Вячеслав Митяшов - Танец Смерти. Воля свыше. Часть третья

В тот же день Нишерле бросил по городу клич – все, кому не безразлично будущее, кто хочет дать отпор врагу, должны придти на площадь к развалинам дворца кишара на следующий вечер.

А этим вечером ан-Химеш, Нишерле и Бэудиша собрались за столом в своём доме. Юноша вновь принёс несколько рыбёшек, девушка принесла овощей и зелени со своего огорода, а старик достал из тайника бутыль с вином.

– Оно было разлито в год падения Асула, – задумчиво проговорил целитель, смотря, как льётся в кубок рубиново-красная жидкость. – С тех пор я не слышал, чтобы в Азулахаре кто-то делал вино.

– Быть может, всё ещё наладится, – отозвался Нишерле.

– Нет, дружок, не наладится. Если только ты не найдёшь способ вернуть на место защищавшие нас скалы.

– Хватит вам, ешьте, – проворчала Бэудиша.

В этот раз ан-Химеш почти не почувствовал боли и с аппетитом съел свой кусок рыбы, заботливо очищенный от костей, и запил бульоном. Затем сделал несколько глотков терпкого, несладкого вина. Хмельная жидкость растеклась по телу тёплой, расслабляющей волной. Он с любовью посмотрел на внука и внучку, потянулся к ним, ласково взял за руки.

– Завтра вы должны вместе предстать перед народом Азулахара. Именно вы, брат и сестра, будете вести нас в этой войне.

– Дед, нам лет-то, – Нишерле усмехнулся. – Найдутся люди постарше и посмышлёнее.

– Завтра узнаешь, что я прав. Они будут приветствовать тебя, как своего кэнуга.

День тянулся бесконечно долго. Дед всё пропадал в подвале, изучая найденные рукописи, Бэудиша возилась со своим огородом. Нишерле слонялся по дому, бесцельно пиная перед собой деревянный мяч для метания. Надо бы, конечно, пойти на рыбалку, но впервые за всё время ему этого не хотелось. Из головы не уходила предстоящая встреча с земляками, где он будет не просто стоять в толпе. Именно он поднимется на камни – немые свидетели падения могучего кишая – и скажет то, что докажет его право вести за собой людей. Но он ещё так молод. Разве будут взрослые слушать его, беспечного мальчишку.

Нишерле попытался придумать пару фраз, но в голову лезла лишь какая-то ерунда. Довольно. Он не выдержал, подхватил снасти и бросился бегом к озеру.

Солнце повисло надо рваной линией горизонта спелым красным яблоком. Длинные тени бежали по занесённой песком площади смешными тёмными полосками. Дневная жара спала, духота уступила место вечерней прохладе. Нишерле и Бэудиша пришли на площадь первыми и, в ожидании других, присели на камень. В какой-то миг показалось, что никто не придёт – кому интересно слушать несущих вздор подростков. Но едва солнечный диск коснулся далёких скал, на ведущих к площади улицах показались люди. Не пара, не десяток – много, очень много.

Площадь постепенно заполнялась. Сначала люди стояли лишь вокруг развалин, но с каждой минутой их становилось всё больше и больше. Наконец, почти всё огромное пространство было заполнено. Нишерле растерянно посмотрел на стоявших перед ним женщин, стариков, мужчин, детей, побледнел от волнения, ни сколько не представляя, что же он может сказать им.

– Говори, Нишерле, – сказал кто-то. – Мы слушаем тебя.

– Нишерле! – отозвались с другой стороны.

– Нишерле! Бэудиша! – взревела толпа так, словно перед ними были не обычные юноша и девушка, а нихайа и Махди.

Не помня себя от страха, брат и сестра поднялись на груду камней. Они обвели взглядом людское море – каждая пара глаз внимала им. Нишерле облизнул запёкшиеся губы и, судорожно схватив сестру за руку, заговорил хриплым, дрожащим голосом.

– Я – Нишерле. Это моя сестра – Бэудиша. Многие из вас знают, что произошло с нами, – он сделал паузу, но толпа – удивительное дело – слушала его, затаив дыхание. – И многие из вас понимают, что это повторится. Мало того – засевшие в Аррикеше самозванцы хотят послать сюда армию, чтобы добить нас и разграбить город. Можем ли мы помешать им? Скажете – нет? Скажете – у нас нет сил тягаться с панцирной пехотой? – Нишерле почувствовал, как в глубине его души разгорается праведный гнев, как ноет и болит сердце за попранный Азулахар, и слова начали рождаться сами собой, словно боги говорили его устами. – Мы можем бороться с ними! Мы можем уничтожить любого, кто встанет на нашем пути. Любой из вас может стать оружием справедливой мести! И нам не нужны копья и мечи. В наших руках будет оружие более страшное и смертоносное. И имя ему – джуммэ!

Удивлённый, испуганный вздох вырвался в один миг у нескольких сотен стоявших перед ним людей. О джуммэ знали далеко не все, но знавших, что это, вполне хватило, чтобы просветить остальных. Толпа шумела недолго, и Нишерле терпеливо выждал, когда шёпот смолкнет.

– А ты знаешь, о чём говоришь, парень? – спросил кто-то в первых рядах.

– Знаю. Мой дед, почтенный ан-Химеш, рассказал мне, что это такое. Я понимаю, вы сейчас думаете – де он сошёл с ума и хочет погубить и нас и врага. Но это не так. Есть способ, благодаря которому джуммэ не причинит нам вреда. Мой дед знает его и готов защитить каждого из вас. И он знает, как сделать джуммэ нашим оружием. И поэтому я спрашиваю вас – готовы ли вы к борьбе? Если скажете нет – мы не в праве будем подвергать вас опасности заболеть этой страшной болезнью. Но если скажете да – вам придётся помочь нам. Нас лишь трое – я, раненый старик и слабая девушка. Нам будут нужны добровольцы, чтобы сделать больше лекарств и защитить всех в Азулахаре, в Фражаке, в деревнях вокруг озера. Работы очень много и надо спешить, пока армия врага не подошла к стенам нашего города.

– Мы с тобой, Нишерле! – раздался крик.

– Веди нас, Нишерле! – взревела толпа. – Кэнуг!

– Он был прав, дедушка был прав, – горячо шептала ему на ухо Бэудиша, смахивая рукой слёзы со щёк.

Юноша стоял, ни жив, ни мёртв. Несколько сказанных фраз, далёких от ораторского мастерства, и толпа признала его вождём. Его, ещё не доросшего до возраста, когда разрешают встать в боевой строй. Видимо, отчаявшиеся люди были готовы пойти за любым, кто обещал избавление от напасти.

Острый ланцет легко разрезал кожу, оставив короткую, неглубокую царапину. Тонкая струйка крови сбежала по предплечью к локтю. Нишерле поморщился, но, поймав на себе насмешливый взгляд Бэудиши, растянул губы в довольной улыбке.

– Смотрите внимательно, – ан-Химеш передал ланцет девушке, а сам взял на палец немного разведённой оливковым маслом до состояния пасты вытяжки из крови.

Полсотни пар глаз внимательно следили за каждым движением целителя. Совсем скоро они возьмут с собой загадочного серого порошка, оливкового масла и уйдут вдоль берега озера нести асульцам слово Нишерле.

– Промокаем рану чистой, повторяю – чистой тряпицей, а потом, – старик вдавил в царапину пасту и принялся энергично массировать место прививки, не обращая внимания корчившегося от боли Нишерле. – И не забывайте предупреждать, что на следующий день ранка воспалиться, будет жар и головная боль. В этом нет ничего страшного. Надо лишь пить побольше воды с лимоном, и через день всё будет хорошо. Все поняли?