Вячеслав Митяшов - Танец Смерти. Воля свыше. Часть третья

– А зачем мне это? Что это даст мне? Или спасённые жизни помогут мне искупить грехи? По мне, так пусть этот проклятый Асул весь занесёт песком!

– Ты всё равно пойдёшь с Фахтаром, Нафаджи.

Бывший темежин вскочил, ударом ноги опрокинул кресло и вышел из зала. Гунэр снова закрыл глаза. «Лита, Лита, знала бы ты, к чему приведёт твоя месть. Ты поломала не только свою жизнь, ты поломала жизни многих. Я не знаю, где ты сейчас, что с тобой, но надеюсь, у тебя всё хорошо, и ты не видишь того, что видим мы. Надеюсь, ты не осудишь меня, если вдруг когда-нибудь узнаешь, что я задумал. И ты, надеюсь, простишь меня, друг… брат Нафаджи. Но если оставить Фахтара в живых, мы погубим и себя, и единую империю».

Мягкие, тёплые ладошки осторожно легли на его лицо, закрывая глаза. Уха коснулось лёгкое дыхание. Гунэр не испугался, не вздрогнул. Хотя он не услышал не единого звука, он почувствовал приближение человека и успел бы дать отпор, будь то непрошенный гость, а не она. Бывший телохранитель глубоко вдохнул лёгкий аромат розы и улыбнулся.

– Я тебя не слышал, Нирмала.

– Зато чувствовал, – проворковала женщина и прижалась губами к щеке Гунэра. – Я видела, как отсюда выходил Фахтар, а потом Нафаджи. И тот, и другой были не в самом хорошем настроении.

– Фахтар тебя видел?

– Видел, и что с того? Он давно не обращает на меня внимания и, наверняка, знает о нас с тобой.

– Надеюсь, знает не всё, – усмехнулся Гунэр.

Нирмала грациозно выпорхнула из-за его спины, встала перед ним, соблазнительно выставив бедро. Бывший телохранитель невольно залюбовался одетой в полупрозрачные шёлковые штаны и блузку черноволосой красавицей. На её смуглом лице для него всегда играла ласковая улыбка. Что бы ни случилось, даже когда Фахтар, выпив лишнего, бил свою наложницу, она, приходя к Гунэру, улыбалась всегда.

Впервые они встретились на пиру в честь возвращения на родину. Тогда то Фахтар и заставил её сесть рядом с Гунэром, не подозревая, что это обычное застольное знакомство превратиться в нечто большее.

– Вы опять повздорили? – спросила она, сев у его ног.

– Немного. Фахтар, всё-таки, отправляется в Азулахар – я так и знал, что он не захочет отпустить меня туда. Но с ним будет Нафаджи.

– Всё, как ты хотел.

– Да, Нирмала. Вот только я ума не приложу, как ты заставишь его взять тебя? Особенно, когда он охладел к тебе.

– Ты думаешь, любовь моя, кто-то кроме меня согласится сопровождать этого старого осла в пустыню? Вряд ли, – Нирмала засмеялась, да так заразительно, что и Гунэр не удержался. Но вдруг задумался и помрачнел.

– Я так не хочу отпускать тебя. Я боюсь, очень боюсь.

– Не бойся, любимый, – она потянулась к нему и поцеловала в губы. – Я ничуть не хуже, чем мой покойный брат, а он служил самому Магадхи. Это же о чём-то говорит.

Всегда, когда Нирмала вспоминала брата, Гунэр холодел, и в его душу забирался страх. Он помнил берег Яраны, лежавшие у кромки воды два тела. И ещё двое. Его госпожа и подосланный убийца. «Моё имя Тесава», – вспомнились слова. А потом быстрые стрелы отправили брата Нирмалы в небытие.

Как такая женщина очутилась в гареме Фахтара – загадка. Говорили, что голодную и умирающую, её подобрал на дороге сам наместник и оставил рядом с собой. Может это и так. Гунэр никогда не позволял себе спрашивать об этом. И он никогда не говорил ей, что причастен к смерти брата.

Несколько раз они сходились в учебных поединках в бывших тренировочных залах мастера Шайруэга. И после каждого раза Гунэр оставался под неизгладимым впечатлением. Порой казалось, что он сражается не с человеком, а то со смертоносной коброй, то с разъярённой тигрицей, то с коварной пумой. Но оружие в её руках каждый раз замирало в волоске от его тела.

Интересно, будет ли это так же, если она узнает, что именно он отдал приказ убить Тесаву. Самое смешное, что Фахтар так и не узнал, что помимо талантов доставлять мужчине удовольствие, у неё есть совсем другие таланты. Он всегда видел в ней послушную, красивую куклу и не подозревал, что держит в своих руках смертоносное оружие.

– Самое важное, чтобы ты сделала это незаметно. Пусть думают, что он умер естественной смертью, или от рук азулахарцев, – вздохнул Гунэр. – Только тогда ты останешься в живых. Иначе, даже Нафаджи не сможет, а может и не захочет уберечь тебя от гнева солдат.

– Я сделаю всё так, что не останется ни малейшего следа, любимый. А потом вернусь к тебе. Но скажи, почему ты не хочешь избавиться от него во дворце?

– Здесь, пусть даже умрёт он своей смертью, подозрений не избежать. Придётся потерпеть пару месяцев.

– Потерпи, любимый. Что такое два месяца ожидания, если потом впереди у нас будет целая жизнь.

Она села к нему на колени и впилась своими губами с такой силой, что он едва не задохнулся.

– Идём ко мне, скорее, – прошептал Гунэр, теряя голову от страсти.

Она закрыла глаза и прижалась к его плечу, когда он, подхватив её на руки, быстро зашагал к расположенной за троном тайной двери.

Красивые, смуглокожие юноша и девушка, брат и сестра стояли перед огромным, грязным, словно только что отрытым из земли, сундуком. Трухлявый, ржавый замок в одно мгновение рассыпался пылью под сильными руками молодого человека. Затем он открыл прогнившую крышку и запустил внутрь руки. Не было видно, что лежало там, но вот юноша выпрямился, держа в руках две переливающиеся жемчужным сиянием кольчуги. Они одели их – и та и другая казались сделанными точно по их фигурам. А потом из земли около ног начали расти цветы, страшные чёрные цветы. Каждый из подростков сорвал по одному, и они вдруг превратились в чёрные мечи, острия которых светились багровым пламенем.

– Джуммэ! – проговорил юноша.

В этот миг Лита увидела свои руки. Они отчего-то покраснели, припухли, а потом на них появились болезненные чёрные волдыри. Она закричала и проснулась. Перед собой она увидела взволнованное лицо Чарреда, потом почувствовала его руку на своей щеке.

– Что с тобой? Ты металась в постели, словно пыталась что-то сбросить с себя. Твои ноги… они двигались. А потом ты закричала и проснулась.

– Сон, Чарред. Просто страшный сон.

– Эти сны преследуют тебя с тех пор, как ты стала хранить под тумбочкой тот сундучок. Не пора ли отправить его обратно в сокровищницу?

– Ты преувеличиваешь, – Лита натянуто улыбнулась.

– Может быть. Но я вижу, что с тобой происходит что-то странное.

– Успокойся и спи. Обещаю, больше не буду кричать и драться.

Чарред покачал головой, но лёг, повернулся на другой бок и через несколько минут засопел.

«Спасибо тебе, милосердная богиня, за этот дар. Чувствую, что скоро он сведёт и меня, и Чарреда с ума. Сколько можно смотреть этот абстрактный бред. Ничего понятного, полная неразбериха. Бред. Бред. И ещё раз бред».