Ольга Верещагина - Поезда, вагоны, перегоны

Я просто молчала. Я не знала что сказать. Мне казалось, что у жён чиновников всегда столько возможностей, что нам, простым смертным, и не снилось, а оказалось, что и богатые тоже плачут…

– Конечно, у нас было всё – госдача, машина, квартира в центре Москвы и многое другое, но самое главное, что отец маму не любил. Он женился, как и принято было на связях. Бедная моя мама, но со временем она привыкла к своему положению, и вплотную занялась моей судьбой. Излишняя опёка это тоже, очень плохо. У меня не было подруг. Меня таскали по всем школам развития и репетиторам. Я закончила школу с золотой медалью. Мы с мамой тайком от отца ходили на курсы для поступления в университет, и я поступила. Как мы с мамой радовались. Мы представляли, как я стану великим журналистом… Но, увы… Однажды отец привел в дом молодого успешного чиновника, доктора наук и сказал:

– Вот, познакомьтесь мои дорогие – это Вадим. Ему прочат успешную карьеру. Его отец чиновник высокого уровня. У Вадима прекрасное образование, и он уже защитил в свои 32 года докторскую диссертацию. Я думаю, что Вадим будет хорошей партией для нашей дочери. У его отца хорошие связи. Свадьбу справим через пару месяцев. Думаю, вам 2 месяца хватит, чтобы познакомиться. Мы с матерью прожили хорошую жизнь. Всё нажили и всё имеем, и всё это нужно оставить в хорошие руки.

Алёна, волновалась. Ей хотелось подобрать слова, но этого не получалось, от этого она только ещё сильней волновалась и переживала. Она сжала свои изящные руки в кулачки, сжала их, так, что дорогой красивый маникюр впился ей в ладони.

– А ты говоришь, что не крепостное право. Конечно, мы с мамой не стали устраивать сцен при госте, но как только Вадим ушёл, состоялся серьезный разговор на повышенных тонах, и тогда впервые мама позволила себе спорить с отцом. А потом долго плакала в своей комнате. Отец согласился с нами в том, что я должна получить университетское образование, но при условии, что выйду замуж за Вадима. Это еще хуже крепостного права. Через два месяца состоялась пышная свадьба, потом медовый месяц. Нам подарили квартиру рядом с университетом, чтобы было удобно мне учиться. Оказалось, что доктору наук престижно стало иметь молодую красивую жену с университетским образованием, а ещё и престижную любовницу для утех. Что самое интересное, моя мама быстренько взяла Вадима под своё крылышко, и они вдвоем стали воспитывать меня, под эгидой добропорядочности и любви, хотя ею уже и не пахло. Вы же сами видели. Потом я родила двоих сыновей, чему мой отец и муж были очень рады, считается, что Вадим успешно вложил свой капитал в будущее поколение, продолжателей рода. Мама, почти полностью погрузилась в воспитание моих детей, тем самым мне удалось выйти на работу, которая давала мне возможность дышать поной грудью. Сыновья выросли и стали похожи на моего отца, чему и Вадим, мой отец, и свёкор были несказанно рады. Получив, образование оба женились и взяли в жены престижных девушек. К женитьбе сыновей и поиску невест моя мама приложила максимум усилий. Самое главное, что с Вадимом они спелись и во всём были согласны, а меня с моей работой, никто не брал в расчет. Ты, скажешь, ну что тебе жаловаться – всё хорошо. А как же я? У меня ведь в жизни, так и не случилось бы счастья и любви, если бы я не встретила его… – почти выкрикнула Алёна.

Я сидела и жевала свой бутерброд. Что тут скажешь? Я не знаю… Я просто видела, как Вадим с презрением смотрел и говорил с Алёной, как её мать галкой кидалась на неё и клевала и клевала, забыв в горячке о своём нелегком опыте. Но, тут на моё счастье, в купе протиснулась Вера, резко открыв дверь, которая звонко брякнула о наличник:

– Ну, чего у Вас совсем тихо? Уснули что ли? – полушёпотом спросила проводница Вера, пробираясь к столу с тремя стаканами горячего чая в подстаканниках и бутылкой водки под пиджаком.

– Вот гонит, так гонит на перегоне… Чуть бутылку не выронила… Но, не чё шутить со мной, когда настроение выпить. Вот, держите. Стаканчики и рюмки, да еще сахарок и печенье… Чем Бог послал… Ой, да у вас тут ресторант целый – подмигнула Вера, умышленно смешно изменив слово ресторан.

– Проходи Вера, тебя ждём. Без стопки никак не получится. Наливай….– подбодрила я её.

– Ой, погодите. Сейчас разбужу смену и приду… – казала Вера и вышла, осторожно прикрыв дверь, как будто бы она была стеклянная.

Алёна сидела и о чем – то думала.

Поезд постукивал колёсами по стыкам.

В купе было сумрачно и уютно. Все располагало к задушевной беседе.

– Ну, вот и я… Заждались? Всё, всех уложила, напоила. Смену разбудила… Посидим, посплетничаем… Ой, как я люблю такие посиделки… – говорила проводница Вера, прикрывая двери и закрывая их на ключ.

– Ничего, бережёного Бог бережёт. Мало ли что, с проверкой пойдут, а мы спим. Дала сведения, что ваше купе занято до Краснодара, все будет тип-топ. Ну, что пригорюнились, подруженьки? Наливаем по маленькой? А? – проводница Вера бережно взяла в руки бутылку, обтёрла полотенцем с неё пот, вздохнула с удовольствием, протяжно и стала наливать по глоточку в маленькие пластиковые рюмочки.

В купе запахло водкой… Этот запах щекотал в носу. Хотелось немного потрогать нос и втянуть с удовольствием воздух, вздохнуть, предвкушая вкус водки и приятной теплоты после выпитого.

– Ну, что? За знакомство, девчонки? А кто скажет, что это не так? Пусть попробует… – сказала Вера и протянула к нам свою рюмку.

Мы символично чокнулись и выпили.

Водка сначала обожгла горло, а потом скатилась в желудок и разлилась приятным теплом по нему. Захотелось вздрогнуть, встрепенуться. Сразу обострились все чувства и обоняние тоже, и я почувствовала, как вкусно пахнет у нас в купе продуктами и сказала:

– Ну, что налетай. Вкусно… Закусим немного, а потом и поговорим – пригласила я Алёну и Веру к столу.

На столе было всего достаточно.

Алёна взяла свой недоеденный бутерброд. Потянула носом запах вкусного свежего хлеба, огурца, копчёного сервелата, и стала, есть, а у Веры глаза разбежались. Она сидела, рассматривая всю снедь, и думала, что выбрать, а потом, как бы что- то вспомнив, выбрала сервелат, красиво и тоненько нарезанный и уложенный на подложке.

– Ой, и люблю же я эту копчёненькую колбаску. Дай подышать её ароматом, душа поёт. А знаете, в моей жизни был случай, отказалась от колбаски, каюсь, но когда первую зарплату получила, да что и говорить, слёзы, а не зарплата. Пошла в коммерческий, и на все свои копейки купила полтора кило краковской колбасы. Пришла домой, а мама чуть не умерла от увиденного. В семье каждая копеечка была на счету, а я всю свою зарплату на колбасу потратила. Ох, и выдала она мне авансом, виде полотенца скрученного, да вдоль спины. Долго гонялась за мной по дому и сенцам, пока я не схватила колбасу и не спряталась на чердаке. Сижу, плачу. Обидно. Ведь первая зарплата, хотелось всех угостить деликатесом, а мама с этой выволочкой. Думаете, от боли плакала? Нет. От обиды за нашу треклятую нищую жизнь. Что учится не дали, а отправили вагоны мыть в депо в 15 лет. Пригонят состав грязнючий, а ты ползай под ним и мой… Адов труд, а платили крохи. Вот сижу на чердаке, а она зараза так пахнет в кульке, что тошнит и голова кружится. Вот тогда я и решила – всю её изничтожить, а потом собраться и уйти в железнодорожное училище. Так и сделала. Сидела, плакала горючими слезами и закусывала краковской копчёной колбаской. Ой, да что это я то про себя, да про себя… Много чего было в жизни, чего уж об этом… А колбаску люблю до сих пор. Получу зарплату, иду в коммерческий и покупаю килограммчик, прихожу домой, и от души с чёрным хлебушком и сладким чайком… – говорила Вера, делая себе хороший бутербродик и любуясь своим твореньем.