Мария Старко - Очень готический роман

Редактор Алексей Мелихов

Дизайнер обложки Мария Старко

© Мария Старко, 2018

© Мария Старко, дизайн обложки, 2018

ISBN 978-5-4496-0107-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я дышала с трудом. Каждый вдох отдавался болью.

Пластиковый корсет жестко сдавливал тело и впивался в ребра. Сапоги на шпильке проваливались в мокрую весеннюю грязь. Глаза чесались. Губы потрескались. Каменный ангел ронял на меня грязные капли подтаявшего снега, а спину свело от неудобной позы. Если во имя красоты и эстетики нужно страдать, то я готова принять эту жертву.

– Еще один кадр, – сказала Линда. Я вновь свела брови и печально посмотрела вверх. Сверкнула вспышка. – Готово, можешь слезать.

Я спрыгнула с кладбищенской ограды. Линда протянула мне фотоаппарат – на экране была я, вся в черном, с белым, кажущимся абсолютно плоским, лицом. Сверху надо мной нависла скульптура ангела.

– Я какая-то испуганная, – сказала я. Линда пожала плечами:

– Может, ты вспомнила безумную бабку, которая гонялась за нами с веником и крестом.

Это случилось в прошлую нашу фотосессию на кладбище. В тот раз я была фотографом, а Линда – моделью; к сожалению, мы забыли, что в пасхальные дни на кладбищах людно. Отступать было некуда, и пришлось искать для съемки укромные уголки.

Линда протянула мне мою сумку, карикатурно кряхтя – под косметичкой и шарфом лежали первые три тома «Саги невинности», моей самой любимой в мире серии.

Мы медленно побрели с кладбища прочь. Линда усмехалась из-под надвинутого капюшона:

– Марго, ты все еще таскаешь с собой эти кирпичи. Ты сумасшедшая.

– Ага, – ответила я.

Я стояла у кофемашины, рассеянно вращая стаканчик в пальцах. Кофе кончился. Я выпила последнюю чашку, поэтому Новак решила устроить мне выволочку. Не так давно возникло ощущение, что люди выбрасывают в меня, как в мусорный бак, все свои негативные эмоции. Вчера в автобусе грузный мужчина с особой яростью отдавил мне ногу; позавчера Алекс, мой сосед, прочел мне лекцию на пятнадцать минут о том, как стыдно не возвращать чужие книги на полки. Подобное ему совсем несвойственно, поэтому я задумалась о черной полосе в своей жизни.

– Ну у тебя и лицо, – сказала Лана Шауб, старший менеджер и обладатель самого удобного места в нашем опенспейсе: спиной к окну, сбоку – фикус. Я втайне завидовала ей, потому что Лана может просматривать Тамблер на работе.

– Лицо как лицо, – ответила я. – Я себе лицо не выбирала, знаешь ли.

– Я про выражение. Слышала, как Новак на тебя орала, – Лана сочувственно смотрела на меня и комкала в руках салфеточку. У нее были очень красивые, тонкие белые руки, и я моментально спрятала свои, черные от смолы и исцарапанные.

– Это просто дурная полоса, – я развернулась и пошла к своему месту, – наверное, меня кто-то сглазил.

Мне определенно стоило поменьше трепаться о сглазе, потому что как только я открыла почту на компьютере, он завис. Стрелка мыши стала двигаться очень-очень медленно.

– Черт, – заметила я. Это был уже второй вирус за неделю. Совершенно непонятно, чем занималась техподдержка. Мне пришлось ждать сисадмина полчаса. Когда он объявился, то попросту забрал поломанный ноутбук. Поэтому начальство великодушно отпустило меня домой (по словам Ланы, Новак пила успокоительное в туалете).

Я вышла из офиса, нашла на стоянке свой темно-малиновый велосипед, поставила сумку в багажник и поехала домой. К череде неудач – пожалуй, глобальной – можно было добавить и эту работу в целом: офис «Санты», заурядной «инновационной компании», располагался в промышленной зоне на окраине города. «Санта» занимала самое старое и мрачное ее здание из бетонных панелей, почерневших от времени пятнами, будто у дома гангрена. Улица из промзоны вела в старый парк, дорожки которого уже усыпало желтыми березовыми листьями. Остролист здесь разросся особенно буйно: Алекс насчитал пять разных сортов. Очень удобно, когда твой сосед – ботаник в прямом смысле, да еще и увлекается садоводством. Балкон нашей маленькой квартиры Алекс превратил в миниатюрный сад, и в основном выращивал растения, которые шли нам в пищу.

– Приятно контролировать весь процесс, – заявлял Алекс.

Я добралась до дома за сорок минут. Обычно получается меньше, но мне не хотелось рисковать и торопиться, коли надо мной навис «злой рок».

– А, тебя выгнали, – прокомментировал мое появление Алекс, оторвался от компьютера и пошел на кухню за чаем. – Заварил сегодня фенхель, надеюсь, тебе понравится.

– Как дела на работе? – я разулась и кинула кеды под лавочку: у Алекса больная спина и ему удобнее обуваться сидя.

– Никак не привыкну к удаленке, – с кухни сказал сосед. Он вернулся с подносом, на котором стояли две чашки чая и очередные «печенья для похудения». Я бы никогда не назвала Алекса даже чуть полным, но он чрезвычайно переживает из-за своего неспортивного вида. Трудно его в этом винить, учитывая наше общество, где неумение разбираться в калорийности продуктов скоро начнут считать смертным грехом. Я села на диван и обвела взглядом комнату. Утром, когда собиралась, я оставила за собой приличный беспорядок: ворох футболок, блокнотов; швырнула на стол расческу, забыв снять с нее волосы. Но сейчас чистота была идеальной.

– Прости, – смутилась я.

– В следующий раз я тебя просто вышвырну, Марго, – без злобы сказал Алекс, – но сначала уберусь. Ты будешь сидеть в мусорном пакете вместе с чипсами и сотней футболок «Инкубус Суккубус». Напомни, почему твои подруги обожают ходить к нам в гости?

– Потому что у нас порядок, – протянула я. «Подруги», это, конечно, сильно сказано: за них Алекс посчитал пару коллег с работы. – «Порядок как в «Икее».

– Который навожу я, – Алекс с хрустом съел печенье. Пока он не начал свою песню про «твои подруги просто не верят в то, что такой парень, как я, может существовать, и опасаются встречаться с идеальным мужчиной», я спросила:

– Что у нас завтра? Мы идем на фестиваль?

Алекс кивнул. Я не сомневалась в том, что книжный фестиваль он не пропустит: это был тот случай, когда в одном месте будут продавать и тонны нон-фикшена, который Алекс просто обожал, и совершенно новую прозу. Нужно было куда-то выбраться, хотя идти особо не хотелось. Просто я жила в этом городе уже год, и он был большим, красивым и полным прекрасных людей. Но я скучала по дому – не столько по оставшимся там подругам, матери, сколько по нашему парку с озером и пляжем. Я избегала большого количества людей: они лишь напоминали мне о собственном одиночестве.