Екатерина Полухина - Ночь всегда заканчивается рассветом. Приключенческий роман

Он не помнил, как обрядил свою Улю, как положил в гроб, сделанный своими руками. Он делал всё, будто во сне, только руки, привыкшие к труду, делали всё точно и правильно. К вечеру пришло с десяток старух, они пели, читали псалтырь по душе Ульяны. Горели свечи, курились лампады, распространяя запах воска и ладана, но всё это не доходило до сознания Андрея. Он видел, только кучу камней, кусочек голубого платья, да, по-детски беззащитный, тоненький пальчик дочери с перстеньком. Он не даст этим чудовищам изгаляться над телом его любимой доченьки. Любыми путями, он должен забрать его и похоронить. Он и так бесконечно виноват перед ней, что не уберёг свою кровиночку от этой страшной беды. Он всё думал, всё искал способы, как всё устроить, и больше походил на сумасшедшего. В, общем, вид его говорил сам за себя, как чувствовал себя человек, потерявший сразу смысл жизни, с гибелью самых родных его людей.

Но, вот и совсем стемнело, а вот и старухи стали расходиться по домам. Осталась Валентина, жена его друга, что пригласил их когда – то к себе, в Потеху и приютил в своём доме на время, да, ещё трое женщин. Они будут читать акафист всю ночь.

Дав Николаю сумку с несколькими бутылками водки и закуской, он отправил его угостить мужиков, что охраняли его дочку. Да, не жалей, пусть поминают мою Улечку, сказал он ему. И, ты с ними, заодно, выпей. Она никогда и никого из вас не обидела за всю жизнь, что здесь прожила. Ну, какой же мужик откажется на халяву, принять на грудь? Вот и, так называемая охрана, а с ними и Николай через час горланили, уже песни, на всю деревню, а потом затихли.

Когда Андрей подошёл к ним, все трое были мертвецки пьяны и храпели на всю Потеху. Бутылки все были пусты, значит, проспят долго, обрадовался он, быстро работая руками. Он поднял дочь на руки. Потом, подумав, положил на землю, сняв с неё платье и туфли. Всё бросил в эту страшную могилу и закидал, снова камнями. Он нёс своё дитя, и сердце его рвалось на части от горя. Хотя, какое там сердце, какие части? Его уже не было. Там было кровавое месиво, вместо сердца.

Он и не представлял, оказывается до конца, как любил он своих девочек. Слёзы лились по его, враз покрывшимся, за этот вечер щетиной щекам. Стекали по подбородку, капали на лицо его дочери, а он думал только об одном, не споткнуться бы, а то упаду, сделаю больно своей голубке. То, что она мертва, он совсем не хотел осознавать. Его разум не хотел мириться с ещё одной утратой.

Разве ему не хватит одной домовины в доме, на сегодня? Разве его нужно похоронить живого, вместе с его девчонками? Боже! Что же мы не так делали, что ты наказал нас так строго? Как же мне жить – то теперь, как же я буду куковать то без них; ведь один мужик, это бобыль, это ветер, плачущий в поле. Некуда ему прислонить голову здесь. Один он теперь, как этот ветер. Одна пустота кругом. Пустота и могилы. Господи, за что? Боже, что же казнишь ты меня так жестоко? Ну, забрал бы ты одну мою жизнь, а так нету мочи пережить.

Он уже видел огни в окнах своего дома, когда понял, что не знает, куда положить свою драгоценную ношу. Ведь, в дом не понесёшь, там люди, которые позавидовали его счастью. Хоть тело его кровиночки достанется ему. Он похоронит её тайно и будет посещать, зная один, где она лежит. Вошёл в сараюху, где держал свои инструменты: плотницкие, охотничьи, да, вообще всякую рухлядь, нужную только для мужика. Посередине стоял верстак, он на нём распиливал доски. На нём и теперь, всё ещё лежали стружка и опилки от досок, что он обрабатывал для последнего жилья его Улечки. Он, так и положил, это молодое, красивое тело, прямо на стружку, убирать не было ни каких сил.

Он, довольно – таки устал, неся дочку. Но, по привычке, сразу же стал обследовать её. Вся она была в ссадинах, синяках, ушибах. Казалось, что она полностью, сплошной кровоподтёк. Из раны на голове сочилась кровь. И, вдруг, его словно током ударило! Кровь ведь сочится, а это значит, она не мертва. Он принялся с новой силой и поспешностью обследовать её, нажимая на разные части тела. Он видел, что у неё сломаны рёбра, нога и рука. Когда он нажал сильнее на сломанные рёбра, Любаша, вдруг чуть слышно застонала.

Боже! Что с ним было тут! Он просто обезумел от радости. Всё, что угодно, только пусть живёт! – шептал он, как в помешательстве. Буду на руках носить, всю оставшуюся жизнь. Буду кормить с ложечки, только пусть она живёт. Любой калекой будет, не брошу. У меня нет больше никого в этом мире, для кого мне было бы, теперь жить. Прошу тебя, боже, услышь отца! Молю тебя, сделай милость отчаявшемуся! Не забирай у меня мою последнюю каплю крови! Пощади! – стонал он, обливаясь слезами. Он, даже не понимал, эгоистичность своих мыслей. Он молил, потому что, оставался один на этом свете. И, это было нормально, в его состоянии.

Он смазал и перевязал её раны, наложил жгуты. Влил ей отвар, с трудом открыв, плотно сжатые зубы. Всё, что ему было нужно, имелось у него всегда под рукой. И, устроив её по удобнее, он пошёл в дом. Там, всё также пахло свечами и ладаном. Его Улечка, нет, теперь их Улечка, лежала с выражением страшной скорби и боли на, теперь уже холодном лице. Она так и не узнает той радости, что досталась ему одному. Может и не случилось бы с ней этой беды, знай она, что её девочка жива. Жизнь теплилась в ней скромным огоньком в лампаде, но, она дышала.

Только бы дышала, а помочь он ей обязательно сможет. Точно сможет. За эти годы он столько узнал всего полезного для человека, что выходить её, обязан, просто. Ведь, недаром его учила жизни леса, сама бабушка Акулина, лучшая знахарка в здешних местах. Он до самой её смерти, жалко она не пожила подольше, дружил с ней и, казалось, не осталось у неё такой тайны, что не знал бы и он. Ровно месяц прожила она после их встречи. А она, умирая, радовалась, что нашла себе преемника. Да, не какого, нибудь, а имеющего в груди не бездушный камень, а доброе и благородное сердце.

Андрей и похоронил старушку в деревне, где прожила она свою долгую жизнь. Да и, хоть и не часто, а навещал её могилку, советуясь с нею о каком либо важном деле. И, что важно было, она уже и оттуда помогала всегда ему. Будто знак, какой подаст, а оно и всё правильно выходило. Вот и теперь, Андрей стоял в своём доме, смотрел на свою супругу, а видел перед глазами старушку, которая мысленно советовала ему, что делать. Мысли его были уже далеко, далеко от дома. Он видел в них, как увозил свою девочку в лес, чтобы там помочь выбраться ей из этой беды, что так несправедливо и страшно случилась с ней.

Несколько раз за эту страшную и, волшебную одновременно ночь, он выходил во двор, чтобы заглянуть в мастерскую. Но, там всё было тихо и спокойно. Его девочка была без памяти и, никто не знал, сколько продлится это, её состояние. Но, Андрей и не торопился с тем, чтобы она вышла из него. В – первых, она может начать кричать, а это в данной ситуации никуда не годилось. Её могли услышать и довести дело до конца. Во- вторых, ему нужно похоронить свою Улю так, чтобы никто и ни о чём не догадался. В, третьих, ему легче будет увезти её с собой, пока она в таком состоянии. Тихо и мирно, он провезёт дочку на телеге и никто даже не подумает, что он везёт ту, что все эти страшные звери изувечили, почти до смерти.