Александр Гуляев - Запретная книга

Услышав разговор, баба Нюра с трудом села на кровати. Еще не очень старая, с добрым улыбчивым лицом, аккуратным хвостиком на голове в застиранном, но чистеньком платье с кружевами, она выглядела сказочной бабушкой. Никто не видел ее растрепанной, заспанной или одетой как попало. Она даже на кухне выглядела как благородная дама.

– Здравствуй деточка – устало проговорила баба Нюра, щуря подслеповатые глаза. Катя внимательно поглядела на бледное осунувшееся лицо, темные круги под глазами и худенькие обтянутые желтоватой кожей руки. Острая жалость кольнула сердце: «Я обязательно ее вылечу – с жаром подумала Катя – Я сумею!»

– Бабушка что же случилось у вас, меня, почему не пригласили? – с горечью спросила она.

«К деду Михаю их понесло, – разозлилась Катя.– Сколько уже борюсь с этим мракобесием, лекции людям читаю, стенгазеты пишу, как лечиться надо, а все бес толку». Правда и ходили на ее лекции три бабки да один глухой дед.

Баба Нюра неловко глянула на Катю.

– Да тревожить не хотели тебя деточка. Мы ведь и в районе были, вона таблетки дали, а мне все хуже и хуже! А сегодня что-то совсем плохо наверное помирать пора!

– Какие таблетки? – насторожилась Катя.

– Да вот они! – Иван протянул ей сине-белую коробочку. Глаза Кати удивленно распахнулись.

– Да вам же их нельзя! – ахнула она. – У вас же давление и так низкое, а они еще собьют. Как же это?! Выходи Иван! – прикрикнула Катя, толкая того к двери.

– Баба Нюра раздевайтесь, смотреть Вас буду. Я помогу – тут же добавила она, увидев беспомощный взгляд, который баба Нюра бросила на сына. В голове, как наяву, зазвучал голос профессора Козловского: «Главное господа студенты – беседа с больным, выяснение любых, даже самых мелких и незначительных обстоятельств вызвавших болезнь и самый тщательный осмотр. Только после этого, имея соответствующий багаж знаний, можно и нужно поставить правильный диагноз. А со знаниями у Вас господа студенты пока слабовато, « лукаво улыбался профессор.

Катя напряженно думала, осматривая бабу Нюру. Так, лимфоузлы в норме, глаза не желтые, светобоязни нет, температура немного повышена. Жалуется только, что живот болит и тошнит сильно. Со знаниями у Кати все было отлично. Она обожала учиться. Ночами напролет после лекций, зубрила трудные латинские названия, перечитывала и запоминала методы лечения и диагностики сложных и редких заболеваний. Уставала жутко и часто бросала занятия лишь тогда, когда из носа начинала капать кровь, пачкая желтые тетрадные листки лекций. Но красный диплом и благодарственное письмо ректора, стали желанной и заслуженной наградой за ее труды. Однако не это было главным, Катя хотела помогать людям. Вот просто как на крыльях облететь вес мир и облегчить боль каждого, кто в этом нуждается! Она вытерла вспотевший лоб, в избе было жарко. Лицо бабы Нюры чуть порозовело.

– Да ничего больше не болит у меня деточка, только живот немного, – в который раз повторила она и наклонилась, чтобы почесать ногу под чулком. Катя пристально посмотрела на бабу Нюру.

– Снимите чулок – Та повиновалась.

В тусклом желтоватом свете Катя увидела на ноге какую-то мелкую сыпь.

– Дайте, руки посмотрю, – встревожено сказала она. На обеих руках возле локтя краснели россыпи небольших пятнышек.

– Откройте рот, я горло погляжу – заволновалась Катя. Несколько крошечных, ели заметных пятнышек прятались на дальней стороне гортани. Краснуха, со страхом поняла Катя. Опасное инфекционное заболевание. Заболевание вообще-то детское, но у взрослых протекает намного тяжелее, и часто со смертельным исходом. Срочно нужен карантин. В следующую секунду она уже не думала, заученные и отточенные на практике навыки, сами подсказывали, что нужно делать.

– Никого в дом не пускай и сам никуда не ходи – бросила Катя, притихшему в углу Ивану, торопливо одеваясь.

– Мама пусть в кровати лежит, не встает. Без меня ни шагу! Я в управу, я мигом! – и перед носом растерянного Ивана гулко захлопнулась дверь, да мягко колыхнулись занавеси.

Катя одним махом добежала до управы, растолкала заспанного сторожа, который тут же и жил и принялась звонить в район. Ее долго не соединяли, но потом густой мужской бас заполнил трубку.

– Борисов на проводе. Алле, алле! —

– Олег Григорьевич у нас ЧП, – зачастила Катя.

– Краснуха у бабушки, ее срочно в район надо и карантин в деревне.-

– Какая краснуха? У какой к черту бабушки? – Загрохотала трубка.

Катя внутренне сжалась.

– Это Староселье и я Катя.-

– Ааа Дубинина, – зевнул Борисов успокаиваясь.

– Ну что там у тебя? Катя начала торопливо рассказывать.

– Ты что Дубинина, офанарела?! – оборвал ее Борисов.

– Какая краснуха! Бабу Нюру твою в районе обследовали неделю назад и определили увеличение печени, да и лечение назначили. В районе! Понимаешь? – многозначительно подчеркнул Борисов. Катя подавленно молчала.

– А ты что умнее врачей из района? А, Дубинина? – ехидно спросил Борисов. – Из института без году неделя, а уже учить нас начинаешь! —

В Кате начал закипать гнев.

– Я знаю, что говорю, Олег Борисович, – звенящим голосом отчеканила она. – И я готова ответить за каждое слово в моем диагнозе! А если Вы не организуете, карантин и срочно не заберете бабу Нюру в инфекционное, я пойду в райздрав и все там выскажу.-

Голос Кати дрожал от волнения. Ее не зря побаивались в институте, где она могла, смело высказать правду в лицо любому студенту или преподавателю. А на старших курсах ставили пятерки еще до начала экзамена. «Ах! Это Дубинина? Она предмет наизусть знает!»

– Ответишь, ответишь! – зловеще пробасил Олег Григорьевич. – А если ошибешься – шкуру спущу!

– Не ошибусь! – твердо сказала Катя остывая. Ее переполняла радость: «Победа! Баба Нюра спасена и сельчане не заболеют!»

Потом началась суета, звонки из районной больницы, подготовка нужных бумаг. Через час, старенькая «буханка» Скорая помощь, забрала бабу Нюру и Ивана в район. Ближе к утру, когда диагноз подтвердился, подъехала аварийная бригада медиков и занялась дезинфекцией и карантином. Кате совсем не удалось поспать. И только часов в семь, протирая покрасневшие глаза и шатаясь от усталости, она добралась до хозяйки, у которой снимала квартиру, торопливо разделась и рухнула на кровать.

Солнце давно уже встало. Комната была ярко освещена, и в его косых лучах, проникающих через невысокое окно, медленно кружились пылинки, а на крашеный стол, застеленный ажурными салфетками, падали длинные тени от горшков с геранью. Вдруг одна из теней дрогнула, сползла, словно стекая со стола, и скрылась в углу за пыльными банками с компотом. Но Катя этого уже не видела. Она спала.