Вячеслав Митяшов - Танец Смерти. Воля свыше. Часть третья

С этими мыслями Лита почему-то успокоилась, закрыла глаза и быстро уснула спокойным сном без сновидений.

За завтраком Стрижевский обрадовал обитателей дома неожиданным известием. Подождав, пока все прожуют свою порцию омлета с ветчиной, он тихонько постучал вилкой по пустому стакану и объявил:

– Сегодня в полдень население нашего посёлка увеличится на двух человек.

– Приедут родители Тани? – предположила Лита.

– Нет, дорогая. Не угадала. Родители нашей будущей мамы уже приехали, только они пока в городе, живут в гостинице рядом с больницей. Через неделю и их увидите, и малыша тоже.

– Тогда кто это? – Чарред недовольно нахмурился – ему совсем не хотелось видеть здесь чужаков.

Лита тоже удивлённо-настороженно посмотрела на Стрижевского. Уж от кого, а от него она не ожидала, что Иван Сергеевич позволит неизвестно кому войти в их круг. Тот с достоинством выдержал недовольные взгляды, улыбнулся своей неподражаемой, жизнерадостной улыбкой и сказал:

– Не волнуйтесь, эти люди проверены вдоль и поперёк. Они не болтливы и не любопытны. Достаточно долго работали в России, поэтому прекрасно владеют русским. Кроме того, их порекомендовали друзья.

– При всех указанных добродетелях должно быть нечто особенное, ради чего мы берём их, – заметила Лита.

– Ты права. Женщина, Ута Ларгессон, двадцать восемь лет, великолепный массажист. Её звали в олимпийскую команду, но она предпочла моё предложение.

– Сколько же ты будешь ей платить?! – изумился Чарред.

– Не в этом дело. Она не хотела оставлять отца одного. А я согласился с этим условием. Поэтому, второй наш гость – Свен Ларгессон, пятьдесят лет, как говорят, великолепный повар.

– Тебе надоело готовить? – Лита засмеялась, прикрыв рукой рот. Тут же захихикала, подражая матери, и маленькая Виктория.

– Надоело или нет, – Стрижевский легонько щёлкнул расшалившегося ребёнка по носу. – А он наверняка будет готовить вкуснее. И наша Виктория станет толстой-претолстой, как бегемотик.

Он надул щёки и подразнил девочку, а она показала деду язык и отвернулась, состроив сердитую рожицу.

– Идём, погуляем, дочка, – Чарред вытер её лицо салфеткой и снял со стула.

– Мама, пока, – Виктория помахала матери и выбежала через дверь во двор.

– К полудню придём, – сказал Чарред и вышел следом.

Лита и Стрижевский переглянулись.

– На-ка ещё кусочек, – Иван Сергеевич положил ей оставшийся на сковороде кусок омлета. – И расскажи, что ты сегодня за сон такой видела? Я крик твой слышал.

Она вздрогнула, в глазах появился страх, не укрывшийся от взгляда собеседника.

– Не держи это в себе. Ты же знаешь, мне то можно такие вещи рассказывать, – тихо проговорил Стрижевский и ласково взял её за руку.

– Этот сон… я его видела, словно смотрела в книгу. Не обычный кошмар, а видения. Снова были те самые юноша и девушка. Сначала они надели на себя какие-то доспехи, а потом сорвали распустившиеся у их ног чёрные цветы. И эти цветы превратились в мечи. Юноша сказал слово – «Джуммэ». И я сразу же увидела свои руки… я чувствовала это, словно наяву… они распухли, на них появились чёрные нарывы. А потом я проснулась…

– Чертовщина какая-то, – Стрижевский поморщился. – Странно, что тебе приснилось то, что ты должна видеть в Золотой книге. Или… или может случилось что-то настолько важное, что тебя предупредили во сне?

– Не знаю… ничего не знаю… Но, мне кажется, речь идёт о какой-то болезни. Неспроста же руки…

– Стоп! Джуммэ? У нас существовало созвучное слово в арабском – джумма, боб, или… О, господи… Чёрные нарывы на руках, чёрные цветы… Так арабы называли чёрную смерть, чуму.

– Чуму? – тихо переспросила Лита. – Что это? Хотя, чувствую, что это нечто очень неприятное.

– Неприятное… Неприятной её можно назвать в нашем мире – мире вакцин и антибиотиков. Но если вспомнить историю тех времён, когда не было этих чудес медицины – кровь стынет в жилах от одного упоминания этой болезни. Чума убивала миллионы, Лита. Некоторые города вымирали практически полностью. Огромные армии, сметающие всё на своём пути, превращались в горстку насмерть перепуганных людей. Если такая болезнь появится в Арриго – это будет катастрофа, – Стрижевский с неподдельным страхом в глазах вцепился пятернёй в волосы и покачал головой.

– А как её лечили раньше?

– Лечили? Едва ли. Были средства, помогающие предотвратить её. Самое простое – постоянно жевать чеснок. Пандемия…

– Что? – переспросила Лита.

– Пандемия, – повторил Стрижевский. – То есть, когда болеют не десяток, не сотня человек, а сотни тысяч. Так вот, пандемия остановилась сама. Чумная палочка очень капризна – ей не нравится ни холод, ни жара…

– А зимой в Арриго как раз не жарко и не холодно.

– Катастрофа, – снова покачал головой Иван Сергеевич. Но, вдруг, хмыкнул, поджал губы, размышляя о чём-то. – Но как эти твои брат и сестра собираются устроить всё это? Мало того, что источник заразы надо где-то раздобыть, надо ещё и защититься от неё. Или они самоубийцы?

– Во сне были доспехи, – напомнила Лита.

– Мда, доспехи были, оружие было. В Азулахаре умеют делать биологическое оружие. Вот так новость. Скажу честно, девочка моя, я про вирусы и бактерии знаю мало, не намного больше среднестатистического обитателя этого мира. Но скажу тебе сразу – я очень сомневаюсь, что это возможно. Если только в Асуле не открыли секретный институт, где разрабатывают биологическое оружие.

– Но как тогда объяснить мои видения? Ладно, пусть это сон. Но те, что были в книге? Чёрные цветы и боб я уже видела один раз.

– Точно, сон. Такой сон мог присниться под впечатлением от золотой книги. Попробуй, посмотри её сейчас. Давай я принесу, пока Чарреда нет.

Стрижевский, не спрашивая, плеснул ей в стакан сока, а сам, сорвавшись с места, взбежал по лестнице на второй этаж, словно двадцатилетний. Лита машинально схватила наполненный стакан, думая о разговоре. Услышанное не укладывалось у неё в голове. Она ожидала увидеть какого-нибудь тирана с огромной армией или природный катаклизм. В конце концов, падение метеорита. Но чтоб это! Какие-то крохотные существа могут быть страшнее, чем сотни теменов тяжёлой пехоты. Интересно, ожидает ли это богиня? «Ты слышишь меня?» – мысленно позвала Лита. – «Кажется, я знаю, что угрожает твоему любимому миру. Это болезнь, джуммэ или чума. Говорят, от неё нет спасенья, если только нет таких лекарств, какие есть здесь, в этом мире. Так что думай, богиня. Я своё дело сделала и больше ничем помочь не смогу. И, пожалуйста, избавь меня от дара, иначе я рано или поздно сойду с ума».

– Лита, Лита, аюшки, – Стрижевский легонько потряс её за плечо.

– А, да, ты здесь, – она вздрогнула, словно разбуженная во время сна.