка по полной.

Егор тем временем достал чугунок с картошкой. Проверил готовность:

– Поспела.

Мы выпили и принялись за картошку. Егор поедал ее вместе с кожурой.

– Короче говоря, – продолжал он свой рассказ, – Вскоре показался остров. Вы не представляете, как обрадовался начальник, когда мы разглядели поднимающийся дым от сигнального костра. Как говорил мой сосед по бараку в Певеке: «Он подпрыгивал от радости на метр от пола», – Егор сделал паузу, обтер руки бумажной салфеткой, откинулся в кресле и погладил себя по наметившемуся брюшку.

Пестрая кошка Масява, мяукнув, спрыгнула с лежанки и важно прошествовав через комнату к столу, ловко запрыгнула на него. Она хотела устроиться поудобнее, напротив окна, чтобы понаблюдать за вновь прилетевшей синицей.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Спальный мешок из оленьей шкуры мехом внутрь.

Климатический костюм, которым снабжала страна своих полярников для работы в суровых условиях – слегка модернизированный ватник и штаны с клапаном сзади.

Сказки дядюшки Римуса. Переводчик М. А. Гершензон.

Песня группы «Битлз»