Сергей Гагаев - Держать носом на волну

Зимними вечерами, в плохую погоду, я играл в шахматы с отцом или читал книги. Такими вечерами особенно приятно было смотреть на то, как огонь гладит березовые поленья в печи, превращая их в угли. Но непогодь обычно вскоре заканчивалась. Дом хохотал во весь рот, радуясь окончанию метели и выглянувшему из-за туч солнцу. Он потешался над вывалившимися в снегу мальчишками, которые рыли в огромных сугробах по бокам дорожки пещеры…

…Обсуждали вариант идти пешком на материк: дохлый номер, цинга свое дело знает – ноги болят, да и путь не близкий через торосы и разводья, не дойти… Должны же о нас,…, вспомнить!»

Новый год, а за ним – Рождество. Хотя, должно быть наоборот. Правда, есть еще Старый Новый год, но он не воспринимается по-настоящему. Зато воспринимаются самыми «взаправдышными» всякие неприятности. Например, когда расколотишь любимую чашку или забудешь, что у старого друга день рождения и не подаришь подарок, или – когда на подарок нет денег. Знакомо? Так-то вот!

Наши герои не били чашек (они у них были эмалированные). И о подарках к праздникам не забывали. Вот только магазина «Подарки» ни в шаговой, ни в какой иной доступности не было. Понятное дело.

– Олежек, чего бы ты хотел к Новому году в подарок? – спросил Дмитрий за неделю до праздника.

– Тоже мне, Дед Мороз, – засунув в рот не совсем чистые пальцы и трогая верхние резцы, ответил Олег, – Выдерни мне еще один зубик, будь другом!

– Что? Жмут?

– Вроде того… Знаешь, когда в следующий раз соберемся зимовать, надо будет купить никелированные пассатижи. Блестящие… – Олег облизнул потрескавшиеся губы, – Я видел такие в Питере, в хозяйственной лавке.

– Ладно, я тебе ко дню рождения такие подарю. Погоди уж до лета. А пока обойдемся вот этими, проверенными. – Дмитрий кивнул на вороненые, слегка тронутые ржавчиной плоскозубцы, лежащие на кухонном столе. – Как ты помнишь, я ими уже пять штук вырвал: три себе, и два – тебе, милостивый государь…

– Такое не сразу забудешь, – он вздохнул, провел языком по деснам, и спросил, – Мить, а тебе чего подарить?

– Мне-то? Да книжку какую-нибудь, конечно хорошую. Ну, Юрия Рытхэу, например.

– Новое что-нибудь?

– Ну.

– Где же я тебе здесь его новую книгу найду? Его и не издают теперь. На материке, во всяком случае – не сыщешь. Народу сейчас другое нужно.

– Ладно. Не переживай. Разному народу – разное нужно. Никелированных плоскогубцев ведь тоже нет. Подарим, когда сможем. Будем довольствоваться тем, что у нас есть. Кстати вспомнил одну историю.

– Ну, расскажи…

Рассказ Дмитрия.

– На маяк в Белом море дрова привозили на пароходе. С берега к жилищу их должна была подвозить лошадь, которую там и держали для этой цели. Однако у лошади были иные представления о своем предназначении. Когда приходил пароход, она убегала в лесок и появлялась только после того, как дрова на себе перетаскивали служители маяка. В конце концов, маячник завел овчарку, которая ловила нерадивую лошадь и приводила за уздечку к хозяину.

– Это ты к чему?

– К тому, – не ропщи на жизнь, не увиливай – от судьбы не уйдешь.

Из дневника Дмитрия:

«30 декабря. …Проснулся вчера от шагов за стеной. Сначала подумал: «Ну вот, дождался – уже галлюцинации пожаловали». Однако «галлюцинация» походила под окном, посопела и стала ломиться в дверь. А Олежик, оказывается, тоже не спал, заорал шепотом (я не представлял раньше, что такое может быть, именно – заорал, и именно – шепотом): «Мишка!!!»

Я, конечно, догадался сразу, что это он не имя человека называет. Лапнул карабин – он всегда у моей койки стоит заряженный…»

– Жестковато, конечно, – Олег подцепил вилкой кусок тушеной медвежатины и разместил на тарелке. – Но вполне съедобно.

– Чего уж там, особенно после рисовой диеты. Но помни про лошадь на маяке, – Дмитрий отрезал маленький кусочек от большого куска и, зажмурившись, отправил его в рот. – Грех жаловаться, хотя, все же смахивает на хоккейную шайбу, да и рыбой воняет. Давай лучше сделаем по-другому. Клади-ка куски обратно в кастрюлю. А не то с нашим зубным арсеналом мы останемся голодными рядом с горой мяса. – И, не дослушав протестов Олега, не одевшись, выскочил из помещения.

Он вернулся не более чем через минуту, размахивая мясорубкой.

– Мить, мы же мыть ее замучаемся после…

– Не дрефь. Я сам помою, если тебя это беспокоит. Главное – последуем совету классиков – будем помогать нашему обществу посредством этого чудесного изобретения человечества…

– Тщательно пережевывать пищу, так, кажется?

– Вот именно! Друг мой! Именно так!

Дмитрий быстро разобрал механизм на части. Сложил детали в эмалированную миску и плеснул немного кипятка из чайника, пофыркивающего на плите. Затем шустро повыхватывал все детали оттуда и разложил их на полотенце на краю стола.

Олег внимательно следил за действиями друга:

– Ты как винтовку ее собираешь. Лучку бы зелененького, – мечтательно протянул он.

– Ты, вроде бы арбузов хотел недавно? Хватит! Не деморализуй общество! Обойдемся медвежатиной! Пригодилась нам, однако ж, мясорубочка! Жевать, говоришь, нечем. Эх! Полярники цинготные! Живем! – он прикрутил инструмент к столу и сунул первый кусок в раструб, – А знаешь, дружище, голубь, которого мы зажарили с Сергуней и Цыпой у меня в сарае был жестче…

– Это про что? Ты, прям, душегуб какой-то, все божьих тварей изводишь. Сначала птичку-невеличку, теперь голубя… Вот те раз… А чего это он жесткий, голубь-то, чай птица медведя нежней будет. Во всех букварях об этом писано.

– Это как приготовить. У нас тогда опыта не было, в шестом классе учились.

– Ты уж по порядку. Не то совсем меня запутаешь.

– Ладно, Олежик, раз уж проболтался, расскажу об этом грехе.

Олег, не отрываясь, смотрел, как Дмитрий крутит ручку мясорубки, и как в миску шустро выбираются «макарошки» пропущенной медвежатины.

– Это Сергуня нас подвиг с Цыпой, друг мой школьный, мы с ним подружились в конце первого класса, когда на птицеферму ходили. Очень уж нам цыплятки там понравились, пушистики такие желтенькие, чудо, лучше, чем в мультиках! Мы тогда в одной паре в строю оказались. Вот шли мы так с Сергуней, держа друг друга за руки, и беседовали о цыплятах. С тех пор и дружим.

– Вы что же, уже тогда их слопать замыслили?

– Кого? С чего это ты взял?

– Сам же начал…

– Нет, я про голубя, а цыплята нам нравились, можно сказать, платонически. Я вообще-то люблю животных.

– Я заметил.

– Ладно, не перебивай. Идея возникла в начале учебного года – уже не лето, но еще и не осень. Я это время в наших местах особенно люблю. Сергуня вообще-то, всегда был не прочь поесть, он и теперь такой. Мы шли из школы через базарную площадь к рынку, а туда всегда много голубей слеталось, семечек подсолнечных, зерен пшеницы и ржи поклевать. Птицы взлетали из-под ног. Не помню, в какой точно форме, но Сергуня выдал идею: приготовить жаркое из голубя. Кто будет ловить? Конечно Цыпа, искусный и непревзойденный в этой области, тоже наш друг и одноклассник.