Николай Грицай - 105 Дней

«Может она иностранка… не знает языка? Ага, и как же она сюда попала?» – спрашивал и отвечал сам себе Дмитрий. – «Из космоса?» – он подозрительно посмотрел на все так же смирно стоявшую белоснежную фигуру. – «Фу-у, чушь!» Вдруг он понял, что сейчас ничего не добьется от этой ходячей необъяснимости и, взяв ее под руку, повел к машине. Женщина совсем не сопротивлялась. Пока он ее вел, держа за руку, заметил, что та горячая, как для голого тела в прохладе ночи. Впрочем, он уже не удивлялся, – эта его новая спутница просто таки состояла из странностей.

Усадив пассажира на заднее сидение, хотел было дать ей свой пиджак, чтобы прикрылась, но с досадой вспомнил, что оставил его в офисе. Выругавшись про себя, Дмитрий снял рубашку, оставшись с голым торсом (никогда не любил майки под рубашкой). Подал одежду женщине, наблюдая за ее реакцией, – она не знала, что с ней делать. Опять, не удивившись, Дмитрий наклонился, полузайдя в салон, стал одевать странницу, поочередно вдевая ее руки в рукава. Она снова не сопротивлялась, лишь с интересом рассматривая суетящегося человека, возможно впервые бывшего так близко.

Дмитрий, одевая ее, тоже присматривался, но украдкой, аккуратно. Ему вдруг стало стыдно пользоваться положением и прямо рассматривать ее. Застегивая пуговицы, он не без удивления отметил, что женщина не пахла, как могла бы пахнуть любая из женщин на Земле. Он не почувствовал ни запах духов – ни на теле, ни в волосах, которые по вине разгулявшегося ветра обвили его лицо, но не было и запаха просто тела, обычного человеческого тела. Даже ее дыхание было всего лишь теплое и прерывистое. Ничего.

Рубашка была коротка и прикрывала лишь верхнюю часть ее прекрасного тела, вплоть до половины ее попы.

«Ну и так сойдет… пока!» – думал Дмитрий, закончив с «одеванием» и пристегнув, так, на всякий случай, своего случайного пассажира. – «Главное чтобы полиция не тормознула меня, топлесс…» – он криво усмехнулся и захлопнул дверь. Обходя машину, он обернулся и посмотрел на темную фигуру на заднем сидении. Темная голова на темной фигуре провожала его.

«Следит» – отметил Дмитрий. Он сел за руль и поехал, погрузившись в мысли и поглядывая назад. Мириады мыслей проносились в голове, сменяя одна другую как поезда на станции метро. Стройности мышления не было и не могло быть. Дмитрий запутался, – надо же было что-то делать с этой…

«Нужно сдать в полицию, – подсказал разум, такой себе вечный и единственно рациональный, вездесущий, советчик. – Зачем ее „сдавать“? Она же не багаж…. – вмешалось сердце. – Не могу представить, как там полицейские мужланы будут ее лапать своими лапищами, наденут наручники…»

Дмитрий снова оглянулся, – у пассажирки загорались и тухли огоньки в глазах от проезжавших мимо машин и фонарей освещения. Женщина крутила головой, осматриваясь, но все так же меланхолично. Затем случайно поймав его взгляд в зеркале, кажется, улыбнулась, но лишь глазами. Кажется…

Нет, определенно, сейчас он отвезет ее домой, а потом посмотрит!

Подъехав к дому, Дмитрий загнал машину в гараж, чего прежде делал редко – огласка не нужна была. Почему-то с отвращением заметил про себя, что действует как преступник, осторожно и обдумывая каждый шаг.

Выведя за руку незнакомку из машины, провел ее в гостиную. Поспешил захлопнуть все жалюзи перед включением света. Включил все лампы сразу, – женщина захлопнула глаза, сомкнув длинные ресницы. Дмитрий еще раз украдкой бросил взгляд на нее, и сам последовал ее примеру от увиденного. Странный, теплый и сосущий холодок пронесся в сознании, отдав эхом в живот. Она здесь, при свете была еще прекрасней, чем там, в темноте.

Ее кротость была просто чарующей, губы, даже в меланхолии полуоткрытые нежной улыбкой, были почти бесцветны. Она не садилась, так и стояла, поражая идеальной параллельностью ног, как ее и «поставил» Дмитрий, введя в комнату. Следила очень внимательно и тихо, как он мечется по комнате, не зная с чего начать, усилием воли отрывая, ставший вдруг неподвластным, взгляд, от неприкрытых рубашкой прелестей.

– Садись, садись, я сейчас, – усадил Дмитрий незнакомку на диван. – Может быть ты голодна? Ну да, ты конечно же не знаешь что это такое… А, вот! Музыка, сейчас, – метнулся Дмитрий к проигрывателю и потерялся что же поставить, выбрал первое попавшееся медленное произведение. Затем одним скачком вернувшись к… к… – он не знал как ней обращаться, и решил хотя бы для внутреннего употребления назвать ее …Соня! Так, по старинке, по-русски.

«Дурное название, тьфу, имя!» – пронеслось в голове. Взгляды вновь встретились.

– Сейчас, сейчас, – как будто уговаривал или успокаивал кого-то Дмитрий. – Да, принесу одежду..свою, мужскую, ну пока… А то женской, извини, нет! – пошутил он, криво улыбнувшись, поняв всю бесполезность шуток. Впрочем, она улыбнулась, как всегда глазами, возможно в ответ, словно не желая оскорблять гостеприимного хозяина. Сбегал в соседнюю комнату, начал искать чистые вещи, – их оказалось не так и много!

«Вот она жизнь, холостяка, черт, и гостей не примешь….» – горько подумал Дмитрий, все же найдя шорты и майку. Вдруг, тот, недавний холодок пробежал по телу:

«Стоп, она же не знает что это, придется опять ее одевать….» – стыдливая радость за эту возможность прожгли сознание. Решил ограничиться лишь шортами, чтобы прикрыть последнее неприкрытое оголенное место. Сдерживаясь, вернулся в гостиную – прекрасная незнакомка сидела на том же месте, не сдвинувшись ни на дюйм.

«Может музыку слушает?» – подумал Дмитрий. Ему вдруг захотелось, чтобы она слушала, как признак человечности. Да, ему хотелось чтобы она стала проще , больше похожей на человека. У него созрел план… а с нечеловеком он не выполним.

07.48 ам, 23 апреля.

Раннее утро в одном из кабинетов полицейского департамента Окленда, в общем еще сонного, началось бодро и оживленно. Несколько полицейских что-то бурно обсуждали. Потом один из полицейских, в обычной патрульной форме, вышел. Один из двух оставшихся, на настольной табличке которого значилось Мартин Эвенсон, человек пожилого возраста, сидя в кресле, брал со стола фотографии, и, рассмотрев, откладывал обратно. Второй мужчина, моложе, но тоже в годах, сидел на краю стола и что-то рассказывал Мартину, как будто убеждая в чем-то. Мартин, хозяин кабинета, о чем повествовала надпись на двери, не соглашался, приводя свои аргументы.

Сидящий на столе, – капитан Сайдвелл, начальник Мартина, являлся человеком довольно добрым, если таковое применимо к высокому полицейскому чину. Отличался лояльностью и современностью, по его же признанию, самыми необходимыми качествами любого человека, не только полицейского, в современном мире. Он любил хорошо одеваться. И сейчас на нем был серого цвета плотный костюм и даже удачно подобранный в стиль галстук. Из-под белоснежных рукавов рубашки выглядывали приличной стоимости часы. Блеску часов вторил блеск массивного кольца на левой руке. В общем, капитан был стилен, и даже не без вкуса. Его темные, но с сединой волосы были гладко уложены, а лоб пересекали три глубокие морщины, которые, как ему казалось, придавали ему солидности, несмотря на еще не старые годы.